– То есть, ты хочешь сказать о том, что в моем распоряжении мене суток?.. – задумавшись, я почесал затылок. – …Ну, а если я, один хрен, ничего им не подпишу?

– Разве ты, до сих пор не понял, что твоя участь уже давно предрешена. Ни сегодня, так завтра; ни завтра, так послезавтра они своего добьются. Смерть можно отсрочить. И то, на очень короткий период, но избежать её уже не в твоих силах. Изменить ход неизбежных событий, может лишь Бог… – выдержав продолжительную паузу, девушка продолжила. – …К счастью, я придумала, чем можно тебе помочь…

Едва успев произнести последние слова, Марта вновь перевоплотилась в голубоватое облачко и бесследно исчезла. На прощанье, она ещё раз громыхнула закрывшейся за ней дверью.

И вновь на какое-то время в камере зависла гнетущая тишина. Каждый из нас размышлял о только что услышанном пророчестве и своем ближайшем будущем. И если для меня Марта оставила хоть какую-то надежду, то для Беса, слова её прозвучали, как окончательный смертный приговор.

– Послушай, фраерок.… На сколь этой ведьме можно верить? – тихо поинтересовался уголовник.

– Тот же вопрос я могу задать и тебе, – вспомнив об удавке, я пристально глянул в глаза Бесу.

– Чего ж, теперь таиться. Имеется за мной этот грешок… – зрачки рецидивиста непрерывно бегали в поисках точки приложения. Он понимал, что врать и юлить было нынче уже бессмысленно. А посмотреть в глаза своей потенциальной жертве у него, очевидно, не было сил. – …Мусора-суки, свободой меня купили. Чтоб им самим сдохнуть. Да только, фраерок, ты не переживай, тебя я не трону. Завтра же пойду в отказ.

– Не будет тебя, в мою камеру подсадят кого-то другого. Желающих выйти на свободу раньше срока найдется предостаточно. Ты, Бес, шибко не переживай. Может и не так все и безнадёжно. Возможно, она сказала сгоряча или просто пошутить. По крайней мере, однажды я уже «повёлся» на её откровенную ложь…

Пусть и считается, что утро вечера мудренее. Да только мне от этой народной мудрости, было сегодня вовсе не легче. Потому как началось оно, это самое утро, с команды сонного надзирателя.

– Эй, грёбаный киллер!.. Подъем, и живо на выход. У тебя свидание с адвокатом. Приперся, понимаешь, ни свет тебе, ни заря.

Невзирая на то, что у меня всё ещё ныло все тело, что мне приходилось прилагать неимоверные усилия для любого, пусть и самого элементарного движения – я встал, довольно-таки быстро. Ведь новость об адвокате, была нынче весьма и весьма обнадеживающей. Наконец-то, у меня появится хоть какой-то защитник, то есть, тот человек, которому я смогу довериться, излить душу. Он непременно разберется в возникшем (мягко говоря) недоразумении, связанном с моим нелепым арестом.

Будем надеяться, что именно он и избавит меня от здешнего произвола, что и на сей раз, мне улыбнется удача в виде опытного, дотошного и отлично разбиравшегося в юридических тонкостях специалиста.

Через длиннющий зарешеченный лабиринт с множественными дверями, переходами и поворотами, надзиратель отконвоировал меня в отдельную: то ли комнату, то ли камеру с двумя табуретами и одним простеньким столом.

Там-то и ожидал меня высокий мужчина лет пятидесяти.

Сразу хотелось бы оговориться о том, что до сей поры мне ни разу не приходилось в живую сталкиваться с действительным членом гильдии адвокатов (для законопослушного гражданина, коим я всегда был и по сей день являюсь, эти самые профессии как бы и не к чем). Потому и имел я, несколько поверхностное представление о внешнем облике этих самых адвокатов.

В моем сознании выработался некий стереотип защитника, некоего мелкого клерка, мало чем отличавшегося от нас, простых обывателей. Скромная одежда, возможно свитерок, джинсы или старенький, несколько мешковатый и давно не встречавшийся с утюгом тёмный костюмчик. Адвокат в сибирском городке, так и вовсе представлялся мне достаточно заурядным мужчиной, средних лет, со слегка измученным и уставшим лицом. Под мышкой у этого мужичка, обязательно должен быть потрёпанный, видавший виды портфельчик, битком набитый различным бумагами, в которых он и сам с трудом находит необходимый ему на данный момент, тот или иной документ. В редких случаях, это могла быть полноватая и несколько истеричная, чуть взбалмошная барышня.

