Но и эта иллюзия, которой пан доктор собирался пояснить тогдашнюю ситуацию, развеялась прочь от дыхания песни, внезапно долетевшей до него через десятилетия на чужбину. «Ой, наступала та чорна хмара…» — отчетливо послышалось ему, и он ужаснулся от воспоминания. В самом деле, с ним было все точно так, как поется в этой песне: «Ой, берут дуку[20] за чуб, за руку, третий в шею бьет…» Точно так же врезали между ушей и ему, дуке-кровопийце в начале революции, и отшибли разум.

Сперва завзятый «исследователь» бросается очертя голову в глубину веков, чтобы нащупать родники, из которых вытекает эта песня.

«Должно было что-то в лесу издохнуть, — готовится он к путешествию сквозь тысячелетия, — чтобы в нас зародилась мысль, будто корни наших теперешних несчастий тянутся со времен (а может, и еще дальше), когда Геродот без штанишек бегал в своей Элладе (или Карийском Галликарнасе)».

Далее социолог с похвальной тщательностью объясняет, что дука, или дукач, — это человек, имеющий много дукатов, иначе говоря, денег. Слово же «дукач», — с ученым видом толкует он, — латинского происхождения (дукач — вождь, предводитель). Деньги, называвшиеся «дукатами», выпускала держава — на одной стороне барельеф главы государства, на второй — государственный герб.

Наконец, «доктор» Куликовский докапывается до того, за чем рылся: «Как видим, в песне проводится не только игра слов „дукач — богач“, но и явно протаскивается антидуковская интенция».

Испытав эту «интенцию» на собственной шкуре, он воспылал неистовым гневом. Как осмелилась эта «голота» так отвалтузить собственных «дук», навсегда лишить их власти и вымести прочь из Украины? Понимает ли он, народ, что «испокон веков человечество детерминирует происхождение единоличной монаршьей власти непосредственно от бога — „мы, божию милостию…“» Это же «установление полностью распространяется и в отношении многопредставительной власти всей руководящей прослойки (дук)»?!

В частности, пана Куликовского до бешенства раздражает любовь нашего народа и к этой милозвучной песне: «Ой, наступала та чорна хмара…». Да разве можно такой народ уважать? Более того, разве нет оснований подозревать такой народ в непорядочности, в отсутствии разума? Вот так он и пишет черным по белому, захлебываясь от ярости и презрения: «…если сам народ, то есть полноценная национально-социологическая формация… любуется ненавистью к одному или нескольким своим же ведущим и пропагандирует активное их уничтожение, стало быть, такой народ не может являться ответственным за свое поведение и его голос в подобных случаях уже не является голосом божьим. Наоборот, его голос есть горячечный бред, и он сам рано или поздно потребует опеки над собой и лечения».

Опуская все прежние «кривды», пан Куликовский не прочь предложить свою «опеку над хворым народом», хотя и озлоблен на него до крайности. Как средство быстрой помощи он предлагает некую таблеточку. Верно, к ее употреблению нужно соответственно подготовиться — процедить мировоззрение, лишить его материализма и диалектики. Это учение, как утверждает недобитый изувер, построено на… зависти бедных к богатым.

Таблетка же пана Куликовского смахивает на плесневелую сентенцию, которую хочется выплюнуть не разжевывая. Вот содержание этого поучения: если свободный украинский народ хочет возвратиться «к полнокровному и полноценному национальному обществу», он обязан запомнить, что такое общество во всем мире и во всех временах имело, имеет и будет иметь единственную социологическую структуру: национальное руководство (дуки!) плюс национальная и послушная масса.

Вот какую «студию» врезал доктор Куликовский. Она еще раз подтверждает, что не ошибся старый националистический вепрь Дмитро Донцов, «утешая» себя и своих приспешников вынужденным признанием: «Нашей болячкой было и есть безголовье».

