По настоянию императора Карла IV, вход в Старое место должна была охранять сторожевая башня. Зачем? Мост – ключевое место. Пётр Парлерж проектирует и руководит строительством Староместской (восточной) мостовой башни. И снова готика, тонкие шпили, сетчатые своды.

Сквозь яркий дневной свет гиды упомянут о том, что на втором этаже находятся скульптуры, изображающие св. Вита, Карла IV, Вацлава IV, а на самом верху фигуры покровителей чешской земли – св. Войтеха, св. Сигизмунда, расскажут что-то о зимородках, вскользь упомянут о духах казнённых горожан, живущих на вершине этой готической конструкции. Расскажут и пойдут дальше по площади, туда, где рождественский рынок и пивные ресторанчики.

Но мы не любим ходить привычными маршрутами, преодолев ступени, окажемся на площадке этой башни. Мы будем прикасаться руками, будем всматриваться в камни, трудно не заметить надпись на латинском: SIGNA TE SIGNA TEMERE ME TANGIS ET ANGIS. ROMA TIBI SUBITO MOBITUS IBIT AMOR.

Появляется третья легенда, согласно которой, данный палиндром изрёк сам дьявол. Есть множество переводов данной фразы, и все они отличаются друг от друга, заметно искажая смысл, путая, меняя на противоположный. Как и должно быть – тонка грань понимания. Во многих аспектах повседневной жизни, чтобы по-настоящему разобраться в чём-либо, необходимо изучить предмет.

Я занялся латинским языком. Этот мёртвый, но в то же время вечный язык, который до сих пор используется в медицине, служил универсальным средством коммуникации многие времена. Подобие современного информационного поля – Интернета.

Те, кто упражнялся в произношении, отмечали, что изречения на латинском звучат глобально, безапелляционно. Они похожи на заклинания. «Крести себя крести, бойся касаться меня и тревожить, Рим немедленно предстанет пред тобой устремлением любви», – в сердцах произнёс дьявол, когда св. Мартин встретил его на дороге по пути в Рим. Обратив крестным знаменем черта в осла, святой взобрался на него и верхом продолжил путь. К слову сказать, св. Мартин был опытным экзорцистом.

Перевод палиндрома неотрывно связан с данным происшествием. Рим=мир. Рим, вечный город, всегда отождествлялся с миром. «…предстанет пред тобой мир…» Устремлением любви, то есть с помощью любви. Даже дьявол с помощью любви на своей спине вынесет тебя к миру. Вообще говоря, самая короткая дорога к покорению мира – на спине дьявола. Симбиоз любви и дьявольской сущности может дать все, что пожелаешь. И действительно св. Мартин доехал на спине дьявола до Рима. Не удивительно, что данное изречение есть на Староместской башне Петра Парлержа…

Если ты ни святой, ни экзорцист, то при заключении договора с дьяволом, приходится смотреть «в оба глаза». Обговаривать условия настолько внимательно, чтобы возможная двусмысленность не сыграла злую шутку. Кто же первый прошёл по построенному Пражскому мосту?

Последний камень брусчатки лёг на мостовую. Среди собравшихся в пасмурный день горожан в серых одеждах, сливающихся со мглой и туманом, покрывшим Влтаву, был и пришедший за чьей-нибудь душой. Пётр Парлерж, его жена, ремесленники, торговцы, зажиточные горожане, бургомистр, представители духовенства, рабочие, стражники, дети – все были в тот день на торжественном открытии. Никто и не заметил, как сын архитектора с озорством побежал от матери в направлении моста. Пётр помнил условия договора, но молодому, талантливому мастеру не составило труда подготовиться – он успел кинуть вперёд чёрного петуха…. Силуэт в серых одеждах растворился в тумане. Пасмурная погода не омрачила праздника горожанам.

Так или иначе, Пётр Парлерж «заехал на спине дьявола в Рим», но сделки с нечистой силой никогда не проходят бесследно («Крести себя, крести, бойся касаться меня и тревожить…») Архитектор умер 13 июля 1399 года в возрасте 66 лет. Трудно не заметить магию чисел: 66/13 – 13/99. Это по-прежнему напоминает нам палиндром. Не удивительно, что Карлову мосту шестьсот лет, а готика Праги – это готика Петра Парлержа.

