Затем он все вспомнил. О, так это дом нашего соседа? Томоэ была неподалеку, помогая есть одному из мальчиков. Нобуро, младшему сыну, который был так плох вчера. Однако все остальные члены семьи собрались около очага на завтрак. Мидори-сан вручила миску бульона мужу, Кичиро-сану, затем старшему сыну, Ичиро…

– Вы проснулись! – восторженное лицо возникло прямо перед ним с дикой улыбкой. – Наконец-то! Я ждала так долго! Вот, я помогла сделать для вас завтрак, Кеншин-сан!

Изумленный, он взял чашку, которую она настойчиво совала ему в руки, слишком ошеломленный ее словами. Некоторое время он смотрел на мисо и рис, прежде чем начать есть. Почему я должен отказываться? Еда есть еда, а он был голоден… Если подумать, он и Томоэ полностью лишились ужина вчера вечером, не так ли? Они были так заняты уходом за больными, что даже забыли спросить о еде. Ну, это неудивительно…

– Доброе утро, дорогой, – мягко поприветствовала его Томоэ, присаживаясь на колени рядом с ним и шепча ему на ухо своим низким голосом. – Ты спал так тревожно, что я подумала, что будет лучше дать тебе поспать подольше, насколько возможно.

Кеншин благодарно кивнул. Сказать по правде, он был удивлен, что вообще смог спать в окружении стольких людей. Эта трудность была ей незнакома. Даже сейчас в ее глазах не было и тени сомнения. Нет, она выглядела так же спокойно и безмятежно, как и всегда. Она посмотрела на соседей, собравшихся завтракать вместе, и, в частности, на одну восторженную маленькую девочку, которая махала им.

– Мы должны присоединиться к ним, – тихо прошептала она.

– Да, – согласился он, протягивая ей наполовину опустевшую миску, чтобы выбраться из своих одеял.

Она следила за его действиями, слегка качая головой, прежде чем подняться и направиться к очагу. Их соседи охотно пододвинулись, уступая ей место, и даже грубоватая Мидори-сан тепло приветствовала ее.

– Кеншин-сан! Кеншин-сан! Идите есть! Тут много осталось! – маленькая Аими-чан звала его, получая наполовину насмешливые, наполовину раздраженные взгляды от членов своей семьи.

– Ты нашла новую цель? Отлично, – усмехнулся старший сын, Ичиро. – На этот раз ты дашь мне отдохнуть, маленький кошмар.

– Я не кошмар! – бодро возразила маленькая девочка, бросаясь к Кеншину, смело хватая его за руку и таща его ко всем.

Не в силах сдерживать улыбку, Кеншин фыркнул и позволил утащить его к этой приличной компании. Прежде чем он успел опомниться, он уже сидел рядом с Томоэ с полной чашкой в руках. Ичиро сидел напротив, глядя на него с легким недоверием. Он был еще подростком, лет, может быть, двенадцати или около того – все еще ребенок, несмотря на широкие плечи и мозоли на руках. Без сомнения, он помогал отцу в поле ежедневно. Несмотря на бледность, его состояние было намного лучше, чем вчера. Видимо, тысячелистник все же поборол его жар.

То же самое можно было сказать о его отце. Фермер, Кичиро-сан, все еще постоянно кашлял и казался слабым, но лихорадки больше не было. Какое облегчение. Если он выдерживал подобное состояние в течении нескольких дней, то определенно продержится еще.

Только самый младший сын, Нобуро, все еще боролся с остатками своей лихорадки, но даже он не был так плох, как прошлой ночью, так, по крайней мере, сообщила ему Мидори-сан в своей несколько грубоватой манере.

Нет, худшее осталось позади, так что вся семья была благодарна за помощь.

Тем не менее, завтрак и чай, последовавший за ним, прекрасно подходили для разговоров, и, учитывая то, насколько новыми были Кеншин и Томоэ для этой местности и как мало говорили с кем-либо, немного времени ушло, чтобы в членах семьи пробудилось любопытство. После непродолжительного обмена репликами на отвлеченные темы, речь наконец зашла о сельском хозяйстве.

– Насколько я понимаю, вы новичок в сельском хозяйстве, – спросил Кичиро-сан, пристально взглянув на Кеншина.

Кеншин почувствовал, как тепло поднимается к его щекам и отвел глаза.

