– Не-а. Сам Стаса ищу.

– А он внутри, тебя, кстати, спрашивал.

Тут приплелись две новеньких. Уже не клянча сигарет, они начали ныть, чтоб Люси познакомила их с Варом: откуда-то они узнали и ее и его имена. Светленькая при ближайшем рассмотрении оказалась мымрой, вторая и того хуже, поэтому Игорь быстренько смылся в кафе.

Полутемное нутро «Орды» гудело и шевелилось. Ордынцы покупали пиво и закусь, болтали и курили, бренчала новенькая электронная касса, бренчали две гитары у музыкантов за дальним столиком, и все это перекрыл жуткий рев Панка:

– Вар–рр!

– Привет, – безразлично откликнулся Вар, выглядывая Стаса. Он не любил Панка в подпитии, а сейчас тот был не только под градусом – еще и накинул грибов–галлюциногенов не один десяток, даром что по весне они стоили по три рубля штука, а на дозу уходило больше двадцати штук.

– Вар–рр, – продолжал выкликать Панк, – ты чего, бля, не подходишь, не чоломкаешься? В морду захотел?

Вара заметно передернуло. Приятели Панка попытались было осадить его, но тот просто отмахнулся, опрокинув со столика пустую кружку и кучу пакетиков с чипсами, и полез к Игорю. Тот, внутренне холодея, следил за тем, как ходят мускулы на накачанных предплечьях, обтянутых легким свитерком, и думал о том, что скверный день должен был закончиться именно так и никак иначе. Панк запросто мог свернуть бампер один ударом своего огромного, поросшего рыжим ворсом кулака; Игорь на мгновение представил свое лицо на месте бампера. Надо было уносить ноги, на пьяного Панка никакие уговоры не действовали, но какая–то идиотская гордость приковала Игоря к месту.

– Ну, ты чо, самый крутой?

Вопрос риторический. Панк возвышался над Игорем, глядя ему в макушку, и ждал, когда он полезет драться. Игорь драться не лез. Но и улепетывать не стал.

– Ты не видел Стаса, Панк? – буднично поинтересовался он. – Я его весь вечер пытаюсь откопать – заманался.

– Не, – помотал косматой головой Панк. Налитые кровью глаза медленно остывали. – Я сам пришел недавно, – он повернулся и пошел к своему столику.

Откуда-то тут же вынырнул взвинченный Витек.

– Ну, ты даешь! – в синих глазах блестело восхищение. – Я думал, он тебя отметелит. Что ты ему сказал?

– Да так, ничего, – отмахнулся Игорь. – А Стас где?

– Пошли, – Витек за рукав куртки потянул его на выход. Они свернули за соседний дом, зашли в подъезд следующей пятиэтажки. Дверь закрылась, и в полной темноте зажглись сразу несколько зажигалок. Игорь узнал Стаса, Кэт, Крэша: за исключением девчонки, вся группа была в сборе, поэтому вместо приветствия они услышали от Игоря обыденное:

– Когда репетиция?

– Да хоть сейчас, – отмахнулся Крэш.

– А что вы тут собрались, не в «Орде»? – Игорь замолчал, когда Стас поднес к свету два косяка с планом.

– Куришь?

– Ты еще спрашиваешь!

Травка оказалась забористой, через пятнадцать минут все уже покатывались со смеху, потом им захотелось есть, потянуло на улицу. Решили пойти к Витьку, взять гитару, прикупить чипсов и куда-нибудь забуриться. Но, не успели ребята подойти к «Орде» (Витек жил в том же доме), – навстречу вынесся Кян.

– Народ, давай к Неону, скины наших лупцуют!

Кэт завизжала не то от ужаса, не то от удовольствия, потому что потасовки не было давно, и все ее ждали, а ребята помчались к Неону – магазину, первым в городе обзаведшемуся неоновыми вывесками и рекламой.

Они попали в самое пекло. Скинов было двадцать, эти накачанные бритые братки умели драться, Крыс уже валялся у входа в Неон, хватая воздух ртом, как издыхающая рыба. Но ребята успели вовремя, засвистела цепь, мелькнула чья–то финка, и бритоголовые начали отступать в свой квартал. Они все были на ногах, хотя и порядком избитые. Потом какая–то бабка выглянула из окна, заорала «звоню в милицию!», и скины бросились бежать. Ордынцы – вдогонку. Игорь подобрал кусок арматуры и вмазал ближайшему бритоголовому, но не успел вернуться к своим, его ударили кастетом в голову. Что-то резкой болью скользнуло по виску, вспышкой зеленых кругов отозвалось в глазах, и музыкант упал на дорогу. Его оттащили в кусты и долго били, отыгрываясь за поражение, пинали тяжелыми подбитыми шипами ботинками, тело Игоря отзывалось дрожью на каждый удар, но сам он почти ничего не чувствовал.

