- Время настало, Джудит, - говорит ей Мишонн. – В сердце ты знаешь, какой путь предпочтешь. Все, что тебе нужно сделать, - это сказать нам.

- И подумай только, - вступает Кэрол, - как весело тебе будет с твоими учителями. Подумай о том, как выглядят реки лавы, озаренные собственным жаром. У нее есть правила. У меня нет. Разве тебе нравятся правила?

- Прекрати пытаться, - отрезает Мишонн, - убедить ее. Тут больше нечего сказать. Нечего сделать. Ее выбор естественен. Ей просто нужно сделать его. Итак, Джудит, - Мишонн поворачивается к ней, ее глаза глубоки и темны, улыбка натянута и светится по краям, - сделай его.

Джудит хмурится и переводит взгляд между ними, и Рик не намерен это терпеть. Если он что-то из себя и представляет, то он лежачий полицейский на дороге между ними и ней, занавес, который отделит ее от их гнева. Кэрол продолжает говорить, шепчет ей, что она знает, как Джудит хочет летать, определяя путь по звездам, как она любит то, каковы кожаные крылья Рика наощупь. Мишонн снова вступает, говорит, что Джудит нужно только принять решение, и их голоса становятся громче, перебивают друг друга, и не остается тишины, нет промежутков между предложениями, нечем дышать. Только шум, столько шума, столько звука от их напора, но перекрывая все это Рик просто говорит ей, - Джуди. Посмотри на меня.

И она смотрит. Отрывает от них свой взгляд, перестает прислушиваться к ним, словно они мошки, а она солнце, прожигающее их оболочку. Рик наклоняется к ней, кладет руки ей на щеки и говорит, - Говори только то, что хочешь сказать. Делай только то, что хочешь сделать. То, что в твоем сердце. Потому что единственное, что ты можешь сделать неправильно сейчас, единственное, о чем ты пожалеешь, - это если ты не сделаешь того, что ты сама хочешь. Не держи это в себе. Скажи им. Скажи им то, что ты хочешь, чтобы они знали.

Джудит очень долго пристально на него смотрит, и Рик встречается с ней взглядами, смотрит в ее проницательные ясные глаза и видит, как они темнеют и словно начинают жить собственной жизнью. Она так умна, так сообразительна, и Рик полностью уверен, что даже хотя ей всего восемь, даже хотя она прожила лишь малую толику жизни, Джудит куда умнее, чем все они. И она доказывает это ему.

Она поворачивается, пронзает их обеих взглядом и говорит из всех сил, всеми фибрами души, вибрируя на частоте, о которой Рик никогда даже не подозревал, - Нет.

Кэрол наклоняет голову назад и в сторону, подальше от Джудит, а Мишонн, в свою очередь, просто хлопает глазами. – Нет? – переспрашивает Мишонн.

- Нет, - говорит Джудит и крепко сжимает челюсти. – Нет. ВЫ, - она указывает на Мишонн, - глупая, вредная, раздражающая. И вы довели моих пап до слез. И я не собираюсь следовать за вами.

Мишонн щурится, глядя на нее и открывает рот, но ее перебивает Кэрол, злобно хихикая. – Полагаю, я выиграла, - говорит она, но всего на секунду преждевременно, потому что не успевает она закончить предложение, как Джудит говорит, затыкая их обеих. И пусть ей всего восемь, пусть она смертная, но они слушают.

- Вы тоже глупая, - говорит Джудит Кэрол. – И из-за вас мои папы тоже плакали. Так что за вами я тоже не последую.

Кэрол фыркает. – Девочка, ты должна выбрать.

- Не должна, - говорит им Джудит и встает. – Я не должна делать ничего из того, что вы говорите. И никогда не буду. Потому что я ни в одну из вас не верю. Я не верю ни во что, что у вас есть, и я иная. Вы знаете, как и я знаю, что я точка вне ваших осей координат. Я не х, как вы думаете, я у, а это значит, что вы не можете указывать мне, что делать, равно как и не можете говорить моим папам, что им делать. Они вне вашего влияния. Они не поступали так, как вы разрешали им, потому что вы не можете их контролировать. И я тоже вне вашего влияния. И я достаточно иная, чтобы знать, кто я такая. И кем я являюсь – так это не вами, - она указывает на Мишонн, - и не вами, - она указывает на Кэрол. – Я - это я, и вы не можете заставить меня выбирать. Потому что вы – это один и минус один, а я ноль. И вы не можете изменить то, кем я являюсь, как ноль не может равняться единице.