– Ну да… – пробормотал он. – Я просто хотел попробовать после того, как мы переехали сюда. Неважно, сколько растений выживут, что-то да останется на зиму.

– Достойная мысль, но я сомневаюсь, что ваши посевы выживут, – Кичиро улыбнулся почти в своей обычной веселой манере. – В этом году ливни были необычайно сильными. Я поспешил убрать свой собственный урожай, что и привело к такой ситуации.

– Я пытался слить лишнюю воду с поля, но листья уже чернеют, – объяснил Кеншин. – Сказать по правде, я не знаю, что еще можно сделать.

– Не так уж много, – пророкотал Кичиро. – Придерживайтесь и дальше такой тактики. Может, это предотвратит сильное загнивание, пока дожди не уймутся.

– Скажите, Томоэ-сан… – вступила в разговор Мидори. – Я слышала, что вы молодожены?

– Это верно, – кивнула Томоэ. – Мы поженились прямо перед переездом сюда.

– Вас уже можно поздравлять с прибавлением? Помню, что мы не слишком тянули с Ичиро. – Мидори-сан улыбнулась, ее глаза искрились озорством.

Томоэ рядом с ним застыла в изумлении, ее ки внезапно стала колючей. Он тоже чувствовал себя ошеломленным этим вопросом, но… разве женатые люди не заводят детей? Но Томоэ и я даже не думали об этом. Кеншин захлопал широко раскрытыми глазами. И он прекрасно знал, почему. Имея на горизонте войну, Ишин Шиши, восстание и все остальное, он даже не мыслил о детях, это даже не приходило ему в голову.

– Сейчас трудные времена, и мы еще молоды, – спокойно ответила Томоэ, и ее ки приобрела морозный оттенок… но ее голос звучал грустно.

Он посмотрел на нее снизу вверх, захваченный этой идеей. Его собственная семья, с ней – дразнящая мысль, манящая и совершенная, и совершенно ужасная в своей невозможности. Ее печаль, и в этом не было никаких сомнений, говорила о том, что она тоже жаждала семью. Но даже если они оба этого хотят, сейчас не было никакой возможности, пока война не закончится, пока Ишин Шиши нуждаются в нем… и как долго это продлится? Месяцы? Годы? Вечность?

Он сглотнул. Что-то толстое и горькое перекрыло горло. Это несправедливо. Действительно несправедливо… но так обстояли дела. Он почти забыл о реальности, о том, почему они живут здесь, в сельской местности, но факт оставался фактом – он здесь, чтобы Ишин Шиши легко вызвали его. Когда придет вызов, он должен будет ответить, и неважно, что это разобьет ему сердце.

Томоэ смотрела на него серьезными глазами, в которых сразу под поверхностью скрывалась печаль. Она тоже позабыла про войну и мятеж.

Повисла неловкая тишина.

– Кеншин-сан! Что означает ваше имя? – Яркий голос прорезал тишину, как нож масло. – Мое означает «прекрасная красота». – Аими-чан засмеялась, сверкая своими бесхитростными глазами. Для нее, очевидно, пауза в разговоре показалась явным шансом развить свою тему.

Секунду Кеншин колебался, как ответить на вопрос. Он возник из ниоткуда, был бестактным и невежливым… но в то же время Аими-чан была настолько невинной и радостной, что перед ее любопытством было невозможно устоять. И, говоря по правде, было бы неплохо поговорить о менее серьезных вопросах.

– Это хорошее имя. Оно подходит тебе, – пробормотал он после крошечной паузы, изо всех сил улыбаясь. Он тоже любил значения имен, когда был маленьким. – Мое имя пишется словами «меч» и «сердце».

– Да? Это необычно, – Кичиро поднял бровь. – Я бы предположил, что оно означает «скромная истина». Это гораздо более общее значение.

– Эээ… – Кеншин запнулся, но не продолжил, несмотря на подсказку.

Кичиро-сан был прав в своем замечании, подумал он. Было нетипичным начало имени, тем более имени простолюдина, с таким резким словом, как «меч». Но Кеншину нравилось его имя. Оно было последней его связью с Мастером, и даже сейчас много значило для него, и он считал, что оно подходит ему. Намного, в разы лучше, чем Шинта. Он уже так далек от своей нежной детской души. Но этого он сказать не мог никому из этих людей. Для них он просто продавец лекарств.

Мидори-сан хмуро посмотрела на него, явно глубоко задумавшись. Его бездумные слова снова разбудили ее подозрения?