Однако в один прекрасный день в конце осени Иидзука-сан подал ему черный конверт, в котором значилось имя Шиоми Дайске. Не сказать чтобы редкое имя, но оно напомнило ему о чем-то…

Кеншина как будто ударило молнией.

Осуми!

Фамилия Осуми-сан была Шиоми.

Это, должно быть, совпадение, но Кеншин обнаружил, что спрашивает:

– Шиоми? Из Мацуэ?

– Откуда ты знаешь? – недоуменно усмехнулся Иидзука-сан. – Да, цель Шиоми Дайске из Мацуэ. Он ведет переговоры от имени своего господина. Они планируют оказать поддержку Бакуфу, и мы не можем этого допустить. Нет, нам нужно сделать из них пример. Однако это будет нелегкая работа – у Шиоми по крайней мере три телохранителя. Справишься?

Сердце ухнуло куда-то вниз, и все, о чем мог думать Кеншин, это об Осуми-сан. Но дело было в том, что он никогда не слышал ни о каком Дайске, ни в одном из многочисленных визитов, которые он и Мастер совершали в Мацуэ. Этот человек может относиться к Осуми-сан или нет… Осуми-сан ведь вторично вышла замуж? Этот Дайске вполне может оказаться ее мужем.

Кеншина охватила паника. Нет никакого способа это выяснить. Иидзука-сан может не знать, на ком женаты люди, которых им поручено убить. Это неважная информация, по крайней мере, для Ишин Шиши.

Но, но… как я смогу его убить? Как я могу поступить так с Осуми-сан? Это невозможно…

Но что, если этот Дайске даже отдаленно не связан с Осуми-сан? В конце концов, Кеншин не мог быть уверен. И это для дела. По приказу Кацуры-сана. И… он пообещал убить любого, на кого укажет ему Иидзука-сан. Это на благо народа, ради новой эры.

Иидзука-сан смотрел на него странно.

Почему? Эээ, верно… он же спросил что-то. Что?

– Да, справлюсь, – пробормотал Кеншин. Три телохранителя, пять… это не имеет никакого значения. Все эти самураи настолько слабы и медленны. Хитен Мицуруги разработан для противостояния многим. До сих пор у него не было проблем, даже с несколькими противниками.

Но в тот вечер, когда Кеншин затаился, поджидая свою цель, ему было непросто. Сомнения продолжали терзать его, и, когда он увидел группу самураев, приближающихся к месту его засады, он не смог как следует сосредоточиться. Улица, которая была выбрана для работы, находилась недалеко от центра – одна из самых узких улочек в старой части города. Люди вокруг были, но достаточно далеко, так что никто не должен был что-либо увидеть или услышать.

Близилась полночь. Нужное место и, несомненно, нужные цели.

Почему я все еще сомневаюсь?

Кеншин пытался сосредоточиться, но почему-то даже у Кенты возникли проблемы с поиском трещин в стене, разделяющих их, чтобы протолкнуть свою ки. Это было хуже всего.

Но люди приближались… и он действительно должен был убить их.

Кеншин сглотнул. Он не знал, который из четырех самураев его главная цель. Все они были одеты почти одинаково, и сейчас слишком темно, чтобы наверняка распознать черты лица, которые Иидзука-сан так долго описывал. Но даже с большого расстояния он различил на одежде мон, точь-в-точь такой же, какой он видел в детстве в доме Осуми-сан.

Он не мог допустить, чтобы эти люди ушли.

Иидзука-сан ждал. Именно по этой причине и была такая должность – ревизор убийств, чтобы гарантировать, что убийца не струсит или не провалится, что работа будет выполнена успешно. И если эти люди уйдут… Кацура-сан непременно узнает об этом. И больше не будет доверять.

И что хорошего в наемном убийце, если его цели упущены?

И если ему перестанут доверять, если он провалит поручение Кацуры-сана… ему не позволят больше помогать Ишин Шиши. Ему не позволят бороться за новую эру, как другие мужчины. Как должен ученик Хитен Мицуруги.

Не должно быть никаких сомнений. Он должен убить этих людей.

Кента тоже почувствовал его нерешительность и озабоченно толкнул его. Этого было достаточно, чтобы Кеншин заметил, как он опаздывает. Мужчины почти дошли до конца улицы.

Нет!

