… Я никому не могу позволить видеть, как я убиваю. Кацура-сан предельно ясно говорил об этом.

В этом не было никаких сомнений. Если он позволит этой девушке уйти, она будет знать, что он убийца. И труп у его ног убит таким образом, каким это мог сделать только хитокири Баттосай. Если она что-нибудь кому-нибудь об этом скажет, вскоре Бакуфу узнают, как выглядит самый разыскиваемый ими хитокири.

Я не могу рисковать.

Кеншин крепче сжал меч.

Я должен убить ее.

– Я шла за вами, потому что хотела сказать спасибо, – медленно произнесла она мелодичным и спокойным голосом.

Полностью выведенный из равновесия ее голосом, Кеншин поднял взгляд, только для того, чтобы увидеть, что она подходит ближе. Десять шагов, пять шагов, три… и она стояла прямо перед ним, и Кеншин не мог не смотреть на нее.

Она такая высокая… и почему она не кричит? Почему она не убегает?

Ее ки ощущалась настолько знакомой, холодной и собранной, что просто таки вопила о доме и безопасности. И даже темнота ночи не могла скрыть ее красоту. Она была настоящей леди, из тех, о которых каждый мужчина будет говорить с тоской.

Даже залитая кровью, она не кричала. Вместо этого она размышляла вслух:

– Во время трагедии всегда говорят «идет дождь из крови». Но вы действительно пролили… этот кровавый дождь.

Стихи? Кеншин замер в недоумении.

Девушка, бледная, как призрак, среди этой крови и дождя, одетая в белое кимоно, с лиловой шалью, обвивавшей плечи. Ее глаза – большие, темные, как ночное небо. Он чувствовал, что мог бы легко забыться в них…

Ее глаза закрылись, и она начала падать.

Это был инстинкт, ничего более, заставивший Кеншина бросить меч убийцы и поймать ее прежде , чем она упала на землю.

Она упала в обморок? Эээ, ну это естественная реакция на всю эту кровь. В конце концов, разве девушки не теряют сознание, когда видят кровь?

Кеншин моргнул, глядя на девушку на его руках.

И что мне с ней делать?

Он точно не может оставить ее здесь. Уже поздняя ночь, и кто знает, что случится с девушкой, оставшейся в одиночестве? А что насчет того, что она видела? Она стала свидетельницей таких событий, за которые Бакуфу убивают.

А что ему делать с трупом? Это улица в самом центре города. Полицейские силы поднимутся на уши, когда узнают об убийстве в этом месте! Но он не сможет убрать это место в одиночку…

Конечно, он видел, как ревизоры приводили в порядок место убийства, когда люди должны были просто исчезнуть… но это всегда была тяжелая работа, и требовалось время, чего у него, безусловно, не было.

К тому же, у него на руках была бессознательная девушка. Чертовски тяжелая, между прочим. Кеншин заворчал, подхватывая ее поудобнее – перебросил ее руку себе через плечо и подхватил ее под колени.

Проклятье! Похоже, у меня нет выбора!

Живые важнее мертвых, и еще один труп в том кровопролитии, которое творилось в эти дни в Киото, погоды не сделает. К сожалению, он знал только одно место, куда мог принести девушку.

Ну, Оками-сан любит меня. Надеюсь, достаточно, чтобы помочь в этом деле… или может, попытаться переправить ее внутрь, чтобы никто не увидел? Кеншин нахмурился, еще раз поправляя тело девушки, стараясь, чтобы ее голова легла на его плечо.

… Какой приятный аромат. Запах белых слив. Нет, соберись!

Сейчас проблема одна. Кеншин тяжело вздохнул, еще раз сменяя захват. Его руки уже боролись с ее весом. Неудивительно – как бы красива она ни была, она выше и тяжелее его. Как, черт возьми, он донесет ее до гостиницы?

Потребовались некоторые усилия, некоторая помощь Кенты, и множество изменений в захвате, прежде чем ему удалось таки дотащить ее до гостиницы. Однако к концу этого упражнения Кеншин вспотел как свинья, а его ноги и руки дрожали от усилий, как трава на ветру.

И как после всего этого ей удалось остаться в бессознательном состоянии? Разве обмороки не должны быть кратковременными? В любом случае, уже поздно, почти рассвет. Поднять ее на второй этаж по лестнице будет непросто. Он не может подняться по лестнице. В конце концов, от его пыхтения наверняка все проснутся. И что скажут люди, когда увидят ее?

