У каспийских народов, особенно у жителей Дейлема, менее чем где-либо в Персии, предпочтение, оказываемое ими Али и его роду, имело побудительной причиной вопросы религии. Независимый дух этих племен, бывший источником такого предпочтения, тотчас же направлялся против самих Алидов, коль скоро те после победы мечтали серьезно приняться за управление предполагаемых своих почитателей. Главари, которым выпадала первая роль при таких условиях, были люди вроде Саффара, бесцеремонные предводители шаек, которые, по миновании надобности, не признавали над собой ничьей посторонней власти, хотя бы даже самого Али, и нисколько не стеснялись переходить на службу даже к врагам своих имамов, если только они предвидели вознаграждение или добычу. Многие из них были еще последователями Зороастра, из таких элементов не могло образоваться объединенное алидское государство.
Поэтому прошло немного времени после побед Утруша и вскоре затем последовавшей его смерти (304 = 917 г.), когда подданные стали выражать свое недовольство его преемниками. Начались бесконечные войны между Алидами, саманидскими наместниками и несколькими предводителями местного ополчения; между последними выдвинулся своими победами некто по имени Мердавидж ибн Зияр[36], родом из Гилана, причисленного к Дейлему. К 320 (932) г. он изменническим образом составил себе довольно значительное государство, которое, кроме большей части[37] Джурджана, Табаристана и Дейлема, заключало в себе всю Мидию до Хамадана, Хульван и Исфахан, и отсюда полчища его предпринимали свои хищнические набеги на Хузистан. Но его могущество было не очень-то продолжительно.
В числе его военачальников находились три сына Абу-Шуджа, Буя из Дейлема, который раньше сражался под знаменами Саманидов и их потомков. Это были: Али, Хасан и Ахмед, Бунды, как их обыкновенно называют по имени их родоначальника. Это были суровые, жестокие люди, которые едва ли признавали какую-либо религию, кроме своего меча, хотя по привычке они выдавали себя за шиитов. Старший из них, Али, повелевал всем войском, которое находилось под их знаменами; он отнял Исфахан у наместника халифа Кахира. Эта победа особенно обеспокоила Мердавиджа, который и без того относился с недоверием к Бундам; он предчувствовал в них неудобных конкурентов и предпочел вернуть Исфахан бессильным халифам, чем оставлять его в руках таких опасных друзей. Но этим он превратил их в открытых врагов: хотя сначала они отступили на юг к Арраджану, лежащему в Фарсе (320 = 932 г.), но теперь стали воевать совершенно самостоятельно. Счастье покровительствовало Бундам, и они несколько раз разбили наместника халифа, покорили Шираз (322 = 934 г.) и завладели целой провинцией; после смерти Мердавиджа (323 = 935 г.) они отняли у его брата и преемника Вашмегира Мидию от Исфахана до Рея и Казвина. Борьбу из-за индийских городов, не прекращавшуюся до смерти Вашмегира, вел Хасан; Али оставался в Фарсе. Третий Буид, Ахмед, занял Кирман и затем направился к Хузистану, правителями которого именем халифа были тогда сыновья Баридия.
Борьба между ними и различными эмир аль-умара облегчила Ахмеду его наступательное движение на запад; если бы ему не приходилось так часто уклоняться, чтобы поддержать брата своего Хасана против Вашмегира, он бы мог еще гораздо раньше добраться до Багдада (334 = 945 г.). Одновременно с тем, как халиф вынужден был дать ему почетный титул Муызз ад-Даула («укрепитель государства»), братья его, Али и Хасан, названы были Имад ад-Даула («опора государства») и Рукн ад-Даула («столп государства»): и подобные же прозвища наряду с собственным именем, а иногда и вместо собственного имени получали их преемники.
