Испугалась ли она? А вот хрен тебе, Михаил Александрович!

Нахмурилась слегка, коленки сжала, да и только.

А после, ни слова ни говоря, придвинула поближе настольную лампу и решительно потянулась за аптечкой.

Байкер не знал, что сказать и как ему реагировать. Проверка показала…

Да ни хрена она, в общем-то, не показала. Разве только то, что Арина действительно его уже не боится.

– В обязанности официанток не входит оказывать первую помощь, насколько я помню, – не удержался парень от колкости, глядя, как Арина, аккуратно стерев кровь салфеткой, пристально изучает рану под светом, скорее всего проверяя, остались ли в ней осколки. Убедившись, что там ничего нет, девушка взялась за флакончик с перекисью и спокойно ответила, не отвлекаясь от своего занятия:

– Насколько я помню, в обязанности директоров тоже.

– Айщ! – зашипел Мих скорее от неожиданности, чем от боли.

На что Арина, отложив флакончик, неожиданно мирно произнесла:

– Не ревите, – и, наклонившись, слегка подула на рану, обхватив его руку ладошками.

Парадокс или нет, но щипать тут же перестало!

А рокер, вспомнив, где он это слышал, расхохотался.

– Не везет нам с кофейным сервизом, – прекратив смеяться, заметил Алехин, глядя на вполне серьезную девушку, которая продолжала обрабатывать его руку. Но губы ее нет-нет, да растягивались в улыбке. Ее саму, как казалось, ситуация порядком забавляла.

Миха машинально повернул голову, скосив глаза – на левой ноге официантки виднелась широкая полоса лейкопластыря телесного цвета.

– А я вам говорила, не трогайте больше кофеварку, – с укором, но мягко произнесла Арина, оставляя в покое перекись и берясь за знакомую заживляющую мазь.

– Это не я, – откровенно поморщился парень, но тут же замолк, чувствуя, как тонкие пальцы проворно и ласково порхают по его руке, абсолютно не причиняя боли. Владелец клуба невольно задумался над этим ощущением… и, не удержавшись, негромко спросил. – Почему ты не ушла?

– Так вы… попросили, – так же тихо и вроде бы спокойно отозвалась девушка, но глаз не подняла.

– Испугалась? – вздохнул Михаил, хотя мог бы не озвучивать сию «умную» со всех сторон мысль.

– Испугалась, – кивнула она, закручивая тюбик с мазью. Отложив ее, она потянулась было за бинтом, но неожиданно байкер ухватил ее за руку. Задумчиво посмотрел на узкую ладошку, погладил ее большим пальцем и серьезно попросил:

– Извини.

– Ничего страшного, – неловко улыбнулась Арина и, аккуратно высвободив руку, все-таки взялась за упаковку с бинтом. И пожала плечами, раскрывая ее. – Мне привычно.

– То есть? – мигом нахмурился Михаил. Что еще значит «привычно»?!

– У отца часто собираются друзья, – пояснила официантка, начиная перевязку. – А они не всегда тихие. Да и мои друзья … Помните, я про соседа говорила? Он со своими ребятами тоже буянят иногда. Их легко вывести из себя, но они быстро остывают и успокаиваются.

– Сомнительные у тебя знакомства, Ариш, – не удержавшись, покачал головой Алехин, теперь начиная понимать, почему она не сбежала и почему так быстро перестала его бояться. Оказалось, что тихая и скромная девочка-то на самом деле обладала характером, да еще каким.

И возникал вопрос: это какие ж там друзья, что она его буйства так спокойно восприняла?

– Какие есть, – снова пожала плечами та, ловко и аккуратно наматывая бинт на его руку. – Я с ними почти со всеми с детства знакома. Привыкла уже.

А к нему, по всей видимости, еще только начала…

Правда, в то, что к его характеру вообще мог привыкнуть кто-нибудь, кроме безбашенного рыжего чудища, верилось с трудом.

Однако практика показала обратное.

– Ну, вот и все, – завязав бантик и обрезав концы бинта, улыбнулась вдруг Арина, просто и открыто. И рокер невольно замер, глядя в эти огромные синие глаза… Своими ладошками она держала его руку, пальчики разглаживали край повязки, а ладонь Михаила как-то сама собой легла на хрупкую щиколотку и заскользила вверх по гладкой коже.

