— Да, поправилась я, видно, с тех пор, — тихо усмехнулась Мун и ласково провела пальцами по бархатной обивке.

Недалеко от тахты, почти у органа лежала лицевой стороной вниз большая рамка. Мун не составило особых усилий потянуться и взять её. Увидев, что рама обрамляет, Мун невольно ахнула. Она и ранее находила всякие его рисунки и картины, но в этот раз натурально изумилась. Портрет юной девушки с серебряными волосами, из голубой бездны глаз которой проглядывают надежда, лёгкая радость и светлая печаль. Нет, не она уже была запечатлена здесь с такой живостью и тонким исполнением каждой черты. Та, другая…

Королева вздохнула и просидела так ещё какое-то время, зачем-то крепко прижимая картину к груди, прежде чем ушла, оглашая давно молчащую пещеру стуком каблуков.

Мун, так же соблюдая все правила конспирации, вернулась в детскую. Стар не спала и почему-то звонко смеялась, но вместе с её милым смехом звучало и какое-то глухое бряцанье. Мун в недоумении заглянула в колыбель и увидела, что в руках девочки зажата искусная деревянная погремушка, с изящно выгравированными инициалами — С.Б.

Мун метнулась к закрытому окну и воспалёнными от долгих бессонных ночей глазами вгляделась в светлое лунное пространство.

Но внизу никого не было. Уже.