Таким образом, к 340 (951/52) г. в Персии было три государства: на востоке – Саманид с Трансоксанией, с полунезависимым, с собственным шахом, Хорезмом (Хивой), Балхом, Мервом, Гератом и Хорасаном; на западе – Бунд с Кирманом, Фарсом, Хузистаном и Ираном, а между ними Вашмегир с Джурджаном и Табаристаном; Мидия же, и особенно Рей, является яблоком раздора для всех трех. Маленькое государство Вашмегира, заключенное между крепко сидящими на своих местах Саманидами и быстро возрастающей силой Бундов, которые владели половиной Персии, должно было скоро почувствовать себя точно в тисках. И действительно, в 331 (943) г. Рукн ад-Даула завладел Реем, и хотя один из полководцев Саманида Нуха II отнял у него Рей, но Вашмегир уже не был в состоянии одновременно бороться с обоими врагами, тем более что отряды мятежников и бухарские войска в самом Табаристане и Джурджани доставляли ему значительные затруднения. Все это заставило его (332 = 944 г.) броситься в объятия Саманидов, для которых союз с таким выдающимся полководцем был весьма желателен; он, как и наследовавшие ему сыновья, Бисутун (356–366 = 967–976/77) и Бабус (366–403 = 976/77—1012/13), невзирая ни на какие перемены обстоятельств, верно служили бухарским эмирам, особенно же с тех пор, как Бунды окончательно захватили у них их владения и им пришлось разделить со своими союзниками печальную участь быть вытесненными сильнейшими. Бунды овладели всей Мидией, включая Рей с округами, с постепенно все более выходящими из повиновения саманидскими наместниками в Хорасане и различными предводителями шаек, вечно зияющая рана на этой окраине саманидского государства должна была довести его до окончательного истощения. Победы, доставшиеся на долю Бундов, принесли им мало счастья. Обладая таким обширным государством, они могли бы многое сделать, если бы их династия в короткий промежуток времени не распалась бы на бесконечное множество владений князьков; междоусобные распри привели их к гибели почти настолько же быстро, насколько блестяще было их возвеличение.
Отсутствие твердых законов престолонаследия, висевшее как проклятие над всеми восточными народами, – и избавиться от которого удалось только Османам практичной и столь же ужасной мерой – скорее, чем кому бы то ни было, дало себя чувствовать Бундам. Достойно удивления то согласие, которое до конца царило между тремя братьями, родоначальниками, и умение, с которым один из них, переживший других, сдерживал молодых подрастающих родственников. Но с его смертью (366 = 977 г.) распались последние узы, связывающие многочисленных членов этого дома.
Государство халифов распалось вследствие невозможности управлять из Багдада, как из центра, непокорными наместниками, и та же причина извела династии государств, которые выросли на месте его распадения: только Бундов, соответственно происхождению их могущества, постигла другая участь. По происхождению своему они не отличались кротостью, и последствия продолжавшегося деления их государства отягчались еще беспрерывными семейными войнами. Причина, побуждавшая их к делению, понятна. Как шиитам, им и в голову не могла прийти мысль считать себя только наместниками аббасидских халифов. Правда, за этими последними, ввиду суннитских слоев народа, было сохранено право сохранять свое имя на монетах и поминаться в молитвах, и у них же они продолжали брать свою инвеституру, но войско, состоявшее из дейлемитов и игравшее главенствующую роль, было не восприимчиво к подобному наименованию: наместников. Войско признавало только сыновей Буи, которые предводительствовали им к победам, славе и добыче, поэтому требовалось, чтобы им продолжали предводительствовать те же сыновья Буи. От этих воззрений не решались отучить войско; поэтому все важные военные посты замещались по возможности членами семьи, то есть все провинции распределялись между членами этого рода. Но так как все эти члены были между собой равноправны, как первые три брата между собой, то верховный авторитет существовал лишь до тех пор, пока находился в живых один из трех братьев – основателей государства. Как только последний из них умер, двоюродные братья немедленно сцепились друг с другом не только из-за вопроса, кому быть теперь эмиром эль-умара, сколько из-за разделения могущества по существу, а оно зависело от величины владений каждого.
