– Сколько? – Не прерывая своего занятия, спросила Элеум и натянула повыше на нос перекочевавшую с макушки на шею бандану.

– Прилично, – покачав головой, Ыть отнял от лица и повесил на шею недавно извлеченный им из сундука бинокль, – и постоянно растет. Но воздух почти чистый.

– Спасибо буре. – Хмыкнула наемница. А то бы еще и химией надышались.

– Плетемся, как задницы, – раздраженно буркнул снайпер и принялся собирать винтовку.

– Меня, ыть, другое волнует. – Чуть заметно изменив курс, толстяк повернулся к остальным. – Камышник пропал, блин.

– Ну и что, – лениво протянул стрелок.

– А то, ыть, что, значит, для него здесь слишком глубоко. – Раздраженно пояснил Ыть. – Этих мест я не знаю, вешек привычных не видать, а от эхолота, ыть, из-за всего этого льда толку, как от свиньи шерсти. – Перехватив заинтересованный взгляд наемницы, толстяк потупился, поковырялся в затылке и неожиданно покраснел. – Я глубины не пойму, – пояснил он после некоторой паузы.

– А какая разница? – Пожала плечами Ллойс. – Через мель перескочить движков хватит, напороться на что-то тоже не страшно, брюхо бронированное. Я лично тут пешком гулять не собираюсь. И плавать тоже.

– Чем глубже вода, тем больше баянист. Да и другого… добра… тоже больше, – Усмехнулся устанавливающий на свое оружие невероятно громоздкого вида прицел Пью.

– Не накаркай, – поспешно сплюнул через плечо толстяк. – Некоторые говорят, эти твари так вырастают, что катер утянуть за собой могут…

– Еще раз так сделаешь, выкину тебя за борт, сладенький. Тебя и твою живую игрушку. – Безразличным тоном заметила с брезгливым любопытством наблюдающая, как с носка ее ботинка стекает сгусток слюны, Ллойс.

– Дык, ыть, я не хотел…

Что именно не хотел торговец осталось неизвестным – льдина, по которой шла аэролодка, треснула и с громким плеском ушла под воду. Под днищем раздался глухой удар, и катер ощутимо качнуло.

– Напоролись? – Нахмурился снайпер.

Несмотря на продолжающие перемешивать воздух лопасти катер медленно замедлял ход.

– Да, не должны, – хмыкнул осторожно выруливающий между вставшими дыбом льдинами торговец. – Сейчас все решим.

Неожиданно звук повторился. Катер содрогнулся, будто в его днище ударил стенобитный таран…

– Что это, мать его?! – Вскочив на ноги, Элеум перехватила обрез на изготовку.

– И знать не хочу. Ходу, ходу давай! – Закричал тоже вскочивший на ноги снайпер.

Словно в ответ на его слова ледяное крошево вокруг лодки заходило ходуном. Под днищем катера раздался протяжный скребущий звук, от которого у путешественников заломило зубы.

– Да даю я уже, ослеп что ли… Вот, ыть… – Судорожно сглотнув, толстяк рванул на себя рычаги.

Двигатель лодки натужно взревел, лопасти до этого мерно перемалывающие воздух за кормой, превратились в два ревущих диска, от электродвигателя повеяло теплом и сыпануло искрами, но судно осталось на месте. На правый борт с треском опустилась здоровенная, не меньше метра в поперечнике, усеянная зазубринами и шипами клешня. За клешней показалось что-то ребристое, пластинчатое, источающее зловоние, облепленное грязью, водорослями и тиной. Скребя широко растопыренными хелицерами, по толстому металлу корпуса огромное ракообразное подтянулось и, грузно перевалившись через борт, с громким стуком опустилось на палубу лайбы.

– Вот дерьмо! Они, ведь, холоднокровные? Уснуть, вроде как, должны… – Выпучив глаза, пробормотал, вскидывая винтовку, стрелок.

– Ты ему это скажи, сладенький, – хмыкнула наемница, пристально разглядывая здоровенную, мало уступающую по размерам медведю тушу монстра.

Глухо рявкнул обрез винтовки. На конце ствола вспыхнул целый сноп огня, и в воздух взметнулись осколки панциря. Баянист покачнулся, дернул деформирован-ной, покрывшейся трещинами бронированной мордой и припал на брюхо, а потом, издав звук, будто кто-то не слишком умелый изо всех сил дунул в губную гармонь, угрожающе подняв клешни, шустро перебирая лапами, рванулся вперед.

