И теперь, до тех пор пока этим четырем сотням не придет конец, я намеревался валяться в мягкой кровати, читать Жюля Верна и Ницше, три раза в день питаться у Фредди и каждый вечер принимать горячую ванну. А в перерывах между этими занятиями предаваться ничегонеделанию.

Тролль пожал плечами.

– Мое дело – сказать. А спрашивать будешь сам, – с этими словами он ткнул во что-то за моей спиной.

Я развернулся в указанном направлении и обнаружил, что Фредди указывал на тот самый темный угол с темной личностью в нем. На этот раз я смотрел внимательнее и разглядел больше. Это была невысокая бледная девушка, старательно закутавшаяся в серый плащ с капюшоном. Возможно, полуэльфийка или гномка, хотя и не обязательно – невысокие люди иногда появляются и без помощи других рас. Хотя все реже и реже.

Я подхватил поднос и двинулся к столику, дожевывая на ходу ветчину.

– Мне сказали, что вы кого-то ищете?

Девушка посмотрела на меня довольно возмущенно – очевидно, там, откуда она прибыла, не было принято садиться к даме за стол без приглашения, а уж тем более плюхаться, как это сделал я.

– Я разыскиваю мистера Ханко.

– Мистер Кристофер Ханко – это я.

Глаза у нее немного потеплели. Странные, кстати, глаза, довольно непонятного… Я моргнул, сосредоточился, и они на миг полыхнули краснотой.

Вот значит как. Вампир. Точнее, вампирка.

Нельзя сказать, чтобы я сильно удивился. У нас здесь как-никак Пограничье. Одних оборотней не меньше, чем койотов. До тех пор, пока ты соблюдаешь определенные правила, всем плевать, что или кого ты сосешь в своей хижине. Другой вопрос, что вампирам плохо удается держать себя в этих рамках – последнего здешнего кровососа три года назад отправили в его же собственном гробу в плавание по озеру, возложив при этом на крышку связку динамита. Рыбы, говорят, остались весьма довольны.

– Мне сказали, что вы хороший проводник.

– Поправка. Я вхожу в двадцатку лучших проводников Пограничья. И на данный момент в этом городке я – самый лучший. До тех пор, пока не вернется Барсов, а это случится не раньше, чем через пять дней. Но я не работаю.

Одно из немногочисленных преимуществ избранного мной способа зарабатывать на жизнь – то, что не я бегаю за работой, а работа бегает за мной.

– Мне нужно попасть в глубь Запретных Земель.

Ну вот. Начинается.

Исключительно из чистого любопытства я задал еще один вопрос:

– И сколько же вы собираетесь мне заплатить?

– Я надеюсь, – заявило бледное создание, – что пятидесяти фунтов будет достаточно?

Это было даже не смешно.

– Послушайте, мисс-как-вас-там…

– Можете называть меня леди К.

– Нет уж. К – это я. Кристофер, не забыли. Так вот, уважаемая мисс леди М. Меньше чем за пятьсот фунтов ни один хороший проводник даже разговаривать с вами не станет. А плохой проводник – это далеко не самый приятный способ самоубийства.

Похоже, вампирка слегка растерялась.

– Но у меня только сто семьдесят фунтов. Векселем Сити-банка.

Час от часу не легче. Ближайшее место, где можно реализовать вексель лондонского банка, самую малость поближе Лондона. Один проезд станет в половину суммы.

– Хотите бесплатный совет? Возвращайтесь в свой склеп и забудьте о том, что вас сюда привело.

– Я не могу. Это старый долг, и он…

– Если он такой старый, – заметил я, – то вполне может подождать еще сотню-другую лет.

По-моему, она хотела сказать еще что-то. Но смолчала. Нацепила на нос противосолнечные очки и вышла из салуна.

Я доел свой пирог, запил его кофе и, сам не знаю зачем, заглянул в ее кружку. В кружке был морковный сок. По-моему, она к нему даже не притронулась.

Когда я вышел на улицу, солнце уже поднялось довольно высоко. Пришлось добыть собственные очки – большие, не дающие бликов и, как следствие, очень дорогие. Что поделать – за хорошие вещи приходится платить.

