– Паладин, добро пожаловать в лагерь «Тунис», – сказал один из людей. На его воротнике был красный значок с золотыми буквами «МКС». Это означало, что он – высокопоставленный координатор из местного департамента Международной Коалиции Собственников. – На несколько дней этот лагерь станет твоей базой, пока мы инструктируем тебя и твоего партнера Элиаша. – Он указал на худощавого светлокожего мужчину с темными курчавыми волосами и большими карими глазами. Второй человек был одет в камуфляж солдата Федерации. Паладин обратил внимание на то, что Элиаш – как и он сам – сжал правую руку в кулак: возможно, тоже вспомнил что-то неприятное.

Координатор включил в воздухе над столом проекцию каких-то неоткрытых файлов.

– Тут у нас случай серьезного нарушения прав фармацевтической компании, и с ним нужно разобраться быстро и по-умному, – сказал он. Один из файлов растворился, превратившись в логотип «Закси», а затем в упаковку таблеток, на которой была надпись «закьюити».

– Полагаю, вы слышали о «закьюити».

– Наркота для работяг, – бесстрастно ответил Элиаш. – Большие компании покупают лицензии на него, как на бонус для сотрудников. Говорят, он вызывает очень приятные ощущения. Я лично никогда его не пробовал.

Координатора из МКС, похоже, обидело описание, данное Элиашем.

– Это усилитель производительности.

В разговор вмешался Клык:

– Нам сообщили о том, что люди покупают пиратский «закьюити» в северных городах Свободной торговой зоны. Роботы-разведчики нашли приблизительно двадцать доз в особом экономическом владении Первых Государств рядом с Икалуитом. Предъявить иск мы там не можем – это вне зоны юрисдикции МКС, поэтому никого пока не арестовали.

Координатор включил видеоролик: переполненная больничная палата, дергающиеся люди, привязанные к койкам.

– В суд «Закси» обратится позже, – продолжил он. – Но мы должны вмешаться прямо сейчас. От этого препарата люди сходят с ума, а некоторые из них умирают. Если станет известно, что они гибнут из-за «закьюити», компания «Закси» понесет огромные убытки. Огромные. – Координатор перевел взгляд на Элиаша; тот смотрел, как крошечные фигурки снова и снова испытывают одни и те же крошечные страдания. – Эксперты «Закси» полагают, что «закьюити» синтезируют в какой-то подпольной лаборатории на территории Федерации. Эта ситуация, естественно, может нанести серьезный удар по торговым отношениям Федерации со странами Зоны Свободной Торговли. Мы должны точно знать, что происходит, и поэтому нам нужна ваша помощь. – Координатор посмотрел на Паладина. – МКС дает вам обоим полномочия найти и ликвидировать источник пиратского препарата. В Икалуите мы кое-что обнаружили, и все наши версии ведут к одному и тому же человеку.

Потребители «закюити» уступили место увеличенному изображению женщины, очевидно, составленному из нескольких снимков низкого разрешения. У нее были короткие черные волосы с легкой сединой, а на шее – толстый шрам, частично закрытый воротником комбинезона.

– Это Джудит Чен, она называет себя Джек. Мы полагаем, что она сотрудничает с одной из крупнейших пиратских фармацевтических лабораторий Федерации. Нам известно, что она работает с довольно сомнительными производителями из Касабланки, но у нее также есть торговый флот, и он вне подозрений. Она перевозит в Зону пряности и травы – тонны маленьких вонючих коробочек. Идеальное прикрытие. Возможно, именно она транспортирует препараты отсюда через Арктику.

– Мы много лет за ней следили, – заговорил Клык. – Поймать с поличным ее не удалось, но мы знаем, что она связана с людьми из Зоны, которые, как мы подозреваем, являются дилерами. Кроме того, она дипломированный молекулярный биолог. Все сходится. Если сможем ее взять, то, наверное, положим конец этим перевозкам препаратов.

– Она террористка, противница патентов, – тихо добавил Элиаш. – Несколько лет провела в тюрьме.

– Официально ее обвинили не в терроризме, а в сговоре с целью нанесения ущерба собственности, – возразил Клык. – В тюрьме она сидела всего несколько месяцев, а затем бежала из Саскатуна в Касабланку. Мы считаем, что именно там она обзавелась связями, которые теперь использует для занятий контрабандой.