– А-а-а! – Так и не успевший встать на ноги скриптор, путаясь в одеяле, судорожно взбрыкнув ногами, откатился с пути мутанта и, подхватив свое оружие, ткнул стволом в сторону огромного рака. Раз, другой, третий. Палец подростка на спусковом крючке побелел от усилий, но выстрела так и не последовало. – А-а-а!

– С предохранителя сними, аборта кусок! – Рявкнула, передернув затвор и всаживая в баяниста следующую пулю, наемница.

Этот выстрел оказался более удачным. С треском отломив по пути огромный пласт хитиновой брони тяжелая винтовочная пуля, срикошетив от сине-черной головогруди, с громким хрустом оторвала одну из сегментированных лап. Издав очередную музыкальную руладу, гигантский рак завалился на бок, и тут его накрыло длинной, почти на весь магазин очередью, наконец-то разобравшегося с оружием скриптора. Руки у подростка дрожали, и половина пуль ушла мимо, но мутанту, видимо, хватило и этого. Прочертившая тело гигантского членистоногого россыпь из, по крайней мере, десятка одиннадцатиграммовых пуль превратили тело чудища в решето. Но даже лишенный больше половины лап, обоих глаз, теряя на ходу здоровенные куски хитинового панциря, гигантский рак упрямо полз вперед.

– Да сдохни ты уже, наконец! – Заорала Элеум и, отпихнув в сторону щелкнувшую у ее правой ноги уцелевшую клешню, с звериным криком впечатала каблук прямо в пасть приподнявшейся над палубой для атаки твари. Издавшего обиженный свист баяниста отбросило на добрых два метра. Конвульсивно содрогнувшись, разбрызгивая вокруг себя ихор, мутант тяжелой грудой осел на доски. Разбитая выстрелами и ударами головогрудь членистоногого выглядела так, будто в нее ударили тараном. Но со всех сторон уже лезли новые, мелкие, величиной не больше полуметра, и огромные, килограмм под двести пятьдесят весом, хищные раки и один за другим с глухим стуком сыпались на раскачивающуюся палубу.

Резко, будто удар огромного кнута, щелкнула винтовка Пью, и один из монстров, брызнув во все стороны мерзкого вида внутренностями, скатился за борт. Гулко рявкнул дуплетом отданный наемницей торговцу в обмен на карабин обрез двустволки, и щедрая осыпь стальной картечи из вручную переснаряженных, забитых порохом почти под завязку патронов буквально расплескала одну из кровожадных тварюшек по всему катеру. Снова застучал автомат, успевшего перезарядить оружие скриптора, и сразу несколько хищников, видимо, решив, что добыча не стоит таких жертв, теряя на ходу части тел, устремились обратно в воду. Отбросив в сторону разряженный дробовик, Ыть снова налег на рычаги. Катер затрясся, словно в агонии, и со скрежетом сдвинулся с места.

– А-ай! Уберите эту дрянь с моего корабля! А-ай! Мать его-о-О-О! – Неожиданно тонко взвизгнул Ыть.

Не опуская рычагов, толстяк сгреб похожей на ковш экскаватора ладонью вцепившегося ему в ягодицу мелкого рака и, с хрустом перемолов в могучем кулаке хитиновый панцирь, вышвырнул раздавленное членистоногое за борт. – Просто не подпускайте их ко мне! И Куколку берегите! Куколку…

– Принял, – невероятно спокойно, будто он находился не на атакуемом мутантами катере, а участвовал в обсуждении: что лучше приготовить на ужин, ответил Пью и, достав из-за пазухи пистолет с навинченным на него глушителем, несколько раз выстрелил прямо в пасть нависшему над ним огромному мутанту.

– Черт, черт , черт! Какого хрена я во все это влезла?! – Элеум увернулась от когтей озерного монстра, передернув затвор, отправила на палубу очередную дымящуюся гильзу и, развернувшись, уперев срез ствола в основание сегментированного брюха, избравшего в качестве добычи толстяка, крупного, под центнер, мутанта выбрала спуск.

– Тебе просто мальчик сильно понравился, – хладнокровно усмехнулся меняющий обойму стрелок.

– Пошел ты… Я не эта… Как его… А, черт… – Наемница, отпрянув от щелкнувшей в опасной близости от ее лица гигантской клешни, выхватила из-за пояса что-то подозрительно напоминающее большую, небрежно обточенную отвертку, и с громким хаканьем всадила ее в сочленение пластин членистоногого.