Не выдержав, Том накричал на неё:

– Как ты смеешь так говорить о моей женщине?! О моей будущей жене!

Он выглядел очень злым, то и дело сжимал кулаки, на лице ходили желваки. Томас покраснел, неотрывно глядя ей в глаза, не скрывая, как сильно его разозлили все эти слова. Это немного привело Келли в чувство, но она лишь улыбнулась ему.

– О да-а, ты всегда вёлся на всё красивое снаружи и безмозглое, мерзкое, гнилое внутри! – не обращая внимания на гнев мужчины, продолжала Келли. – Ты такой же, наверно, безмозглый, как и она! Идиоты сходятся друг с другом! Видят и чувствуют друг друга за грёбаную версту! – с презрением, нескрываемым отвращением сказала она, кривя лицо. Ей было больно и неприятно, она не желала утаивать это, теперь они оба узнают это.

– А ты очень умная, а, Келли?! – С вызовом Том посмотрел на неё. Произошедшее охладило его, он был зол и хотел быстрее решить всё это. Их немедленно должна отпустить эта глупая девушка!

– Я? – переспросила Келли, состроив невинную мордашку. – Нет, не сильно, о чём ты знаешь, однако в людях я разбираюсь, в отличие от тебя. Более того, если мне что-то нужно, я могу быть очень даже сообразительной.

С каменным лицом она достала из кармана джинс телефон и показала его ему. Томас выразил собой лишь непонимание, одновременно будучи более чем сердитым.

– Это, – принялась объяснять девушка, обнимая Барбару и предоставляя ей возможность увидеть гаджет, – телефон твоей прекрасной будущей жёнушки. – Келли сладко выделила в своей речи слово «будущей» в блаженном предвкушении своей задумки. Она сама себе покивала головой.

Барбара неотрывно смотрела на свой телефон, явно о чём-то думая, а когда наверняка сошедшая с ума девушка позади неё начала говорить, стала переводить взгляд с телефона на глаза Тома и обратно.

– Что мы видим? Он красивый, дорогой. Белый, да! – спокойно, с насмешкой продолжала Келли. – Это та прекрасная вещь, которая покажет тебе, дорогой Томми, насколько ты эгоистичен и туп!

Всё это начинало казаться странным. Подкинув бровь, Томас внимательно посмотрел на Барбару, словно спрашивая: «Ты понимаешь хоть что-то? Что не так? Ты в чём-то замешана, что Келли сошла с ума?»

Сама же Келли, заставив себя взбодриться, высморкалась в свою руку, которую вытерла потом о розовенькое, коротенькое платьице Барбары. Последняя пропищала в отвращении.

– Келли, я не вижу того потрясающего смысла, на который ты намекаешь, – сказал мужчина, со вздохом немного расслабляясь на стуле, когда подруга вновь, как и до этого, села на высокий стул между ними.

– Конечно, это ещё раз доказывает то, что ты идиот тот ещё! – заявила она, высокомерно задрав голову. – Но не расстраивайся, милый! – пропела она уже с улыбкой. – Я тебе всё объясню, и ты хоть немного в этой жизни поумнеешь!

– Хорошо, Келли, – прошипел он со вздохом и вызовом, – объясни же мне всё. И, может, заодно ты объяснишь мне, зачем ты нас «прискотчила», так сказать, к стульям в своём доме? То, что я у тебя урод и козёл я понял, но это-то зачем ты сделала?

Никто не удивился, когда опьяневшая девушка захохотала в ответ.

– Дуралеи! – спустя пару секунд сказала она, всё ещё не остановив поток смеха.

Томасу казалось, что ещё злее он не был никогда. При этом он заметил, что у него дико болит шея, а ещё он беспокоился всё больше за Барбару – Келли явно к ней настроена, больше чем просто враждебно.

Когда девушка успокоилась, смогла, наконец, заговорить:

– Я привязала вас, чтобы вы, суслики, поняли, что вы – самые что ни на есть куски дерьма, которые, пусть и стоят друг друга, но я не дам вам жить в мире и согласии, как раз потому, что сейчас разъясню следующее, а именно: для чего этот телефон. А телефон нам нужен для того, чтобы раскрыть подлую натуру Барбары, в которой ты души не чаешь, Томми.

Явно довольная, девушка с улыбкой наблюдала за пленниками, которые всё равно до сих пор ни черта не понимали. Хотя её собственный энтузиазм ей был важнее, она явно считала, что вскоре всё окупится и её настроение будет прекраснее, словно всё обновится и перерастёт, как после зимы приходит весна.

