Хозяин лавки и староста несколько секунд сверлили друг друга глазами. Неожиданно плечи продавца поникли. – Две серебром за литр. Свинина вяленная по пять грамм за кило. Пеммикан – два за кило. – Буркнул он еле слышно, и демонстративно скрестив на груди руки, отвернулся.

– Пемми… что? – Нахмурившись, наемница повернула голову в сторону Ленивца. – Это он что, про собачий корм?

– Пеммикан, – улыбнулся старик, – это не собачий корм, это такой сухой паек. Его задолго до войны придумали. Чуть ли не за тысячу лет. Сублимированное мясо, орехи, ягоды и грибы измельчаются, пропитываются горячим жиром и запрессовываются в брикет. Хранится в любых условиях. Не портится. Не плесневеет… почти. Главное – следить, чтоб черви не завелись. Мы им действительно зимой собак подкармливаем иногда, чтобы не болели. Но в основном, его наши охотники берут. Если не веришь, могу при тебе сам кусок съесть. Савва не возражает, правда? – Глаза старосты весело блеснули. Толстый продавец что-то неразборчиво буркнул себе под нос и, достав из кармана жилетки не первой свежести тряпку, принялся смахивать с исцарапанной стеклянной витрины несуществующие пылинки.

Наемница с нескрываемым подозрением посмотрела сначала на старосту, потом на продавца, и неожиданно заговорщически подмигнула сидящему с неприступно-гордым видом на своем стуле охраннику. Здоровяк заметно смутился и покраснел.

– Хватит мне молодежь портить, – слегка раздраженно буркнул староста, – что, думаешь, не знаю, какой погром ты утром в общинном доме утроила? Не знаю, как теперь перед купцами извиняться… Да и девочек напугала.

– Да ладно, не больно-то и хотелось… – Фыркнув, девушка, выщелкнула из пачки, выуженной откуда-то из-за пазухи, сигарету, сунула в рот, но, натолкнувшись на осуждающий взгляд привалившегося к прилавку Ленивца, с тяжелым вздохом убрала сигарету за ухо. – Сам же говорил – все развлечения в борделе, а мне эти уроды спать не давали.

– Это не повод выкидывать людей из окна… – Тяжело вздохнул Ленивец.

– Я выпить спустилась, а он ко мне приставать начал, – пожала плечами наемница. – Я просто объяснила, что он не прав. Потом другие подтянулись. Слово за слово… Ваша охрана, кстати, прибежала, только когда все кончилось. Не больно-то ты за порядком следишь. Или надеялся, что меня под шумок на ножи поднимут?

– Проехали, махнул рукой старик. К тебе претензий нет. Лечение караванщиков и ремонт мебели за счет общины, а тебе скидка на все товары. В качестве извинения, так сказать.

– Скорее, в качестве благодарности, что не перерезала половину ваших охотников, что к драке подключились, – фыркнула наемница.

– Сказал же, проехали, – фыркнул Ленивец. – Хотя… в свое время я много бы отдал, чтоб такую девку к себе в общину заманить. – В глазах старика заиграли бесенята.

– Моше Ааронович, да что вы такое говорите, – возмутился Савва. – Дикарку, да еще и не нашей веры – в общину…

– Заткнись, а… – Досадливо поморщился староста. – И обслужи, наконец, нашу подругу.

– Литр колы, два кило свинины и килограмм этого пемми… кемпи… пемки… в общем, той собачьей дряни. – Выудив из кармана солидно звякнувшего подсумка горсть весело блеснувших на свету монеток, Ллойс с треском припечатала их к прилавку.

– Сейчас, только серебро проверю, а то оно что-то…

– Савва, сходи, погуляй и Рафаэля с собой возьми, подышите свежим воздухом, а то вон какие бледные, я сам нашу гостью обслужу. – Раздраженно перебил торговца староста. Подождав, пока спина возмущенно пыхтящего продавца скроется за дверью, старик с видимым наслаждением поковырял в ухе и развернулся к наемнице. – Олух царя небесного. И кто ему лавку доверил?

– Ты сам, наверное, и доверил, – насмешливо фыркнула наемница.

– Это я, видимо, плохо подумал. Неправильно. Надо будет кого-нибудь другого сюда поставить, – цокнул языком старик. – Как я понимаю, ты нас уже покидаешь? Жаль, девочка. Тебе бы отдохнуть недельку, а лучше – две. Поживешь у нас, развеешься. С парой хороших людей тебя познакомлю…

– Не понравилось мне тут. В борделе мальчиков нет, да и дерьмецом что-то слишком воняет. – Отрицательно качнув головой, наемница, немного подумав, извлекла из-за уха сигарету. Громко хрустнуло колесико кремня.