Мне непременно казалось, что это лишь там, где-нибудь в Москве дорогостоящие адвокаты, участвующие в громких процессах, люди публичные. Они и выглядят соответствующе, едва ли не как кинозвезды. Да, и гонорары у них, уж точно, не соизмеримы с периферийными. А теперь представьте, каково ж было мое удивление, когда я встретил совершенно иной типаж.

Передо мной стоял с ног до головы лощёный субъект, с ненавязчивым отблеском бриллиантовых вкраплений. Одетый с иголочки, будто не ранее чем час назад он подбирал свой нынешний гардероб в одном из престижнейших домов одежды. При этом мужчина (похоже, уверенный в себе до самоуверенности) буквально источал некий запах «баксов».

Даже лицо его мне, как будто бы показалось несколько знакомым. Очевидно, эта физиономия частенько мелькала в общероссийских новостях и скандальных хрониках, потому и стала она достаточно узнаваемой. И вот такого «сверх навороченного» адвоката, я вдруг встретил в облупленных стенах нашего самого заурядного омского следственного изолятора. Честно сказать, в ту минуту мне было не по себе. Я даже подумал о том, что конвоир ошибся камерой, в которую меня следовало доставить. А после, вспомнив о том, что и дело мое не такое уж и «тихое», начал в ещё большей степени путаться во всевозможных догадках. В какую, к примеру, кругленькую сумму мне может вылиться эта VIP-защита? Смогу ли я её хоть когда-то осилить? И вообще, какой идиот, мне его подсунул? Не стоит ли сразу, то есть, прямо сейчас отказаться от неподъемных услуг.

– Ну, здравствуй, воин-бродяга, неуёмная душа… – совсем уж по-свойски начал свой разговор тот единственный мужчина, находившийся на ту минуту в кабинете. – …Да ты не тушуйся. Присаживайся. Если хочешь, можешь закурить… – при этом на стол тотчас упала пачка «Marlboro». – …Будем знакомиться. Зовут меня, Виталий Зиновьевич. Как ты, наверное, и сам понял, я должен буду представлять, и отстаивать твои интересы, как в судебном процессе, так и во время следствия.

Хотелось бы сразу оговориться о том, что особого желания участвовать в этом, шитом белыми ниткам и дурно пахнущем деле, я не испытывал. У меня и без тебя дел невпроворот. Да, и позиция защиты в данном конкретном случае, видится мне полностью бесперспективной.

– Но ведь меня, просто-напросто подставили… – возмутился я, прервав адвоката.

– И что с того? О том, что тебя подставили, знает половина вашего города. В крайнем случае, эта самая половина, безусловно, о том догадывается. Простые люди, с которыми я уже успел пообщаться, в открытую говорили мне о том, что правоохранительные органы нашли в твоём лице первого, подвернувшегося под руку козла отпущения. А также о том, что рано или поздно, они сгноят тебя в этих казематах.

– Кто это «они»? – я удивлённо поинтересовался у Виталия Зиновьевича.

– Ты вчера, что ли родился? Сам не догадываешься? Все войны и конфликты, убийства и предательства совершаются исключительно из корысти и желания обогатиться за чужой счёт.

В твоем же, конкретном деле на кон был поставлен, ни больше, ни меньше, а одно из самых крупных промышленных предприятий сибирского региона. Тракторный завод. Для обычного обывателя данный конфликт пытаются выставить, как борьбу между «Москвой» и «Провинцией».

На самом же деле, за столь громкими названиями противоборствующих сторон, стоят конкретные хапуги, желающие урвать жирный кусок от некогда общего народного пирога. И если был убит москвич-директор, то сам можешь догадаться, кто является заказчиком данного преступления. В общем, парень, плохи твои дела.

– Признаться, я думал вы здесь… Исключительно для того, чтобы оправдать невиновного человека. То есть, меня… – мне ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и опустить руки. – …А оказалось, вы прибыли сюда, по совсем иному вопросу.