Что же касается нашей родной Украины, то здесь давно и навсегда позабыли о пане Стецько, никто о нем не вспомнит, ибо он исчез, сгинул давным-давно, пропал, как швед под Полтавой. И только где-то в западно-немецких задворках над пропастью жалобно завыли волки да грустно забамкал щербатый мюнхенский колокол, оповещая националистическое кладбище о крахе очередной акции самоубийцы Стецько.

Когда человек доживает последние годы, ему хочется отыскать в своей биографии что-то способное вызвать интерес, а возможно, и благодарность потомков. Казалось бы, нет ничего удивительного в том, что совсем неизвестный на Украине чужеземный беллетрист Влас Самчук вспоминает ныне свою хмельную молодость и похождения зрелых лет. Удивление вызвано иным. Насколько же беспутно нужно прожить жизнь, чтобы считать трогательнейшими дни и месяцы позорного пресмыкательства в наймитах гитлеровских псов накануне их психопатского прыжка на Восток и во время изуверских погромов между Саном и Доном.

О том, что Влас Самчук в старости хвастает именно своим фашистским прошлым, свидетельствует уже заглавие его эссе на страницах мюнхенского журнальчика «Современность», этого омерзительного плода нацистских подпевал. «На белом коне» — вот так запросто и назвал Влас Самчук свое хвастливое повествование о том, как он в сопровождении стаи дегенератов от пера подкрадывался за спинами пруссаков-завоевателей к границам Украины и потом удирал, опережая недобитых вояк фюрера, за эти же границы Украины.

Верно, цель этих воспоминаний была совершенно иная. Через два десятилетия после упомянутых событий вернейшему лакею Эриха Коха, фанатичному рабу фюрера Власу Самчуку внезапно приспичило откреститься хотя бы от некоторых своих грехов. Но это оказалось свыше его сил. Симпатии к сеятелям коричневой чумы еще и поныне держатся в черной его душе так цепко, что он снова пропел хвалу своим истлевшим в земле учителям и наставникам.

Трудно поверить, но Влас Самчук и сейчас прежде всего молится своему Саваофу — Адольфу Гитлеру, награждая его высочайшими эпитетами, какие только смог вспомнить. Ко всему он даже укоряет историков, которые с отвращением отвернулись от прославляемого им «феномена». И выполняет он это достаточно хитро: оперирует цитатами из предисловия англичанина Трейвора-Ропера к изданию безумных застольных бесед (Тиш гешпрехе) Гитлера. Но эта хитрость нисколько не мешает Власу Самчуку выкрикнуть свое восторженное «хайль!» по старому и верному адресу.

«Для марксистов, как для старомоднейших, — со злобным удовольствием повторяет слова „социолога“ с берегов Темзы волынский холуй бесноватого фюрера, — он был лишь простой пешкой на шахматной доске событий, созданием умирающего капитализма в последней его фазе». На деле же, как утверждают оба автора, это был… «гигант, средоточие титанической силы и… гения». Взгляды «исследователей» полностью совпадают и дальше — «целая генерация может быть названа его именем, и мы вынуждены говорить об эпохе Гитлера, как говорим об эпохе Наполеона или Карла Великого».

Вот как ловко оперирует мемуарист законами формальной логики! Если существовала целая «генерация гитлеровцев», то прежде всего Влас Самчук принадлежал к ней.

Далее, с осведомленностью гестаповского шпика бывший редактор печально известной «Волыни» благоговейно листает в памяти страницы деяний и чаяний фашистских погромщиков и жульнически дописывает на полях этих кровавых страниц строчки личных, так сказать, «интерпелляций» во имя… национального «возрождения» страны в условиях тотального истребления всего, что не поддалось германизации и не стандартизовано под нацистскую мерку.

«Медовым месяцем» называет он с цинизмом подлеца дни и ночи варварского разрушения украинских земель тевтонами с гитлеровской свастикой. Прорвавшись через советские границы, фашистские механизированные гунны стремились дальше на восток, к Киеву и Москве, а украинский «патриот», пока суд да дело, осел в Ровно, идиотски утешаясь тем, что из рук гестапо получил портфель герра редактора геббельсовского смердящего листка и возможность хотя бы подлаивать псам из ведомства «Остпропаганде».

