Ничего сложного – стоишь с пачкой наперевес в одной руке и одним экземпляром в другой на пути у заводчанина и сообщаешь: «Газета с телепрограммой на следующую неделю! Бесплатные рекламные объявления! Кроссворд! Полезные советы! Цена ниже, чем в «Союзпечати»!» Данная речь была моим личным креативом, потому как без нее нас не воспринимали всерьез. И газеты разлетались, как горячие пирожки, особенно пенсионерам. Мы работали без выходных по субботам и воскресеньям, без какого-либо маркетинга вычислив самое «ударное» время, людные места и целевую аудиторию. Бизнесмен на иномарке был в восторге – мы вдвоем заменили ему сеть газетных ларьков города, и его молодой, рискованный бизнес состоялся и, более того, пошел в гору. Он выписывал нам премии после реализации, разрешал варьировать цену в зависимости ото дня недели, делать скидки пенсионерам, если брали сразу несколько газет. Конечно, я интересовался у своего работодателя, кто пишет ему материал в номер, как проходит процесс верстки, но он отмахивался от вопросов. Большая Советская Энциклопедия, которая пылилась дома, пролила некоторый свет на процессы, происходящие в газетной индустрии. За месяц Димон заработал на новый кассетный плейер и гору картриджей для приставки, я – отдал Малому долг, скопил на кроссовки и джинсовый костюм к новому учебному году.

Желтая, выцветшая на спине футболка «World Cup Championship» прилипла к телу. Уже две недели как стояла аномальная жара. Тридцать пять градусов в тени. Конец июня тысяча девятьсот девяносто восьмого. Шел чемпионат мира по футболу. Но вместо того, чтобы смотреть прямые трансляции из Франции, я складывал пустые стеклянные бутылки в холщевые и полихлорвиниловые мешки, которые потом грузил в «Газель». Съемный гараж пять на восемь метров был забит до отказа тарой и вот, в самый неподходящий момент отца попросили оттуда съехать, срок поставили две недели. На оптовых складах почему-то перестали покупать «посуду», и та копилась с мелких приемных пунктов примерно полтора месяца. Двух недель было более чем достаточно, но в процессе переезда оказалось, что вывезти сорок квадратных метров задача не простая. Нашли еще один гараж через четыре блока, вроде бы и недалеко… Самыми тяжелыми были мешки с бутылками из-под шампанского, потому как там самое толстое стекло. Мешки с «чебурашками» и «водкой» имели средний нормальный вес, к которому я давно привык. Пока мои одноклассники расслаблялись на пляже у озера, я вставал в шесть утра, до жары, одевал холщевые, местами уже протертые перчатки, и садился на пассажирское сидение в «Газель». Работа казалась простой, но по мере медленного убывания стеклотары и быстрого возрастания градусов окружающей среды, мой внутренний голос подсказывал, что это «пиздец».

Четыре дня из этих двух недель выпадали, потому как по четвергам и воскресеньям, то есть в рыночные дни, я торговал на рынке. По средам были поездки за товаром в областной центр на оптовые склады или в район вокзала. В обычный день поездка на электричке напрягла бы меня, но стеклотара была настолько невыносима, что душный вагон и полтора часа путешествия казались «мини-отпуском». Загружая очередной полихлорвиниловый мешок бутылками, вспоминал, как весной мы воровали ящики из-под пива, которые стоили приличных денег. По всему городу были раскинуты стихийные точки по приему стеклянных бутылок. Пластиковые ящики (тара) были в цене. Воровали их ночью, перелезая через высокий забор одного частного дома. Далее транспортировали до сарайки, где и прятали под замок. Днем в школе размышляли, куда бы их выгоднее сбыть. В нашем уездном городке все друг друга знали, и за кражу можно было огрести не хилой «пизды». Правового поля для решения таких вопросов не существовало, страна жила «по понятиям». Был один беспроигрышный вариант – областной центр. Там, в ларьках у железнодорожного вокзала можно было купить или продать все, что угодно. Переправляли пивную тару на электричках. После уроков, благо расписание транспорта подходило. В руках не унести больше четырех ящиков, а накопилось таких около пятидесяти штук. Либо десять ходок для одного, либо одна ходка для десятерых. Рискованно – постоянный путь паренька с пивными ящиками выглядел бы по меньшей мере подозрительно – слишком много свидетелей, манипуляции с сарайкой, которая находилась в подвале дома бабушки. Поэтому, взвесив все за и против, решено было устроить ящиковый флэш-моб, хотя и не было в нашем лексиконе этого модного слова. Несколько человек со двора, трое – из класса, девчонки – две штуки (без них флеш-моб выглядел бы неправдоподобным), а так, по легенде, мы везли ящики в областной центр на постановку в Театр Юного Зрителя, где наша команда решила участвовать в конкурсе…

