– Вон! – рявкнул он, уже не сдерживаясь. Лена невольно вздрогнула всем телом и отшатнулась от него.

Впрочем, она прекрасно знала, что как бы парень зол не был, руку он на нее никогда не поднимет. Да, наорет, да, разнесет все в округе, да, выплеснет злость на ком-нибудь другом… Но никогда, ни за что, ни одну девушку не тронет.

Она это знала. И всегда этим пользовалась, черт ее дери!

– А если нет? – насмешливо бросила она, но все-таки предусмотрительно обошла его по кругу, направляясь к входной двери.

Вместо ответа Алехин с силой треснул кулаком по столу, угодив по стоящему на нем блюдцу. Тонкий фарфор раскололся на части, впившись в ребро ладони, но на это было откровенно наплевать. Боль не ощущалась вообще, только глухая, дикая ярость вкупе с желанием разнести здесь все подряд.

Если пощечину он еще мог спустить с рук, то уж закрыть глаза на разгром бара было просто выше его сил и терпения, никогда особым запасом не отличающегося.

– Я сказал вон отсюда!! – рыкнул он так, что фактически задрожали стеклянные стены… А вместе с ними открытая дверь. Проклятая, мать ее, дверь, возле которой замерла застывшая от страха официантка!

– Удачи, лапуль, – смерив ее пренебрежительным взглядом, ядовито выдала Краснова. – Хотя, на твоем месте, я бы держалась подальше от этого животного.

И торопливо выскочила из кабинета.

Алехин, не сдержавшись, швырнул в стену хрустальную пепельницу. С громким звоном осколки осыпались на пол, а девушка, вздрогнув, заметно трясущимися руками поставила кофейный стакан на столик возле дивана и быстро попятилась к двери.

– Я пойду… – тихий голос заметно дрожал.

И байкер, не выдержав, рявкнул:

– Сядь!

Девушка чуть и правда не села. Да только почти там же, где стояла, прямо возле порога…

Едва взглянув в широко раскрытые от страха синие глаза, парень выругался. Огромным усилием воли удержал себя от того, чтобы не треснуть кулаком по столу и, сжав зубы, с трудом процедил:

– Просто… сядь на диван. Просто сядь и посиди, чтобы я не разнес тут все к чертовой матери!

И она послушалась. Не сводя с него испуганного взгляда, бочком торопливо перебралась на диван, едва не сбив по дороге столик, банально его не заметив. Села, зажав между колен ладошки, втянула голову в плечи, но глаз так и не отвела.

Ругнувшись еще раз, рокер по столу все-таки треснул.

А после, отвернувшись, вцепился ладонями в край столешницы, сжав зубы и закрыв глаза. Тяжело дыша, пытаясь взять себя в руки, ежесекундно напоминая, что сидящая позади него девочка не Рыж… Далеко, не Рыж!

Это Солнцева едва ли поморщится в ответ на летающие вокруг нее предметы, не воспримет ругательства, а то и подойдет и охлаждающий подзатыльник треснет, что б угомонился. Ну, или на крайний случай сама рявкнет так, что все желание рычать в ответ пропадает сразу!

Нет, суицидальными наклонностями его администратор никогда не страдала. Просто она знала, что, во-первых, он ее не тронет, а во-вторых, что по-другому сам не успокоится.

Удивительно, но только в присутствии своей соседки Алехин почти моментально остывал на пару градусов. Просто знал, что ее это не проймет, и на ней свою злость сорвать не удастся.

Но вот вжавшаяся в диван Арина…

Млять, да байкер себя реальным взбешенным животным чувствовал, глядя в эти огромные от натурального страха глаза!

И ведь не объяснишь же, что он ее не тронет… Она же просто не поверит!

Она только-только шугаться его перестала, особенно после истории с чашкой, а тут опять начинай все по-новому!

Собственно, какого вообще хрена он вдруг озаботился этим вопросом, Миша и сам не понимал. Просто… просто пугать это трогательное, милое создание с невозможно синими глазами не хотелось абсолютно.

Ругнувшись сквозь зубы, но уже намного тише, парень достал из кармана сигареты с зажигалкой и, закурив, отшвырнул их на стол. Резко выдохнул дым, поморщился от слишком глубокой затяжки и, развернувшись, оперся на край стола, глядя на сидящую на диване девушку.