Том начал задумываться, как вообще мог поддерживать с ней дружеские отношения, и довольно крепкие. Как он мог так проглядеться, куда смотрел, это ведь безумный человек. Хотя нет, нет-нет-нет!

«Но она не была такой!..»

Келли всегда была хорошей подругой, дорогой, надёжной, она не могла поступить так!..

Неужели Келли права и он действительно так глуп… Только ошибся совсем в другом.

– Келли… – Том со вздохом опустил голову. – Келли, милая, я виноват и, глядя на тебя, вижу, что от горя из-за меня ты просто немного сошла с ума… У тебя нервный срыв, пойми это, и да, я очень виноват перед тобой: я не был рядом, когда так был тебе необходим, не поинтересовался лишний раз, как ты и что у тебя, я был слишком занят собой и ничего не замечал вокруг, я признаю это. Келли, я хочу решить наши проблемы, я иду с тобой на перемирие, но оно возможно, только когда ты освободишь нас. – Том посмотрел на подругу, та глядела в ответ более чем серьёзно и понимающе, не было в её глазах плёнки безумия. – Освободи нас, Келли, и мы мирно всё обсудим, я постараюсь помочь тебе, ты же знаешь это. Ты же моя лучшая подруга!

Явно ему не следовало говорить последних слов, ибо её выражение лица при этих словах тут же изменилось: Келли вмиг обрела то самое раздражение, в глазах заорала обида.

– Нет, Том, – сказала она спокойно. – Я разоблачу вначале её, а затем тебя, и у нас будет много на это времени, очень много! Вы должны будете, видя, какие вы лживые и отвратные, терпеть друг друга, а я не стану помогать вам, ибо это ваш выбор, вы сами захотели быть друг с другом. И этот выбор я открою вам в полной красе.

Будто вспомнив о чём-то, Келли показала восклицательный палец, поднялась со своего места и отошла за спину Тома. Вернувшись, она поставила между пленниками кофейный столик, на который до этого обрушился её гнев, сверху на столик положила телефон Барбары. Улыбнувшись обоим, девушка попросила прощения за беспорядок и принялась убирать осколки с пола.

– Никогда не понимала, как это в фильмах, когда кто-то собирает стекло, может порезаться! – сказала она, не переставая странно улыбаться, а потом объяснила своё вдруг поменявшееся настроение: – Вы извините, но если я настроена сломать чью-то жизнь, я считаю, что вокруг должно быть чисто. Я, конечно, так ещё не делала, но во мне столько энтузиазма из-за тебя! – Она лишь мимолётно взглянула на Томаса. – Так что да! Будем все страдать в чистоте и комфорте, чтобы было что испортить.

Мужчина вздохнул. Сейчас он не видел хоть какой-то смысл пытаться её понять или отговорить. Келли и так пошла на контакт, пусть скажет, что хочет, после этого – как он считал, как он понял – она явно отпустит их.

Безумица выкинула большие куски стекла и вернулась с небольшой щёточкой и совком, чтобы после всё вытереть на всякий случай тряпкой. Том ещё, как только не сомневался, пытался-таки переубедить подругу, вынуждая их освободить, но Келли пропускала его слова мимо ушей, упрямо делая вид, какая она хорошая хозяйка, словно перед ней не сидели двое пленных.

– Кто-нибудь хочет выпить чего, прежде чем его жизнь испортится? – воодушевлённо спросила она, хлопнув в ладоши.

– Я хочу в туалет, – тихо призналась Барбара.

– Ходи под себя, – понизив голос, без малейшей тени улыбки предложила Келли. – Как раз будешь соответствовать себе настоящей.

В раздражении Том не оставил и сейчас попытки переубедить Келли, однако та взорвалась:

– Нет, идиот! Нет и ещё раз нет! – Она подошла к нему, не скрывая ярости. – Неужели ты не понимаешь, что сегодня никто не встанет со своего места?! – Келли звонко ударила его по лицу. – Ты никуда не уйдёшь! И она тоже! Мы все сегодня останемся здесь, пока не будет исполнено то, что я хочу сделать!

В тихой ярости он осмотрел её, но Келли не уступала, ей было более чем всё равно, что до его эмоций и чувств. Она, конечно, несколько пожалела, что ударила его, но потом заметила, что это довольно приятно – вознаградить пусть и малой, но болью за все свои страдания. К тому же ему самому, как она вспоминала в обиде, было плевать на её эмоции и чувства, так что нет, теперь она отыграется, каждый должен получить своё! Она была в этом убеждена.