Друг-дух прервал разъедающую его панику воспоминанием, как всегда. Однако на этот раз он показывал изображения людей. Нет. Одного человека, но в разном возрасте. Что дух пытается ему сказать?
Человек из этих воспоминаний на каждой картинке выглядел по-разному. Мальчиком он казался счастливым. Потом, выше и старше, с другим взглядом, более сосредоточенным, рот больше открыто не улыбался. На следующей он был одет как взрослый. Он был даже не так стар, как отец, но глаза его смотрели тяжело и рот был сжат в прямую линию. От боли? Было еще много изображений, и другой вид на них – но всегда один и тот же человек.
– Даже если он вырос, это все один и тот же человек? Ты это пытаешься сказать мне? – громко спросил мальчик только для того, чтобы заполнить тишину.
Снова чувство ласкового согласия.
Но почему он показывает мне это? Было не похоже, что превращение незнакомого мальчика в мужчину было сколь-нибудь важно для мальчика… Но, подождите, его вопрос! Его глаза распахнулись, когда происходящее стало приобретать смысл. Возможно, дух хотел сказать, что он не меняется, не по-настоящему? Что он просто растет, как человек на картинках?
Если так, может, он вовсе не предавал Касуми? Может, она не будет в нем разочарована? Ну, и возможно, это означает… что не так плохо, что я меняюсь?
Снова ощущение ласки. Он не заплакал от облегчения, но был близок к этому. Вместо этого он опустил рубашку в воду и вытер лицо ладонями, сделал глубокий вдох, а потом с выдохом отпустил напряжение. Я не сделал ничего плохого, Касуми не сердится на меня. Все нехорошо, все никогда не будет хорошо, но он больше не чувствовал себя так плохо. Он просто растет. Касуми ушла, это правда, но он не предал ее.
Мальчик посмотрел на берег, на кучу брошенной одежды. Там, сверху, лежал разноцветный кусочек дерева. Волчок Касуми.
– Живи, живи ради меня… – сказала она той ночью.
Я действительно не хочу разочаровывать Касуми. Он подумал это духу и был снова вознагражден утешительным ласковым ощущением. Мальчик вернулся на берег и повесил рубашку на низкую ветвь, чтобы высушить. Потом взял свои хакама и принялся стирать их.
Хико был намерен забрать мальчика или просто поторопить его, однако увидев, что с ним не происходит ничего опасного, решил не прерывать его. Вместо этого он продолжил наблюдать за ним из тени деревьев, окружающих озеро.
Ребенок стирал свою одежду, и часть уже сушилась на ветке. Разумно, отметил Хико, нахмурившись, но недальновидно. Здесь мокрая одежда не просохнет как следует. Утро было холодным и туманным. Когда солнце взойдет, оно поможет, но сейчас…
Мальчик был бледен как зимний снег и даже меньше теперь, когда его не скрывала бесформенная одежда низкого качества. Жалко смотреть. Ребра торчали. В следующей деревне Хико придется запастись едой побольше, особенно мясом, чтобы нарастить мышцы на этом скелете. Неудивительно, что мальчик был не в состоянии поднять меч. Тем не менее, приятным сюрпризом стало то, что мальчик выглядел здоровым. На коже не было больших ран и ушибов, или шрамов. Либо мальчику повезло, либо он просто был послушен.
Но опять же, в караване были рабы для удовольствий. Так что имело смысл то, что мальчика не стали бы жестоко наказывать, достаточно, чтобы не оставлять шрамов. Рабы должны быть красивыми. Хико не был уверен, что жизнь в качестве раба была хороша для мальчика, но поверхностный взгляд не выявил никаких физических повреждений, но и не опроверг куда более отвратительных вариантов…
Чувство крайнего отвращения окончательно испортило ему настроение. Как хорошо, что работорговцы не достигли своей цели. Он не пожелал бы такой жизни никакому ребенку.
Независимо от температуры, пребывание в воде на пользу не пойдет, а вода озера должно быть ледяная. Я бы не остался там добровольно ни на минуту, даже если бы мне заплатили. Хико сделал шаг из кустов и пошел наполнить чайник.
Мальчик выглядел так, словно потерялся в собственной голове. Опять. Время это нарушить.