Для начала я собирался зайти на почту. Почта находится в здании вокзала, а вокзал, в свою очередь, представляет собой конечный пункт одноколейки, по которой к нам раз в неделю прибывает пара вагонов всяческого барахла, газеты второй свежести и примерно треть неприятностей. Остальные две трети приходят к нам сами.

За те семь лет, что я провел в Пограничье, шесть железнодорожных компаний пытались проложить новую ветку в глубь Запретных Земель. Все они обанкротились через пару месяцев, и вот уже больше года новых дураков не находилось. Похоже, седьмая сочла за лучшее заняться поисками северо-западного прохода. Так что в ближайшее время мы по-прежнему будем оставаться последним форпостом так называемой человеческой цивилизации. А с западного побережья на восточное придется добираться через Магелланов пролив.

Я вошел на почту, вежливо поздоровался со всеми присутствующими в лице нашего почтмейстера Енота Вилли и трех десятков сонных мух, выбрал скамейку почище и, вооружившись тремя кипами газет, начал приобщаться к новостям извне.

– Синьор Ханко?

Я как раз с интересом начал изучать речь Бена Дизраели, которую зачем-то перепечатала нью-йоркская «Таймс» из лондонской, и этот тип – кто бы он ни был – прервал меня на самом интересном месте.

– Да, это я.

Странный сегодня день.

– У меня к вам есть одно маленькое дельце.

Я опустил газету и посмотрел на человека, который уже после двух произнесенных им фраз начал мне активно не нравиться. Загорелый чернобородый человек, одетый, тем не менее, насколько я мог судить, в дорогой костюм европейского покроя. По-английски говорит почти без акцента. То ли мексиканец, долго живший в Европе, то ли испанец, долго живший в Мексике.

Гораздо больше мне не понравились два мрачных типа, маячивших за его спиной. В Пограничье не возят своих подонков. Выгоднее нанять их здесь – это дешевле, и, кроме того, они знают местные условия. У привозных бандитов обычно возникают трудности с акклиматизацией.

А маленькие дельца обычно оборачиваются большими неприятностями.

– Я вас слушаю.

– К вам сегодня обращалась одна синьора.

– Я ей отказал, – сообщил я и потянулся за газетой.

– Я знаю, – кивнул тип. – Сейчас она договаривается с неким синьором Хорьком.

Я хмыкнул и отложил газету обратно.

Черный Хорек почти так же ленив, как и я. Правда, он трусливее меня, намного жаднее, а главное – он не умеет готовить. Но дело не в этом. Чтобы Черный Хорек взялся за дело без предоплаты, ему надо посулить действительно много. Впрочем, я всегда знал, что он дурак.

– И?

– Я был бы вам крайне признателен, синьор Ханко, если бы вы сейчас явились к…

– Леди М.

– К упомянутой вами синьоре и сообщили ей, что согласны работать на ее условиях. А я, в свою очередь, готов компенсировать все понесенные вами в этом случае издержки.

– У меня почему-то возникает чувство, – начал я, – что если я приму ваше предложение, мне не надо будет вести её очень уж далеко.

Тип как-то странно посмотрел на меня.

– Вы проницательны, синьор Ханко. Слишком проницательны.

– Если не секрет, – спросил я. – Что это за дело, для которого вам так срочно понадобились проводники?

– Увы, уважаемый синьор, – поклонился тип, – это я вам открою только в том случае, если вы согласитесь на мое предложение.

У меня возникло странное ощущение, что тип с превеликим трудом удерживается от того, чтобы придушить меня на месте. А удерживается он исключительно потому, что я ему невероятно, позарез нужен.

– К сожалению, синьор…

– Сангре. Дон Педро Сангре.

Ну и фантазия у этого дона.

– Должен вам ответить то же, что и леди М. Я не работаю.

– Очень жаль, синьор Ханко. Очень жаль, – с этими словами тип развернулся и покинул помещение почты. Оба бандитос потянулись следом.

Я аккуратно сложил газеты в стопку и задумался. Дело пахло все хуже и хуже. В мире есть только три вещи с подобным запашком. Политика. Магия. Деньги.

Представлялось весьма маловероятным, чтобы наше захолустье вдруг ни с того ни с сего стало ареной политических баталий. Власть в Запретных Землях принадлежит тем, кто там живет, что бы ни думали по этому поводу господа в Вашингтоне.