Ничего хорошего, ни для нее, ни для него.

Нет, он должен просочиться незамеченным. Что если ему собрать достаточно ки в ногах и прыгнуть, сможет ли он набрать достаточную высоту, чтобы запрыгнуть на навес у первого этажа? Оттуда было бы легко добраться до его окна…

Однако прежде, чем ему представился такой шанс, ки Оками-сан проплыла вниз по лестнице.

Ой-ой, она все еще не спит? Время для плана Б!

Кеншин проскользнул внутрь через заднюю дверь и нацепил робкую улыбку.

– Я вернулся, – сказал он вслух, стараясь сделать голос мягким, чтобы не спугнуть добрую старую леди. Она устроит ему веселье, если он ее напугает, к тому же ему потребуется ее помощь.

– О, Химура-кун. Ты сегодня поздно, – спокойно поприветствовала его Оками-сан, прежде чем ее взгляд упал на девушку у него на руках. Ее брови удивленно взлетели вверх. – Химура-кун, что это ты делаешь?

– Ээээ… – Кеншин весь сжался, прекрасно понимая, как плохо все это выглядит. Он опустил девушку на пол и выпрямился, пытаясь придумать объяснение. – Эээ… там был бой, и она упала в обморок.

Владелица гостиницы нахмурилась, но подошла поближе, чтобы хорошенько рассмотреть девушку. Кеншин вздохнул с облегчением, наконец-то дела налаживаются! По крайней мере, Оками-сан должна знать, что случилось с девушкой. Он на это надеялся. Если нет, то она все равно выскажет некоторые соображения по поводу того, что теперь делать. Она всегда так делала… а он нет.

Глядя в сторону, Кеншин потер затекшие руки. Ему казалось, что каждая клеточка тела у него болит.

Наконец Оками-сан посмотрела на него и спросила:

– Ты уверен, что просто не напоил ее?

Что? Зачем?

Кеншин разинул рот, прежде чем понимание, что она имела в виду, не ударило его.

– Нет!

– Это не чайный дом, так что только в этот раз… – бесцеремонно фыркнула старуха и покачала головой. – Я пойду принесу теплой воды и сменную одежду.

Словно вся кровь собралась на лице Кеншина, настолько он был уничтожен! Однако, несмотря на предостережение, он получил то, что хотел… отчасти. Кеншин вздохнул и снова поднял девушку.

Больших усилий ему стоило доставить девушку в свою комнату без шума, но когда это было сделано, он предоставил Оками-сан возможность заняться ею, а сам отправился на задний двор, чтобы наскоро помыться. В конце концов, он весь был пропитан кровью и потом. Отвратительная комбинация.

Когда он вернулся, Оками-сан уже поменяла девушке одежду и уложила ее спать на его футоне. Но, но… почему его постель? Почему не положить в ее собственную? И то, что он никогда не использовал свой футон, не принципиально. Кеншин высказал свой протест Оками-сан, надеясь, что старуха придет в себя и устроит девушку в другую комнату.

Однако Оками-сан заявила, что это гостиница, а не дом призрения… и нигде больше для нее абсолютно нет места. И поскольку именно он принес бедную девушку, его обязанность, как джентльмена, разделить с ней комнату.

Кеншин так и остался стоять, глядя ей вслед, полностью потеряв дар речи.

И как, предполагается, ему спать с кем-то внутри своей комнаты? Ему едва удавалось засыпать одному! В окружении такого количества людей, всегда невольно шумящих, ему никогда не удавалось достаточно расслабиться. Даже несмотря на то, что большую часть года он находился вместе с ними. А теперь неожиданно он вынужден делить комнату с совершенно незнакомым человеком?

Но если это только на сегодня… может, одну ночь он выдержит.

В конце концов, он так устал. Ночь на самом деле выдалась длинная, с этим перетаскиванием чертовски тяжелой девушки через весь город… Кеншин устроился возле своей стопки книг, и, схватившись за катану, прислоненную к плечу, как всегда, повернулся, чтобы посмотреть на спящую девушку.

Она была очень красивой. Ее бледная кожа казалась очень мягкой, а длинные шелковистые черные волосы обрамляли красивое лицо.