Они обе пытаются заговорить, но Джудит перестает слушать, поворачивается к ним спиной и говорит Рику, - Папочка? Мы можем теперь играть дальше? – Рик моргает, глядя на нее, и начинает произносить ее имя, но она качает головой. – Они уходят, - говорит она ему, - если их не подпитывать. Они просто уходят.

И Рик следует за ней, опускается на ковер рядом с ее маленькой фигуркой, и она продолжает играть, теперь они играют только втроем. Дэрил тоже опускается на пол и присоединяется к ним, протягивает руку за спиной Джудит и сплетает пальцы с пальцами Рика. И вскоре оказывается, что Джудит права. Они уходят. Кэрол орет, но Рик не слушает. Мишонн требует своим приторно светлым голосом, но Дэрил не преклоняется. И они уходят. Вот просто так. Они уходят. Потому что они знают, что для них тут ничего не осталось. Нет трещины в броне Рика, в которую можно проскользнуть, которую можно расширять, пока он не рассыпется в прах. И никакой вынужденной преданности в венах Дэрила тоже, никакого смертельно сильного желания угодить. Нет ничего, кроме них, их троих, один, и минус один, и ноль между ними, а в ее машинке сидят две розовые фишки.

Они заканчивают игру, когда проходит уже долгое время после того, как закрылись и передняя, и задняя двери. И когда они доигрывают, Рик укладывает Джудит спать, накрывает ее и убаюкивает. Когда ее глаза закрываются, он медленно поворачивается к Дэрилу и в приглушенном свете встречается с его взглядом, пронзительным, как алмазы, и глубоким, как океаны.

- Думаешь, она права? – шепчет ему Рик. – Думаешь, что мы все вне их влияния?

Дэрил пожимает плечами и смотрит на нее сверху вниз, наклоняет голову и изучает ее очертания. – Я никогда раньше не видел, чтобы Мишонн удивлялась, - говорит ему Дэрил. – Но сегодня она была удивлена. Разве ты этого не почувствовал? И Мерл… Мерл ничего не мог поделать, только повиноваться. И так это было всю мою жизнь. Автопилот. Я делаю все, что она скажет, все, что она пожелает. И ничего из того, чего она не хочет. Но сегодня…сегодня, - шепчет он, - я мог сделать что угодно. Я не поддался.

- Я тоже, - соглашается Рик таким же тихим, благоговейным шепотом, тьма вокруг них словно освящена исключительно присутствием трех тел, которые вращаются друг вокруг друга. – Я чувствовал это уже некоторое время. Словно… словно мы вне их влияния.

- Словно они не могут нас и пальцем тронуть, - соглашается Дэрил. – И они не могут. Да и как они могли бы? Мы нарушили правила. И, возможно, когда мы сделали это, мы повредили их самих.

Рик кивает и снова поворачивает голову к Джудит, которая по-прежнему спит. Он думает об ее глазах, проницательных глазах, которые темнеют с каждым днем. Он думает о глазах Мишонн, подобных провалам, и о Кэрол с ее улыбкой, о кричащих линиях, бороздящих ее кожу. Дэрил двигается вперед, чтобы встать над Джудит рядом с ним, и вместе они замирают там. По одному хранителю для каждой силы в ее духе. Рик вспоминает тот первый день, так много времени тому назад, когда он покинул Ад, чтобы найти ее. И он осознает, что несмотря на все недостатки Кэрол и Мишонн, в одном они были правы. В одном крошечном моменте. Она - ключ ко всему. Но она не все то, чем они думали, что она станет.

Рик берет руку Дэрила в свою, сжимает ее и сплетает их пальцы вместе, подобно надежде и любви, и Дэрил сжимает его пальцы в ответ, целует Рика в плечо, и вот они здесь. В своем навсегда. Создавая в комнате пространство, которое вибрирует от силы, питаемой только взаимным пламенем в их венах. Рик вдыхает его, втягивает в легкие, его хвост отсчитывает мгновения, как маятник, и он чувствует все это. Чувствует, как спит Джуди на расстоянии менее фута от них. Чувствует Дэрила с его сильными, мощными крыльями и изгиб его тела рядом с телом Рика.

И вся бесконечность Земли раскрыта перед ними, весь кружащийся небосвод. И Рик, в окружении его семьи, в целости и сохранности здесь, в этой капсуле из истинной пылающей веры, наконец свободен.