Девушка замерла и…

– Мих, ты тут?

От неожиданности вздрогнули оба!

– Тут! – невольно гаркнул Миша, поворачиваясь к входной двери. А там, в проходе, смотря на него удивленным взглядом, застыл Верещагин своей собственной, вездесущей персоной. Оценил мигом покрасневшую девушку, сидящую на столе, его перебинтованную ладонь, обвел взглядом кабинет, рассмотрел царивший беспорядок… И предложил невозмутимо:

– Ну, я пойду?

– Чего хотел-то? – вздохнув, Алехин отъехал вместе с креслом и, поднявшись, обошел стол. Забрал с него сигареты, закурил, и, опираясь на столешницу, вопросительно вскинул брови, пока соскочившая на пол Арина торопливо натягивала кроссовки.

– Да я всех пораньше по домам разогнал, и клуб закрыл, – пояснил Верещагин, постукивая рацией по бедру, переводя взгляд со своего шефа на смущенную официантку и обратно, едва сдерживаясь от улыбки. – Только вы остались, да Харлей Дана развлекает в кальянной, пока Чудище отсыпается.

– А сколько времени? – уточнил директор, которому откровенно лень было лезть в карман за телефоном.

– Так без двадцати шесть, – огорошил его Олег. – Аньке еще полтора часа можно дрыхнуть смело.

– Пускай дрыхнет, – махнул рукой рокер. – Ты тоже домой вали отсыпаться.

– Так точно, босс! – козырнул начальник службы безопасности и, развернувшись, спокойно удалился.

Впрочем, Мих не сомневался, что как только его друг дойдет до лестницы, он чуть ли ни бегом направится просматривать записи с камер наблюдения. А потом, в зависимости от своей реакции, перед тем как уехать домой, еще и с Харлеем обсудит увиденное… Бабки-сплетницы, мать их за ногу!

– Я, наверное, тоже пойду, – послышался рядом с ним тихий, робкий голос.

Верещагин был мысленно обматерен еще раз на пять.

– А мотоциклы? – вовремя вспомнив о байках, поинтересовался парень, глядя на подошедшую официантку. Смущенная девушка явно разрывалась между желанием удрать отсюда, и возможностью заполучить фотографии. В конце концов, Алехин, хмыкнув, разрешил все сомнения за нее. Он попросту вытащил из ящика стола фотоаппарат и, ухватив Арину за запястье, потянул ее за собой. – Идем.

Девушка не стала сопротивляться, однако руку свою освободила, едва они оказались на лестнице. Зря – на первом этаже царил полумрак, в котором налететь на столики и подиумы было как нефиг делать. И потому оставив девушку возле барной стойки, владелец клуба почти на ощупь добрался до сцены и, отыскав за ней щиток, врубил прожектора, развернув их в сторону аварийного выхода.

Спустился обратно и усмехнулся, указывая на хорошо освещенные байки:

– Прошу…

Нужно отдать Арине должное – девушка не стала с радостным визгом бросаться к мотоциклам и фотографировать их со всех ракурсов подряд.

Совсем наоборот. Она неуверенно приблизилась, обнимая себя за плечи, до сих пор бросая недоверчивые взгляды на него, но все больше и уже восхищенные – на байки.

Подошла к самому крайнему, протянула руку… и снова покосилась на владельца клуба.

– Смелей, смелей, – подбодрил ее рокер, скрывая насмешливую улыбку и, подтянувшись, уселся на край цены.

Мотоцикла Арина все-таки коснулась. Дотронулась до широкого руля, погладила пальцами бензобак, медленно провела ладошками по длинному кожаному сидению…

Мих почувствовал внезапный укол зависти. Его б кто так погладил!

– Это Верещагина, – пояснил байкер, наблюдая за тем, как официантка внимательно рассматривает вполне обычную классическую модель с небольшим количеством хромированных деталей. – Он предпочитает классику. Позади него – Жекин.

– Этот? – показала девушка на более современную модель мотоцикла в черно-красном цвете и росписью на крыльях.

– Да, – кивнул Михаил. – Черный матовый, на котором ехал Полонский – Ромыча.

– А это… – девушка остановилась возле жемчужины коллекции одной знакомой личности – огромного низкого, длинного байка с прошитой стальными заклепками кожей на сидении, баке и сумке с боку.