– Мальчиков? Да я тебе, хоть, сейчас десяток организую, – криво усмехнулся Ленивец. – И с общинного дома в нормальный переселю.

– У меня уже есть контракт. – Девушка отрицательно мотнула головой, отчего по комнате, заставив старосту поселка болезненно поморщиться, начали расползаться облачка сизого дыма. – И смысла от него отказываться я не вижу. Кстати, а чего он на меня так взъелся?

– Так свадьба же скоро, – пожал плечами старик, – а ты его жениху нос сломала.

– А-а-а… хм… ну.. к-ха… да… – поперхнувшись дымом, неопределенно протянула Ллойс. – То-то мне твой телохранитель слишком гладеньким показался. А он как, однолюб? Или ты с ним тоже… отдыхаешь?

– Вот и я о том, девонька, – видимо, с трудом сдержавшийся от того, чтобы не сорваться на крик, староста налился дурной кровью, зло прищурился и снова принялся выбивать по стойке замысловатую дробь. Сервоприводы бионического протеза чуть слышно загудели от необычной нагрузки. – Как от века известно, человек – не скотина. Человеку отдых нужен. А ты с одного дела сразу на другое. Тяжело это, для здоровья вредно. Беречь себя надо. А развлеченья, я уже сказал, если хочешь, мы тебе найдем. И домик получше, чтоб выспаться никто не мешал… – Снова испустив полный вселенского горя вздох, староста вопросительно посмотрел на курящую девушку. – Могу сигарет хороших достать, водки чистой…

– Нет, – отрицательно качнула головой девушка.

– Просто скажи, чего ты хочешь, а? – Вздохнул староста. – Хочешь, Саава тебе каждое утро пятки чесать будет?

– Нет у тебя того, что мне нужно, Ленивец, – выпустив дым через нос, наемница оглянулась вокруг и, не найдя ничего подходящего, стряхнула пепел на сверкающие чистотой доски пола. – Да и не верится мне в твою заботу.

– Жаль. – Разочарованно цыкнув зубом, староста обошел прилавок и начал выкладывать на него завернутые в толстую, провощенную бумагу свертки. – Значит, с потрохами тебя этот малец купил. Он и меня очень ловко обошел, пацан этот. Сопляк – сопляком, а потом раз, и как переключили. Не говорит – вещает. Проповедует, мать его. Да так складно и ловко все поворачивает. Так проникновенно говорит, что я чуть в ноги ему не упал, во всех грехах каясь. А он меня простил. Два кило серебра. Лучшее снаряжение… И все добровольно, и с песней. – Покрытое морщинами и шрамами лицо старика страдальчески сморщилось.

– Яблок сушеных еще возьму. – Ткнула в подвешенную на стене мелкоячеистую сетку, набитую искомым продуктом, наемница. – И рыбки вяленой. Любопытно, а вчера ты мне клялся, что у тебя серебра почти нет. Не сезон, мол.

– Не сезон. И серебра действительно нет. Для тебя нет, – раздраженно отмахнулся староста, – и для него… не было. На новые семена были, на запчасти для ветряков и насосов, на пленку для теплиц… ну и «за охрану» Операторам, конечно.

– Так вы, ведь, на землях Легиона, вроде как? – Сделав очередную затяжку, наемница раздраженно затушила окурок о покрытую лаком стойку и, развернув один из свертков, принялась с недоверчивым видом принюхиваться к содержимому. – Это и есть пеммикан? Тухлым салом попахивает.

– Есть немного, – кивнул староста, – но не бойся, он всегда так пахнет. А что до Легиона… Мы на самой границе. А это значит, что железячники сюда хорошо, если раз в год ходят. Да и то только, чтобы урожай ополовинить. «На нужды священного похода». Нужды… знаю я их нужды, сам по таким в сортир по пять раз за ночь и день бегаю. – Досадливо сплюнул старик. – Даже дежурного «протектора» здесь не оставили… сволочи… – Позвякивая стеклом, Ленивец выставил на прилавок шесть заполненных почти непрозрачной темно-коричневой жидкостью бутылок. – Бери-бери. За счет заведения. В качестве извинений от меня и этих шлемазлов. А Операторы рядом, каждый месяц, считай, заходят. Думаешь, мы медшотами просто так заниматься начали? Кустарями прямо на землях Легиона стали, шеей рискуя? От жизни сытой?