Я хотел было ответить, но она ушла. Быстро скрылась за дверью, оставив лишь эхо убегавших шагов.

В принципе, на этом можно было забыть о ней, о прошлой жизни, о тех моментах, что так долго согревали мою память, не давая окончательно скатиться в бездну сомнений и алкогольного угара. Но как бывает в таких случаях, боль почему-то прошла мимо. Наверное, Марина была права – перегорело. Остались лишь осколки прошлой любви, которые скорее мучали, чем давали надежду. Стоило от них избавиться и как вдруг все встало на свои места. Облегчение. Странное чувство, приходившее ко мне лишь в минуты запоя, когда, просыпаясь в кровати, я думал лишь о том, как бы не умереть в ближайшие несколько часов.

И вот теперь оно появилось в новом образе.

Я захотел выпить. Очень сильно. Как будто внутри меня прозвучал гонг и огромная толпа спившихся, потерявших человеческий облик пьянчуг, бросились на штурм питейного заведения, попутно готовя сэкономленные за последние несколько дней сбережения.

Занял денег у соседа, поклявшись отдать в ближайшие дни, однако путь в бар на этот раз оказался закрыт окончательно. Но ведь там была ОНА.

Женщина, чей голос был для меня как песнь сирен, чей облик идеально вписывался в мои идеалы той самой, которую ищет каждый мужчина и чаще всего никогда не находит. Я просто не мог отпустить ее, не хотел опять потерять и забыть, ведь для меня ее взгляд, ее слова, ее интересы, так тонко пересекавшиеся с моими, оказались важнее всего. Денег, здоровья, свободы, быть может даже жизни. Кто знает, как сложится жизнь дальше, но она была для меня всем.

Следующие несколько часов прошли в полном молчании. Я смотрел перед собой, держа в руках копию издательского договора и не мог заставить себя поверить, что этот чертов документ подписан и теперь можно забыть о невзгодах и финансовых проблемах. Евгений твердо верил, что это мой путь на верх, к Олимпу, но вот мне все это казалось абсурдом. Я не мог и не хотел писать всю ту чушь, которую от меня ждали. Книга, которую хотели издать, была написана мною очень давно и представляла собой набор небольших рассказов, объединить которые пришлось лишь для удобства чтения и создания необходимого объема. Остальное было для меня вторично. И сюжет, и герои, и прочие детали, превратившиеся теперь в шелуху.

В какой-то момент я заснул. Провалился в черную дыру своего сознания, погрузившись в пучину собственных сновидений, где меня преследовали мои же страхи. И договор… он был там, прямо у меня в руках. Евгений стоял за моей спиной и буквально требовал подписать.

«Ну давай, чего ты ждешь? Какая тебе разница. Читатель все сожрет, схавает, облизнувшись, прося добавки. А там деньги, слава и почет. Оно стоит того!»

Я вскрикнул и чуть было не рухнул на пол, свалившись на бок со стула, едва удержавшись раскинутыми в ужасе руками, вцепившись ими в подоконник. Дверь распахнулась – вошла техничка. Тучное тельце старухи прошло в глубь помещения и принялось скрести старой шваброй по черном полу, смывая последние следы произошедшего совсем недавно печального события.

Она никак не обратила на меня внимания. Лишь немного спустя, когда приблизилась ко мне, пройдя поближе к окну, гневно прорычала о висевшем горьковатом запахе табака.

- Опять накурился, подлец ты этакий.

Ей было почти шестьдесят. Бабка-гном. Такая же маленькая и такая же сильная. Ее толстенные руки сжимали пухлыми пальцами тоненький черенок швабры, который она могла с легкостью переломать, едва надавив на него.

- Я не курил со вчерашнего вечера.

- А как же, - прорычала она опять, указав на полную пепельницу, - а это что, птички принесли?

Затем взяла потрепанную пепельницу, вывернула содержимое в черный мусорный пакет и направилась обратно к выходу. Обход был почти завершен, но что-то удержало ее от последнего маневра, после которого бабулька должна была скрыться в дверях.

- Тут это… приезжали к тебе…спрашивали.

- Кто? – я постарался встать. – Кто это был.