Еще и поныне не остыл экстаз, присущий тогда арийцу из Дермани (село, в котором родился Самчук. — Д. Ц.), в ответ на столь «высокое» доверие. «Я сидел за письменным столом своего кабинета, — до мелочей вспоминает он в „Современности“. — Вошел очередной клиент и, кажется, вне очереди… в серовато- синем военном плаще. Со знаками различия зондерфюрера.

Геккель, Генрих Геккель!.. Подает руку, садится, закуривает и угощает меня. Сердечно благодарю. Чем могу служить? Он принадлежит к органам военной пропаганды, заявляет Геккель, и интересуется нашей газетой».

Дальше каждое слово этих воспоминаний источает благодарность шефа желто-голубого листка, осчастливленного визитом и вниманием гестаповского опекуна. «Все хорошо, но что касается будущего, то оно его беспокоит… Увеличение тиража, переход из еженедельника в ежедневник. Как с машинами, с бумагой? О, этому можно помочь! Не так уж сложна проблема. Нам здесь нужна хорошая пресса. И обо мне он уже слыхал. Это хорошо, что я учился в Германии и владею языком. Между прочим, они намереваются создать целый ряд газет на украинском языке, и я мог бы помочь в этом деле, хотя бы подбором редакторских кадров. Разумеется, это возможно. Прекрасно. Все прекрасно. До свидания. Вскоре встретимся снова».

На следующий день восхищенный редактор вновь принимал у себя того же Геккеля, да еще в компании со вторым зондерфюрером — Фрицем Вайсом. К большому удивлению «суверенного союзника», гости оставили ему инструкцию под названием «Некоторые указания по терминологии и тематике газеты». В нынешних своих воспоминаниях Самчук говорит об этой инструкции довольно скептически, с признаками слабой иронии. И получается это у него, в общем, убедительно. В самом деле, нужны ли были какие-то наставления ему, нацистскому выкормышу, клавшему на ночь под свою подушку парабеллум и евангелие гитлеровских изуверов «Майн кампф»? Ведь и без этого редактируемая им «Волынь» с первого до последнего номера была сплошным визгом истерического восторга и славословия в адрес фюрера и его банд, захмелевших от обилия пролитой ими человеческой крови.

Теперь Самчук утверждает, что он лишь для проформы отдавал «кесарю кесарево». На деле, видите ли, у него и его националистических единомышленников были еще и другие желания и намерения, но это уже чистейшая выдумка. Ложь вылезает, как шило из мешка, если сравнить хотя бы некоторые места из написанного Самчуком собственноручно. В номере «Волыни» от 14 сентября 1941 года хмельной трубадур «железных фаланг фюрера» самозабвенно клянется: «Единым нашим желанием является действенная помощь могучей армии Адольфа Гитлера в достижении намеченной цели. Твердо и непоколебимо верим в ее победу, так как во главе великой армии стоит муж необычайного величия и необычайной духовной мощи — Адольф Гитлер!» А совсем недавно, в девятом номере «Современности» за 1965 год, вспоминая свою давнюю статью и иные дифирамбы творцам «нового порядка», Самчук не забывает подтвердить: «Все, что мы писали, писали от глубин сердца…»

Так и надрывались украинские «геббельсята», лезли из шкуры, чтобы выслужиться перед гестапо, чтобы заработать если не «железные кресты», то хотя бы ободряющее «Гут, швайне!». Случалось, что холуи выскакивали даже впереди хозяев. Об одной такой оказии Самчук вспоминает не без гордости. Вояки фюрера еще устилали трупами дальние подступы Киева, а газетенка «Волынь» уже выскочила с «алярмующей вестью»[13]— столицу Украины взяли! Редактор лично высказал свой восторг в связи с этим событием в специально написанной статье. От столь воинственной поспешности поморщились даже в ведомстве «Остпропаганде». Сейчас, спустя столько лет, у Самчука хватило наглости преподнести читателям этот случай едва ли не как пример личного героического поведения. «Что я не поплатился за эту статью, нужно благодарить только Вайса… В конечном счете все мои тогдашние статьи звучали остро, исключительно, рискованно, но такова уж была моя хватка».