Та, наткнувшись на его взгляд, вздрогнула, быстро опуская глаза.

Рокер отвесил себе мысленный подзатыльник. Молодец, блин, герой, ничего не скажешь!

Мирно сопевшая в кальянной рыжая ему за такой фортель башку бы оторвала и сказала, что так оно и было. И хрен бы ее поступок кто-нибудь осудил и оспорил…

Скорее поддержали бы!

Стащив пепельницу со стола Харлея пепельницу в виде довольной загробной жизнью черепушки, директор клуба затушил окурок и, рассеяно проведя рукой по волосам, приблизился к дивану. Встал напротив съежившийся в один сплошной комок нервов официантки и, подавив вздох, присел на корточки.

– Испугалась? – негромко спросил, уже совершенно спокойно, к собственному удивлению понимая, что уже, кажется «остыл». Причем полностью!

Это было странно. Непривычно. Слишком быстро и не слишком похоже на правду…

Однако задумываться о причинах хотелось меньше всего.

Хотя чего тут думать?

Вот она причина, сидит перед ним, дрожит, молчит и взгляд свой прячет.

Да уж… Молодец, Алехин! Выпендрился!

– Иди домой, Арин, – вздохнув, рокер поднялся и, прихватив-таки знакомый стакан, направился в сторону своего стола. Отпив по дороге несколько глотков остывающего напитка, того самого, Миша рухнул в кресло. И, отставив стакан, запустил ладони в волосы, превращая шевелюру в окончательный хаос, далекий от какого-либо творчества. На девушку он старался не смотреть. – Завтра выходной.

Он ожидал чего угодно. Всхлипа, быстрых шагов, со стуком захлопнувшейся двери. Верещагина, который потом влетит с наездом, что он сделал с Ариной и почему она увольняется…

Олег не появился только потому, что сейчас наверняка присматривал за закрытием клуба и разгонял всех по домам, а значит, по камерам ничего не видел. В ином случае уже давно бы прилетел, с его-то внезапно вспыхнувшей гиперопекой по отношению именно к этой девушке. Впрочем, что начальник службы безопасности? Там и Харлей сам придет, высказывать, какой же его друг идиот, не умеющий держать себя в руках. А следом и разбуженное Чудище прискачет.

Словом, Мих ожидал всего…

Но не легкого стука возле себя.

Вскинув голову, он с удивлением осознал, что рядом с его столом стоит Арина, а перед ним всего лишь навсего легла аптечка, которую девушка, по всей видимости, достала из шкафа.

– Рука, – заметив его ошарашенный взгляд, тихо и спокойно произнесла она. – У вас кровь.

– Что? – удивленно посмотрел он не официантку, не понимая, о чем вообще идет речь, и почему она еще до сих пор не убежала.

Вздохнув, девушка молча указала на его правую руку.

Машинально подняв ее, рокер повернул кисть и с недоумением обнаружил струйку крови, стекающую из ладони, которую он, кажется, разрезал, когда долбанул кулаком по столу и попал по блюдцу. Пока ему на глубокую рану не указала Арина, он ее не заметил, более того, даже не почувствовал.

– Ерунда, – отмахнулся Алехин, с неудовольствием морщась, опуская руку мимо подлокотника, чтобы ее не было видно. Посмотрев на нахмурившуюся девушку, он спокойно произнес. – Арина, иди домой. С тебя на сегодня хватит приключений.

– Рану вашу обработаю и пойду, – тихо, но уверенно отозвалась девушка и, наклонившись, уверенно взяла его за запястье. Сама!

Миха не сразу поверил своим глазам.

Мало того, что она не сбежала, мало того, что она осталась, так еще и уходить отказывается!

И как это вообще понимать? Особенно, какого ж черта она вдруг так резко трястись от страха престала?

– Хорошо, – неожиданно согласившись, владелец клуба решил проверить, насколько ж в самом деле правдива ее уверенность и напускная бравада. Поднявшись, он быстро взял Арину на руки и усадил на свой стол. Сел обратно в кресло, стянул с девушки кроссовки, поставил ее ноги себе на колени, а на ее коленках пристроил руку, развернув кисть так, чтобы не испачкать кровью короткую юбку. И усмехнулся. – Обрабатывай!