Кеншин в панике ахнул и помчался вслед за ними. Ему удалось вырубить только одного, прежде чем остальные его увидели. За несколько секунд на узкой улице воцарился безобразный хаос. Трое мужчин и он были заперты между высокими стенами, блокирующими свет луны. В этом не было ничего чистого. Их крики и вопли эхом разносились вокруг, а брошенные бумажные фонари давали достаточно света, чтобы он мог видеть кровь, сочащуюся из ран.

Это было чересчур, чересчур много для него, а затем, в самый неподходящий момент, его концентрация ослабла, отрезав Кенту… и возможность внутреннего использования ки. Внезапно он стал недостаточно быстр, чтобы уворачиваться от их ударов. Его меч оказался слишком длинным и громоздким, чтобы отражать атаки в ограниченном пространстве. Кеншин стиснул зубы и вытащил вакидзаси левой рукой, чтобы блокировать удар, приходящийся в правое плечо…

О боже, я могу умереть здесь…

Увидев, как его все еще сдерживает его товарищ, один из самураев закричал, нападая, и всем весом навалился для удара. Мужчина был на голову выше Кеншина и весил больше чем вдвое по сравнению с его хрупким телосложением. И в тот момент Кеншин не мог думать ни о чем больше, кроме как: я могу умереть здесь. Я действительно могу утонуть в крови.

– Нет! – закричал на него Кента и протаранил стену, врываясь на его сторону… и все замедлилось.

Удар, который он блокировал вакидзаси… Да, если я нажму вот так… Кеншин нажал изо всех сил, выбивая из равновесия человека, который удерживал его, ударяя своим коротким клинком ему в челюсть, пронзая череп до самого мозга. Затем, взявшись обеими руками за катану, перепрыгнул через труп… Высокий тяжелый самурай, нападавший на него, не имел никаких шансов против его ураганного удара.

– Рюкансен: Цумудзи!

Последний оставшийся на ногах все еще держался… нет, он сделал шаг назад. Оставленные горящие бумажные фонарики освещали его лицо. Остался не кто иной, как Дайске Шиоми. Мужчина выглядел абсолютно испуганным.

– Демон… красные волосы и желтые глаза… О боги, нет…

Кеншин подошел ближе и вложил меч в ножны. Не из-за неуверенности. Нет, она давно покинула его. Этот человек должен был умереть. Однако самым быстрым ударом, который он знал, был баттодзюцу – быстрая ничья. Бесполезный удар, кроме дуэлей. Он всегда так думал… но это самый быстрый способ убить. А ради Осуми-сан, женщины, которая была добра к нему, и которую Мастер так сильно любил, ради нее он хотел убить этого человека самым гуманнейшим образом, который знал.

Кеншин бросился к мужчине и в последний момент с божественной скоростью Хитен Мицуруги выхватил меч. Глухой звук… за ним второй. Чистый удар, лениво наблюдал Кеншин. Он прошел сквозь человека, разрубая его на две части, от левого бедра к правому плечу.

Шиоми-сан не должен был почувствовать сильную боль, только ужас.

Невдалеке он ощутил два присутствия ки. Одно из них Иидзуки-сана… слабое и колеблющееся, как всегда. А другое… Фурутака? Что Фурутака здесь делает?

– Боже мой… – пролепетал в шоке дородный самурай.

Иидзука-сан просто улыбнулся и похлопал Кеншина по влажному плечу.

– Хорошая работа, Химура. Я не сомневался в тебе ни на секунду!

От влажного прикосновения стало противно. Он ощущал себя отвратительно.

– Не трогайте меня, – прорычал Кеншин. – Пожалуйста, позаботьтесь об этом. Мне нужно принять ванну.

Но отчего-то, несмотря на то, что он был в крови с головы до пят, этот запах не достигал его ноздрей. Почему? Почему он не дрожит отчаянно, пытаясь привести в порядок дыхание, как обычно?

Я просто… чувствую онемение.

Это ощущение не оставляло его, пока он добирался до гостиницы, держась в тени и избегая людей. Не следует людям видеть его в крови. Когда он наконец добрался до бани, то начал лить на себя одно ведро за другим. Это было хорошо. Свежо.

Но почему он не волновался, как обычно? Почему он чувствовал себя так? Что за странная пустота, как будто онемение во всем теле?

… что там произошло в точности?