Уездный город летом утопал в зелени, разбитые почти у каждого дома палисадники с шиповником, вишнями, черноплодной рябиной наполняли утренний воздух приятным сладковатым запахом цветов, свежестью. Приятно было летним днем встать пораньше, в пять тридцать, позавтракать бутербродами и кофе, взять большую дорожную сумку на колесиках и отправиться на железнодорожную платформу. На одной из небольших улочек, вдоль деревянных двухэтажных домов были высажены лиственницы, мне нравилось идти именно по этой аллее. Автомобилей не было, пару человек шли к проходной радиоэлектронного завода.

Утром на платформе пригородных поездов порывы ветра приносили прохладу из соснового бора, солнце еще не палило, и, приходящие за двадцать минут люди равномерно, никому не мешая, вставали, от места остановки первого вагона до остановки последнего. Встречались знакомые, и тогда завязывался ни к чему не обязывающий разговор. Некоторые виделись только в электричках, вагоны были тем местом, где делились новостями, слухами, рассказывали о жизненных перипетиях, обсуждали насущные вопросы. Своеобразный прототип «городского форума», формата, который через семь-восемь лет захлестнет Интернет.

Лето, и непременно чувствовался запах сигареты, диспетчер в громкоговорящую связь объявлял к какой из платформ подойдет электричка до Нижнего Новгорода. Хотя это и так каждый знал. В небольших уездных городках редко что-либо менялось со временем. Металлические перила, от которых почему-то всегда било током, отбрасывали тень, частный сектор блестел оцинкованными крышами, обещая жаркий день, сумка на колесиках катилась, я шел к месту остановки второго вагона. Это имело практический смысл. Контроль билетов. Второй вагон проверялся уже ближе к областному центру, и, если высадят, то всегда можно было добраться до пункта назначения на городском автобусе. Кто-то, конечно, покупал билет в кассе, кто-то надеялся выйти до того, как настигнут контролеры, но основная масса людей готовилась «перебегать». Сборщики денег входили в вагон и громко объявляли: «Готовим билеты и проездные документы!» Народ вставал с насиженных мест, устремляясь в тамбур. На ближайшей остановке толпа вываливала на платформу и бежала в противоположную сторону три-четыре вагона. Женщины-контролеры, естественно, обратно не возвращались, потому как проверять у всех повторно билеты можно было до бесконечности. Не «перебегали» женщины с маленькими детьми, пенсионеры, прочие личности с велосипедами или тележками, продавцы газет и мороженного, новоиспеченные «барды» и сотрудники транспортной торговли (по факту, продавцы ерунды от овощерезок до лейкопластырей). Когда моя сумка была пуста, я, как все, экономил. Когда ехал с товаром – наслаждался летними видами из окна и стремительно бегущей толпой. Тревога в лицах, автоматические двери могли захлопнуться перед самым носом.

Электричка была наполнена людьми и утром, когда большинство ехало на работу, и вечером, когда все возвращались домой, и днем, когда, казалось бы, расписание не располагало к удобству. Несли свою вахту продавцы газет, мороженого, исполнители песен, чаще всего на военную тематику (лучше подают) или «барды» толкали в свет свое собственное творчество.