Вот почему Мед вела поиск молекул, которые обнаружила в крови этого человека. Они идеально совпадали с составом запатентованного лекарства под названием «закьюити», однако этому инструктору по сноуборду такой препарат был не по карману. Наверное, он купил его на улице, а это означало, что кто-то идеально скопировал «закьюити».

Мед убрала со лба белокурый локон и наклонила свой изящный, покрытый мышцами корпус над столом. Ее сделали похожей на человека, ее лицо – копия лица женщины, чье изображение инженер по биотканям лицензировал из старой базы данных Фейсбука. Хотя формально Мед была неотличима от давно умершей женщины, она обладала стандартной внешностью «симпатичной белой девушки», по которой большинство людей распознавало роботов. Под ее бледной кожей находился эндоскелет из карбонового сплава, оплетенный кабелями и схемами: их заметили бы любые сенсоры, улавливающие волны невидимого спектра. Мед закрыла сеанс связи с Берном, навела встроенные антенны на пылинки больницы и отправила свой отчет о молекуле.

Отец «маляра» должен был приехать из Калгари через несколько часов, и тогда какому-то врачу придется объяснять ему, почему его сын умер от «пристрастия к покраске». Еще одна причина, по которой Мед предпочитала исследования. Меньше человеческих драм.

Пока Мед возвращалась в свой офис, данные, которые она только что сохранила в локальной сети, изучил замаскированный алгоритм распознавания последовательностей. Он поступил в сеть вместе с вирусом-трояном органов правопорядка, и его видели только те, кто его активировал. Алгоритм пометил несколько строк в сообщении Мед, открыл его до того, как его успели отправить персоналу больницы, а затем записал вместо текста сообщения какую-то тарабарщину.

6 июля 2144 г.

Джек уже видела Тризеда голым, когда он впервые помылся, но никогда еще в течение нескольких часов подряд. Она уже начала привыкать к этому зрелищу. Сейчас она бросала взгляды то на экран своего компьютера, то на его тощий бок, торчавший из-под стеганого одеяла в ее комнатке, где он спал. Из мягкого кресла, в котором она сидела, можно было едва разглядеть очертания его бледной задницы. Но прямо сейчас ее более занимал поток данных, сверкавший у нее под пальцами.

Новости были скверные. На этот раз ученые и масс-медиа сошлись во мнении – а именно в том, что в Калгари не менее ста человек погибли от осложнений, связанных с препаратами. Специалисты по зависимостям торопились проанализировать клинические случаи, но никто не упоминал о том, что виновником был скопированный «закьюити».

Стоило одному неплохому специалисту по копированию внимательно взглянуть на ее препарат, как его происхождение стало бы вполне очевидным. Либо пока никому не было до этого дела, либо «Закси» замалчивала результаты.

Если бы ее контактам в Зоне грозила опасность, они бы сообщили об этом: зашифрованное послание было бы спрятано в картинке и выложено на один из популярных форумов любителей кошек. Таких посланий пока не появилось. Это означало, что МКС никого еще не навестила. Или то, что после ее визита никто не выжил.

Джек недолго смогла бы находиться в безопасности, но сейчас ей казалось, что у нее еще есть время все исправить.

Если ее приблизительные подсчеты были верны, зависимость от «закьюити» возникала после всего лишь одной-двух доз – такое она наблюдала у скверных «клубных» наркотиков и немодифицированного кокаина. Джек понятия не имела, сколько людей купило пиратскую версию «закьюити», не говоря уже о том, сколько еще законно принимало его бета-версию. Но было ясно, что люди, склонные к зависимости, будут умирать до тех пор, пока кто-то не наступит на горло «Закси» и не заставит корпорацию признать, что ее новый усилитель эффективности ведет себя словно хреновый стимулятор XIX века.

Проблема состояла в том, что она должна была опубликовать свои находки через кого-то другого – того, кто обладал правом копировать «закьюити». Кроме того, ей нужно было создать средство для борьбы с зависимостью – быстро, пока еще кто-то не погиб. Джек знала, какая именно лаборатория способна этим заняться: пиаром, копированием, срочным синтезом препарата-нейтрализатора «закьюити». Правда, шансов на успех было мало. В этой лаборатории она работала несколько десятков лет назад, и возможно, что там ее не встретят с распростертыми объятиями. И все же это была ее единственная надежда.