Магистр от интриганства Владимир Шаян был известен в кругах галицийской интеллигенции в тридцатых годах. Скажем сразу, репутацию имел весьма незавидную, прямо говоря — паршивенькую. В революционной среде ему не верили. Слишком уж крикливо он клялся в верности марксизму, а одновременно нападал на подлинных революционеров с позиций анархизма. Так в статье «Взломаем действительность» он яростно набросился на Степана Тудора, обвинив его в ревизионизме. Троцкист по поведению и иезуит по убеждениям, он все ближе сходился в действиях с польской охранкой — «дефензивой» и с националистами. Именно эти черные силы в союзе с ренегатами типа В. Шаяна, К. Ярана и иже с ними нанесли в 1932 году удар из-за угла по прогрессивным организациям. Были разгромлены редакции народных изданий, а в том числе журнал «Окна». Но даже после этого янычару удавалось некоторое время маскировать свое нутро.

Освобождение Западной Украины Красной Армией оглушило ренегата. Казалось, он потерял дар речи и на веки веков останется заикой, не осмелится больше «ломиться» в литературу и политику. Но это был лишь маневр, маскировка.

Едва во Львов ворвались гитлеровские штурмовики и «соловьи» из «Нахтигаля», Владимир Шаян поспешно выскочил на «плац» предательского политиканства. Его не смутило то, что Львов немедленно перекрестили в Лемберг, что на уличных табличках появились дьявольские названия «Гитлерштрассе», «Герингштрассе», а из Янова по утрам и по вечерам доносились раскатистые очереди автоматов, вопли обреченных и зловещий скрежет «индустрии смерти» фашистских душегубов — костедробилки.

Прибавив к званию магистра «почетный» титул «ответственного» секретаря объективно не существующей организации украинских писателей во Львове, преданный ландскнехт во всю глотку выкрикивал «хайль» и «новому порядку» и всем фюрерам, от рядового эсэсовца, опекавшего «союз» графоманов, до верховного маньяка, «освободившего» всех своих приспешников от «ненужной химеры — совести». Руки коллаборационистов нестерпимо потянулись к перу, мучительно захотелось выплеснуть на бумагу все, что болталось в душе.

Уже 28 сентября 1941 года В. Шаян печатает в «Львовских вестях» статью, немедленно замеченную ведомством «Остпропаганде» как «образец правильного восприятия и толкования „идей века“». В этой статье новоявленный певец «дистрикта Галициен» обливал помоями советских писателей, жаловался, что до прихода гитлеровцев ему не писалось, восторгался, что теперь его «раскованное слово» взовьется орлом «под буйный ветер столетий к высокому полету полными крыльями».

Так магистр Владимир Шаян стал под знамена гитлеровских покорителей и истребителей славянства. Единственным, что мешало ему выскакивать впереди вернейших псов гитлеризма, была его врожденная трусость. Едва Восточный фронт откатился с Дона до Днепра, голос львовского оборотня утонул в испуганном визге нацистской сволочи, хлынувшей в западные зоны Германии в надежде отыскать пристанище под «опекой» американских «освободителей».

…И вот сейчас, спустя десятилетия, замечаем, как Владимир Шаян, величающий себя уже мистером профессором, управляется на страницах «Визвольного шляха». Доминирующий мотив всех его статей и «исследований» — лютая ненависть ко всему связанному с Советской Украиной, боязнь даже мысли о том, что идеи коммунизма ширятся на всех континентах.

Но получается так, что писанина ренегата оборачивается против него же, словно бумеранг, ему же разящий череп. Проанализируем хотя бы такое «умозаключение» этого так называемого «профессора»: «янычаром называется тот, кто полностью и безоговорочно принял веру или идеологию врага, как свою собственную». Вот уж самокритично высказался хамелеон, давно перекрестившийся в антикоммуниста перед образом доллара и фунта стерлингов! Подтверждая собственное признание, В. Шаян становится в позу защитника неожиданных «литературоведческих» контрверсий и «человеколюбивых идей» генерала Эйзенхауэра, осквернившего своей скандальной речью открытый в Вашингтоне памятник Т. Г. Шевченко.

Особенно беспокоит В. Шаяна то, что чем дальше, тем больше обманутых националистами эмигрантов начинают положительно относиться к Советской Украине, ждут от нее вестей, одобряют и приветствуют культурный обмен между Востоком и Западом. На тех, кто ищет контактов с советскими туристами, он, по существу, официально доносит полицейским властям, заявляя: «Организация контактов с представителями чужих стран — это в нормальном обществе прерогатива правительства или соответственно уполномоченных учреждений». Об этом, дескать, должны хорошо помнить те, кто еще называет себя «единомышленниками националистов».