– Когда поймаем, сразу подадим ее на тарелочке в Зону Торговли, – добавил координатор. – Пиратство остановлено. Справедливость восторжествовала. Все счастливы.

– По-моему, это все равно терроризм, – сказал Элиаш и посмотрел прямо на Паладина. – Ты не согласен?

Никто и никогда на него так не смотрел, никто не спрашивал его мнения о чем-либо, кроме того, как работает его сеть. Разум робота изучил все, чему его учили о терроризме, и быстро составил индекс изображений и данных. Для того чтобы обнаружить в нем последовательность, потребовался всего лишь грубый алгоритм: боль и ее эхо в миллионах тел в течение длительного времени. Паладин не обладал информацией о политическом контексте, и у него не было желания его выяснять. Перед ним было только лицо этого человека, его темные глаза посылали сообщение, которое Паладин отчаянно хотел расшифровать.

Как он мог смотреть на Элиаша и ответить ему «нет»?

– Это действительно похоже на терроризм, – согласился Паладин. Элиаш улыбнулся, и черты его лица стали асимметричными.

Клык на мгновение нарушил протокол, отправив своему товарищу сообщение в неофициальной сессии.

Мудрые речи от новичка, который ни разу в жизни не видел терроризма.:(

2 июля 2144 г.

Когда наконец исчезает самое крошечное пятнышко генетического материала, оставшееся на месте пролитой крови? В какой-то момент оно становится не видимым человеческому глазу: краснота размывается благодаря воде и усилиям подтиральщика, но еще остаются кусочки – фрагменты клеточных стенок, завитки ДНК, растекающаяся цитоплазма.

Когда исчезают эти последние осколки живой материи?

Джек следила за тем, как похожий на округлую кляксу подтиральщик шуршит взад и вперед по розовому пятну, которое когда-то было красно-черной коркой на полу кабины управления. Голубые солнечные лучи, отфильтрованные водой, прошли прямо через стеклокомпозитные окна и ослепили Джек, пока она снова не перевела взгляд на пятно. От трупа она избавилась несколько часов назад, привязав к его ногам цементные блоки. Сейчас он уже должен быть на глубине, в ледяной воде.

Джек давно не приходилось убивать. Обычно в сложной ситуации она оказывалась не посреди океана и поэтому могла не драться, а убежать. Она провела ладонью по ставшим твердыми от соли пучкам волос. Ей хотелось проблеваться, заплакать или капитулировать перед безжалостной, вечной машиной смерти, лишающей лекарств. Последняя мысль заставила ее укоряюще улыбнуться. Машина смерти, лишающая лекарств. Такое Джек могла написать в колледже и анонимно опубликовать на офшорном сервере – так, чтобы ее слова доходили до аудитории через толстый слой криптографии и после нескольких скачков по случайно выбранным серверам.

Тридцать лет назад она, революционно настроенная аспирантка, не мечтала о том, что станет заниматься контрабандой лекарств. В то время она была уверена, что сможет изменить мир, просто публикуя свои тексты на сайте и организуя символические протесты против патентного права. Но когда она наконец покинула университетские лаборатории, перед ней встал весьма недвусмысленный выбор: добывать патенты для идиотских стартапов или стать пиратом. Джек на самом деле даже и выбирать не пришлось.

Конечно, ее профессия была опасной. Время от времени членов пиратских кругов в Федерации начинали убивать или сажать в тюрьму пожизненно – особенно если корпорации жаловались на конкретные нарушения. Но когда ты не высовывался, вел себя тихо и скромно, то мог спокойно заниматься бизнесом.

Но обычно в этом бизнесе тебе не приходилось избавляться от трупа человека, которого ты убил за мешок таблеток и бота.

Черт побери, откуда он вообще взялся? Жестом она вызвала локальную сеть подводной лодки и открыла окно передачи сенсоров с поверхности океана. Там ничего не было, только кое-где виднелись темные громады айсбергов. Может, после многолетней бдительности она в самом деле потеряла хватку? Вор воспользовался какой-то очевидной дырой в ее системе безопасности корабля, обманывал ее до тех пор, пока не проник на борт и не начал набивать коробками рюкзак. Мешка с таблетками от старческого слабоумия ему хватило бы только на то, чтобы купить годовой запас эйфориков и поиграть в казино на одном из курортов на арктическом побережье.