За домами взвыла сирена, и его оставили в покое. Пора было сматываться, скины разбежались, ордынцы вернулись к Неону за Крысом. Ему пропороли бок, он был без сознания. Пока прошедший Чечню Сазан – любитель жареных аквариумных рыбок, умело перетягивал рану чьей-то футболкой, Кян с Тишей метнулись в ближайший двор. Через минуту послышался шум машины. Ребята вскочили, думая, что приехали менты, но из проходного двора вынырнул обычный старенький москвич. Дверь распахнулась, вылез трясущийся дедок, следом – Тиша.

– Да, дела, – покряхтел дед, разглядывая бледно–зеленого Крыса. – Давайте, ребятки, грузите его. Поехали.

– Куда? – встопорщился еще не отошедший после стычки Витек.

– В больницу, куда ж еще, – хмыкнул дед. – Не подыхать же ему тут, как собаке.

– Слушай, папаша, – Сазан угрожающе поднял голову. – Не каркай. С ним все будет в порядке, ты понял?

Дедок струхнул, покивал и нырнул в москвич. На заднее сиденье рядком уселись трое, бережно взяли на колени Крыса. Когда машина скрылась за домами, ордынцы разошлись. Приехали менты, постояли, суматошно сигналя, поглядели на лужицу крови на ступенях Неона и уехали, не найдя ни преступников, ни жертвы. Игоря просто забыли: в тени разросшегося скверика его не было видно, и ребята решили, что он давно ушел домой.

Заморосил дождь, и Вар начал помаленьку приходить в себя. Он перевернулся на спину, открыл рот, чтобы туда попадали прохладные капли. Голова гудела, а левого виска он вообще не чувствовал, удивленно подняв руку, провел по голове…. Пальцы нащупали корку запекшейся крови, но Игорь не ощутил ни прикосновения, ни ожидаемой боли, это напугало его больше, чем размозженная голова. Человек мнительный, он тут же вообразил, что у него что-то ужасное случилось внутри: какое-нибудь кровоизлияние, и теперь из-за неладов с мозгами он обязательно загремит в психушку и уж, во всяком случае, не напишет больше ни единой песни. Страх заставил его подняться и выползти из тени на дорогу, идти он все еще не мог.

Потревоженный квартал медленно засыпал, гасли огни в домах. Дождь пошел сильнее, и стало ясно, что он не успокоится всю ночь. В начале четвертого тишину распорол стук бегущих шагов. Игорь сидел на ступеньках Неона, тяжело переводя дыхание, он даже не представлял, как доберется домой, в голове после каждого движения начинался вой, точно в стереоаппаратуре от перегрузки. Над ним кто-то замаячил. В глазах все плыло, дождь размывал очертания невысокой фигурки, и Игорь подумал, что вернулись скины его добивать, но ему уже было все равно.

– Вар! – придушенным девчоночьим голосом вскричала фигурка. – Вар, миленький, что с тобой?!

Нежные замерзшие ладошки приподняли его лицо, и на Игоря глянули глаза Кэти, огромные, темные от боли и тревоги. Мокрые волосы струились по ее лицу, мешаясь с дождевой водой и слезами.

– Вар! – всхлипнула она. Тогда Игорь разлепил опухшие губы и пробормотал, чувствуя, что во рту солоно от крови:

– Все отлично, Кэти….

Не слушая, она расстегнула его куртку, подняла свитер, и тут же закусила губы, глуша рвущийся наружу визг: все тело было в жутких, наливающихся лиловым кровоподтеках.

– Мне нельзя домой, – сказал Игорь.

Кэт кивнула.

– Да, я понимаю, – у нее исчезал голос, она боялась, что сейчас разревется. – Обопрись на меня, пошли, – вдруг решила она. – Павел живет через дом, мы пойдем к нему, он поможет, обязательно поможет! – она успокаивала не столько Игоря, сколько себя.

Будь Игорю хоть немного легче, он бы ни за что на свете не явился к Павлу Валерьевичу в подобном состоянии. Но сейчас он готов был идти хоть к черту на кулички, лишь бы кто-нибудь убрал из его головы этот режущий вой. Цепляясь за девушку, он поднялся, повис на ее плече. Кэт пошатнулась, чуть не падая (Игорь оказался очень тяжелым), выругав себя, выпрямилась, и они, спотыкаясь, побрели через дворы к девятиэтажке писателя.