Я прикоснулся к блестящему медному рельефу фигурки Яна Непомуцкого, закрыл на мгновение глаза и загадал желание, такое, из несбыточных. Конечно же, про любовь, конечно же, к противоположному полу. Прошло совсем немного времени, я вернулся в свою северную родину, и та, что была предметом желаний, стала моей, но это не принесло нам счастья.

Крести себя крести, бойся касаться меня и тревожить, Рим немедленно предстанет пред тобой устремлением любви.

В шестом классе, на уроке литературы, нам задали изобразить сценки из Библии (Ветхий Завет). Мне достался эпизод о том, как Моисей выводит иудеев из Египта. Рисунок необходимо было дополнить у доски небольшим рассказом.

Подошла моя очередь. Я вышел, встал рядом со столом учительницы и поднял альбомный лист, попутно набрав в легкие воздух. Класс хихикнул. Учительница немного подалась вперед и прищурилась, чтобы разглядеть рисунок.

Домашних заданий и так задавали слишком много: пересказы по английскому языку, уравнения по алгебре, теоремы по геометрии, задачи по физике, русский язык, а тут еще и иллюстрация к Ветхому Завету. В общем, пока я делал все остальные задания, настал глубокий вечер, на «закуску» осталось самое непонятное.

Я сидел за письменным столом с чистым листом бумаги. Моисей ведет иудеев по пустыне. Я зевал, пора было ложиться спать. Моисей ведет иудеев по пустыне. Пустыня? Желтый песок. Необходим был креатив, как говорят сейчас, чтобы разделаться с этим заданием. Я взял акварельные краски и выкрасил желтым цветом весь альбомный лист – пустыня готова. Теперь нужен Моисей и иудеи. Я понятия не имел, как выглядит Моисей и как рисовать иудеев. Всех с бородой что ли? Цветастые одежды как у цыган? Шагают как на демонстрации? Взял простой карандаш, поставил посередине листа жирную точку, за ней – бесформенный контур, который заштриховал – это толпа иудеев. Дёшево и сердито. Положил рисунок в портфель и лег спать.

Ничего не оставалось, как начинать рассказ. Класс хихикнул. Учительница немного подалась вперед и прищурилась, чтобы разглядеть картинку. Я – на неё, она недовольно поморщилась, но ничего не сказала. Было понятно, что меня спасет красочное, полное впечатлений и неожиданных подробностей повествование.

Мы были где-то на краю Аравийской пустыни. Нас ждали песчаные миражи и нехватка воды. Солнце палило, пятьдесят восемь градусов выше ноля по Цельсию. Мой квадроцикл уверенно гнал по крупным и мелким волнам песка, жаркий бриз пустыни поднимал пыль, от которой спасала «арафатка» и солнцезащитные очки. Я жал на гашетку, автоматически переключались передачи. Колонны из песка, шары из камня, причудливые пейзажи пространства. Как будто попал на другую планету, например, Марс. На горизонте скалы разной тональности: те, что ближе – светло-серые, те, что дальше – черные. Красные скалы – рядом. Не заметил, как колесо «железного коня» попало на булыжник, чуть не перевернулись, подруга еще крепче обхватила руками мою талию. Повезло. Наступала ночь, одна из тех кромешных ночей, что наступают в пустыне. Темнота мгновенно окутала землю. Я включил дальний свет, но фонари освещали не слишком много. Вспомнилась глава «Исход» Ветхого Завета: «… Моисей простер руку свою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня…». Глафира еще сильнее обхватила мою талию руками, молчала, видимо, потеряв от страха дар речи. Вот она, возможность испытать на себе одну из Казней Египетских. Ночь в пустыне – это не та ночь, к которой привыкли мы, жители северных европейских стран. Земля и небо другого континента, ночь идеально черного цвета.

Несколькими часами ранее мы мирно курили кальян в лагере у бедуинов. Сидели в шалаше, покрытом тканью из козьей шерсти, пили кофе с кардамоном, ели «фалашиа», то есть местный хлеб. Удобные деревянные скамейки располагали к отдыху, тень – не так-то много надо для счастья.