Хико наступил на камни, намеренно издавая хруст, чтобы предупредить мальчика, что он там. Мальчик подпрыгнул как испуганный кролик, быстро повернулся, и его глаза мгновенно нацелились на Хико. Хорошие рефлексы, отметил Хико с одобрением и как бы случайно прокомментрировал:
– Холодно здесь. Выходи, у меня костер готов. Твою одежду тоже лучше посушить там.
Мальчик осторожно кивнул. Без дальнейших комментариев Хико откланялся.
Огонь хорошо горел, и влажные веточки больше не дымили. Тем не менее, пламя съело большую часть дров, так что он добавил немного сушняка в костер. Ему не хватало терпения дожидаться углей сегодня вечером, особенно после наблюдения за тем, как мальчик моется в ледяной воде, от чего его самого бросило в дрожь. Горячая еда будет как нельзя кстати. Найти подходящую ивовую ветвь и повесить чайник над огнем не составило труда.
Вода успела хорошо нагреться, когда он услышал на тропе легкие шаги. Наконец-то мальчик вернулся. Все еще голый, ребенок дрожал, его бледная кожа приобрела какой-то синюшный оттенок. Он принес с собой сверток мокрой одежды.
По-настоящему жалкое зрелище, со вздохом отметил Хико. Еще не хватало только позволить этому паршивцу подхватить воспаление легких, в довершение ко всему. Ворча, он поднялся на ноги и снял плащ и рубашку.
– Вот. Надень, а то простудишься.
Мальчик нерешительно посмотрел на его предложение, а потом бросил взгляд на кучу мокрой одежды в руках.
– Просто положи это на траву возле костра. А сейчас это тебе послужит.
После этого беспризорник явно пришел к решению, наклонился, чтобы положить мокрый сверток, и начал медленно двигаться в его сторону… Когда ребенок схватил протянутую рубашку, Хико только в раздражении покачал головой. Долго же ты…
А потом мальчишка имел наглость понюхать рубашку!
Молчаливая критика была слишком явной, и Хико посмеялся, забавляясь, несмотря на хамство, и постарался сдержать улыбку, стремившуюся к его губам. Сдавшись, наконец, он неохотно признал:
– Она не чистая, но сухая.
В ответ – застенчивая улыбка.
Здесь на самом деле холодно. Хико вздрогнул и потер руки. Как ребенок смог это выдержать? Сырой и холодный воздух пробирал до костей, или просто так казалось, потому что старые шрамы напомнили о себе. Нет, не лучшая погода бродить нагишом. К счастью, у него остался плащ, и неважно, что старый ублюдок перевернется в гробу от такого кощунства.
Мальчик надел рубашку, но одеяние было до смешного велико ему. Подол постоянно падал на землю, невзирая на усилия малыша сделать одежду более функциональной. Неумело закатав рукава, ребенок подвязал полы импровизированного халата своим поясом. Неидеально, но сойдет пока. Хико одобрительно кивнул, прежде чем подкинуть дров и проверить воду в чайнике. Она как раз собиралась закипать.
Мальчик разложил мокрую одежду на траве, чтобы просушить ее.
Эти руки действительно не выглядят хорошо. Он сдержал вспышку темперамента. Ребенок сомневался в нем, как и положено, черт побери. Слишком сильное давление только напугает его, рассудил он и смягчил голос от командного до спокойного.
– Мальчик. Иди сюда. Я хочу взглянуть на твои руки.
Мальчик – Кеншин – посмотрел на него внизу вверх, но подошел, поколебавшись только на мгновение. Определенно, лед тронулся.
Протянутые руки были крошечными и полностью утонули в его широких ладонях. Нахмурившись, он осмотрел их. Так я и думал.
Эти маленькие руки были полны плохо заживающими царапинами и потертостями, и многие явно открывались много раз. Мытье в воде очистило их от грязи, но только для того, чтобы стало ясно, что некоторые из ран могли осложниться: одна на левой ладони, другая на боку большого пальца и еще две на кончиках пальцев правой руки. Бледная кожа, размягчившаяся после мытья, покраснела около глубоких ран, указывая на возможную инфекцию.
Не все так плохо, как он предполагал, но и не так хорошо, как хотелось бы.
Раны должны быть очищены и содержаться в чистоте. Отсутствие гноя показывало, что инфекция не проникла глубоко, но все к тому шло. Просто чудо, что кровавый гной не поразил пальцы. Ради всех богов, мальчик ворочал трупы, ничем не защитив руки, с открытыми ранами, не иначе!