Оставив Тризеда валяться на ее кровати, она направилась в кабину управления и проверила их координаты. Если повезет, то уже через сутки она будет ехать по шоссе на своей машине, с грузом, надежно упрятанным в багажнике. Это был ужасный план, но все же лучше того, из-за которого она так облажалась.

Подлодка нащупывала себе путь по морю Бофорта. Его обнимала огромная цепь островов, края которых образовывали лабиринт Северо-Западного прохода. В качестве цели Джек выбрала довольно неприметный остров Ричардса. Погрузив все снаряжение на каяк, она могла бы пойти вдоль восточного побережья острова, добраться до широкого устья реки Маккензи, а там найти грузовой корабль, который дотащит ее на буксире до самой пристани Инувика. Она бросит Тризеда в городе и как можно быстрее поедет на юг, в лабораторию.

Джек начала подыскивать место, где можно припарковать подлодку.

Даже в разгар лета в океане еще оставались районы, в которых бледная вода была испещрена льдом от искореженных айсбергов и глетчеров. Белые, отражающие свет куски льда создавали хорошую маскировку и, кроме того, были набиты микроконтроллерами и мусорными пылинками, которые все еще откликались на запросы сети. Сигналы ее корабля в коротком диапазоне затеряются среди бормотания умирающих микрочипов и антенн.

В трюме они с Тризедом положили остатки груза в эластичные и тонкие водонепроницаемые мешки. Таблетки и крошечные пузырьки были упакованы в яркие коробочки от духов и масел для ароматерапии, украшенные изображениями богов и богинь индуизма. Тризед уставился на одну из них – на ней красовался толстый, испещренный драгоценными камнями ухмыляющийся Ганеша с изогнутым хоботом.

– Скорее, Тризед, – сказала Джек, теряя терпение. – Нам пора.

– А можно я спрячусь вместе с кораблем? Все нужное я смогу напечатать. Буду держать все в чистоте и смотреть кино.

– Слушай, ты мне нравишься, но так не пойдет. Я слишком плохо тебя знаю, чтобы доверить тебе мою подлодку.

– Ты могла бы заблокировать навигационную систему.

– А может, ты эксперт-криптограф, который, если нужно, сломает мою защиту за пять минут? – Она махнула рукой, показывая, что разговор окончен.

– Разве я уже не сделал бы это, если бы мог?

– Необязательно. – Джек невольно положила руку на рукоять ножа, который носила за поясом. Особая система управления рядом с клинком активировала ее периметр. – Закрой мешки и помоги мне подготовить каяк.

Может, если Тризед будет занят делом, он не станет просить, чтобы она доверяла ему больше, чем ей хотелось доверять людям – и самой себе в том числе.

Когда они всплыли на поверхность, кабину управления залили лучи солнца. Джек взглянула туда, где всего три недели назад находилось пятно крови вора. Она взвалила на плечо один из мешков. Размеры и вес у него были такие же, как и у человека.

Тризед уже стоял на палубе и с помощью нагревателей катализировал реакцию, которая заставит каяк развернуться и затвердеть. Мягкая гора прорезиненной ткани, казалось, вырастила внутри себя скелет и, в конце концов, приняла вид длинной, узкой лодки с двумя местами для пассажиров.

Джек привязала свой мешок на корме и столкнула каяк в воду, в которой плавал лед, похожий на комки грязных, сворачивающихся сливок. В воде каяк еще больше растянулся, обретая окончательную форму. Он мог держать легкий и жесткий купол с отрицательной рефракцией – идеальный вариант для того, чтобы прятаться от спутников. Каяк будет сам двигаться вперед благодаря почти невидимому, похожему на воздушный змей парусу, который уже развернулся над их головами. А через три дня весь корабль превратится в протеиновую пену и станет пищей для бактериальной экосистемы реки Маккензи.