- Не знаю. Вроде не милиция, но парни крепкие, высокие, богатыри.

Потом замолчала. Еще несколько секунд она простояла у самых дверей, утрамбовывая собранный с двух соседних комнат мусор. После чего, с чувством выполненного долга, вышла за двери.

Я вышел следом за ней, спустился по лестнице на первый этаж и выбежал на улицу, смотря по сторонам, надеясь увидеть ту самую машину, которая давным-давно уехала отсюда.

Внутри возникло напряжение. Может это ошибка или люди искали кого-то другого? Кто знает, что могло привидеться этой старухе с ее то зрением. Но страх перед появлением незнакомцев становился все сильнее, особенно, когда мне пришлось повернуться спиной к проезжей части.

Выстрелы.

Они прозвучали очень тихо. Почти неслышно для этого места, где шум от проезжей части перемешивал в себе любые посторонние звуки. Иголки вонзились в спину, пролетели сквозь все тело и выпорхнули из груди, разорвав плоть кровавым фонтаном.

Слабость разлилась по всему телу. Осколки воспоминаний вспыхнули перед глазами и весь мир вдруг в одночасье стал двигаться в противоположную сторону. Земля уходила из-под ног, небо, закрытое жестяными крышами кирпичных домов, понеслось куда-то в сторону.

Больше запомнить ничего не удалось. Только звуки сирены и топот людей, обступивших со всех сторон, почему остался во мне до самого обморока, когда я и мой разум перестали быть единым целым.

Что там было? Почему так произошло?

Кто знает. Я не мог ответить на этот вопрос, хотя в глубине души понимал, нет, даже не так, ОСОЗНАВАЛ почему именно сейчас эти несколько выстрелов нашли меня здесь, у порога в этот богом забытый дом, где надежды талантливых людей умирали вместе с ними. Вспомнилось про смерть друга, заснувшего на раскладушке и отправившегося на тот свет молодым, но уже безнадежно уставшим человеком.

НОВАЯ ЖИЗНЬ

Когда судьба нам дарит смысл,

Всей жизни нашей в кои век,

Грешно пытаться скрыться крысой

Забиться в угол под паркет.

Презентация прошла на ура. Посетители торгового центра буквально заполонили первый этаж, где проходил анонс моей новой книги. Люди толпились, кричали, что-то скандировали в ответ на мои слова, но все они держались почти у самого края, стараясь как можно ближе подобраться ко мне и всучить очередной экземпляр свеженького романа для автографа. Я делал все как мне и велели организаторы. Улыбался, шутил, всячески подбадривал публику, великодушно кивая головой в момент размашистого движения рукой, описывающего дугу моей длинной и почти неразборчивой подписи.

- Спасибо, - сказала уже немолодая женщина, искрясь от радости и прижимая к груди толстенький томик любовного романа.

«Бог ты мой», - подумалось мне, когда я поднял глаза от стола и устремил взгляд вперед, где очередь вопреки ожиданиями не уменьшилась.

- Можно задать вам вопрос, - женский голос прорвался сквозь висевший гомон. Я постарался быстро отыскать хозяйку столь звучного голоска и несколько секунд блуждал взглядом по улыбающимся лицам, пока наконец не остановился на серенькой фигурке, стоявшей почти у самого выхода и державшей в руках микрофон.

- Странно, - ответил я, - думал, что вопросы уже закончились.

- Я хотела бы спросить по поводу ваших работ.

- Конечно, - спокойно ответил я, - Что вас интересует: «Жизнь в одиночестве» или «Прекрасный цветок»? Быть может один из моих коротеньких женских рассказов?

Но женщина почему-то отрицательно покачала головой.

- Вовсе нет, - ответила она, - Мне больше интересно узнать о ваших ранних работах. Когда вы еще не писали коммерческое чтиво.

В зале наступила тишина. Несколько человек в последних рядах повернули свои головы, чтобы увидеть лицо той, которая решила высказать столь необычное мнение.

- У меня была возможность, - продолжала она немного заикаясь, но старательно выговаривая слова,- ознакомиться с ними и, признаться честно, я была поражена прочитанным.