Я разглядывал брошенные одно– и двухэтажные дома дома. Построены они были добротно и выдержали прошедшие после выселения годы в большинстве своём вполне достойно. Лишь кое-где осыпалась штукатурка и провалились крыши. В принципе здесь вполне можно было бы и жить, если бы не местное “население”.

Шевеление справа было почти незаметным. Угадав движение мутанта, я махнул рукой и белая, сливающаяся со снегом, человекообразная фигура с визгом опрокинулась на спину. Брызнула кровь. Кровоед мгновенно перевернулся и на четырёх лапах метнулся к обочине. Снег взлетел вверх и, цепляясь за землю когтями, он скрылся за углом дома.

– Это и был кровоед? – спросил Седой

– Да. Пошли.

– А почему ты не стрелял? Не успел?

– Он больше не угрожал никому из нас.

Судя по вытянувшемуся лицу, Седой ничего не понимал. Думает. наверное: “Это же мутант. Не угрожает нам – будет угрожать другим. Или эти мутанты как то оценивают отношение к себе? А может быть Студент просто патроны бережет?” Я тихо свистнул и жестом подозвал пулемётчика.

– Присмотрись, – сказал он. – Пятый дом от нас. Дальний угол. В метре от окна. Видишь?

Крюков внимательно смотрел вдоль улицы.

– Нет.

– Целься под окно.

– Понял…

Пулемет с оглушительным грохотом выплюнул короткую очередь. От угла дома взлетела выбитая пулями кирпичная крошка. Но пули не только раскрошили кирпич. Штуки три срикошетило от кладки и ещё одна человекообразная фигура с воем отвалилась от стены и рухнула в кусты.

– Как ты его заметил? – спросил лейтенант.

– У кустов ветки отклонились. Пошли дальше. Больше они не рискнут напасть.

– А многовато их тут развелось…

– Да, лучше сюда не заходить. Но выхода не было. Давай вперед, не торопясь.

Все-таки было и третье нападение. На этот раз мутант бесшумно свалился с крыши и напоролся на короткую пулеметную очередь. Пули отшвырнули кровоеда на обочину. Он дернулся, попытался ползти, но вторая очередь пригвоздила его к земле. Мутант перевернулся, взревел, выпучив огромные глаза и задергался в агонии. Пулемет рявкнул в третий раз, добив его.

Балбес подбежал к кровоеду, обнюхал его, забрал лапу и оросил желтой струей.

Технари и Седой во все глаза смотрели, как шкура мертвого мутанта быстро меняет цвет с белого на чёрный. Вот так они и прячутся. Мимикрия.

– Что это у него из морды торчит? – спросил Криг, разглядывавший мутанта с профессиональным интересом..

– Видоизмененный язык. У него зубов нет, он не кусается, но эту штуку может вогнать поглубже, а потом создает вакуум в ротовой полости. – ответил Студент. – Засосет насмерть. Это водный вид. Рыбу ловит, животных мелких в воде, улиток, моллюсков…

– Я думал, что в воде здесь ничего выжить не может?

– Почему? Есть и с чистой водой ручейки. Те, что от родников начало берут. В таких можно даже купаться, только пару гранат перед этим лучше кинуть. Но эти и в грязной воде нормально себя чувствуют.

– Тьфу! Вот же нечисть. А кто здесь еще водится?

– Много кого! – я снова оглянулся. – Вы долго стоять собрались?

После пары поворотов по улицам появились двух– и трехэтажные дома. Улица стала шире. Грязи на дороге почти не стало и идти стало чуть легче. Вскоре Ван вывел нас на главную площадь. В ее центре плитами из полированного камня была выложена небольшая площадка и из ее центра вверх бил длинный язык пламени.

– Вот то место! – сказал Ван.

Мы пошли через площадь к мемориалу.

– Привал, располагайтесь на ступенях, они тёплые.

Я помог Крюкову снять поклажу. Седой и остальные гости зачарованно смотрели на пляшущее пламя. Ван уселся прямо на каменную плиту, уселся и достал пачку печенья из рюкзака.

– Лови, да!

Пачка, а за ней и еще несколько, полетели в сторону гостей. По кругу пошла фляга с водой.

– Что это он горит? – спросил один из технарей, тот, что помоложе, кивнув на огненную струю. – Там что, до сих пор газ есть?

– Где-то внизу газопровод проходит, – ответил Ван, хрустя печеньем. – Он проржавел. Газ вырывается наружу. А где арматура, чтобы отсечь – никто не знает, вот он и горит, камни греет. Тут под землей полно каверн и в них раньше поселенцы строили всякие фабрики, цеха… Оно до сих пор работает, хотя и не все. Технологии были рассчитаны на терраформирование и запас прочности у оборудования колоссальный. Кое-где воды чистой налить можно, где-то погреться…

Гранит под ногами действительно был теплым. Понятно, почему Ван сидит на тонкой подстилке, не боясь простудиться.

– Нам долго ещё идти?

– Если все хорошо будет, то часов пять. Две трети пути уже прошли. Срезали через город. Тут опасно, конечно, но если обходить с другой стороны, то пришлось бы в поле заночевать. А это плохо, у вас ведь спальников нет.

– Да уж, не запаслись. Кто бы знал, что так получится?

– Зачем вас преследовали? – спросил Ван, хрустя печеньем.

– Сбить хотели.

– Это точно. А кто приказал это сделать?

– Знать бы… В общем то я догадывался, кто отдал приказ. Не так уж много людей в курсе моих последних распоряжений и при этом обладают нужными возможностями. Дайте мне только отсюда выбраться!..

– Нет, ну беспредел же! – сказал Крюков. – Прямо как у нас раньше патрульные на рейдеров охотились с вертолетов.

Я доел свой паек и сказал.

– Отдыхаем еще половину стандартного часа и поднимаемся. Вижу, что устали, но надо идти. Спецназ уже давно перешёл периметр. К вечеру они выйдут к челноку, потом по следам пойдут за нами и пойдут быстро, потому что будут видеть, где прошли мы. Для нас встреча с ними закончится плохо.

– Куда мы все-таки идем? – спросил “черный”.

– У нас здесь неподалёку есть опорный пункт, – ответил я. – там нас будут ждать.

– Ваши люди?

– Да. Там отдохнем и определился, что делать дальше. Если спецназ после обыска челнока уйдет, то можно будет связаться с рейдерами и вас выведут из Промзоны. Это будет означать, что вас искали, чтобы спасти. Но если они пойдут за нами, придётся принимать бой.

– Вы нам хотя бы дадите нормальное оружие?

– Нет. У меня нет лишнего, да и смысла нет. Или ты всерьез считаешь, что сможешь вести бой со спецназовцами, которых к тому же намного больше, чем нас?

Он покосился на свой пистолет.

– Всегда есть шанс, что оно пригодится. И я все-таки кое-что умею.

Я не ответил. Может быть, он действительно круче вареных яиц. Может быть его импланты (а я уже понял, что у него они есть по резким, дерганым движениям) полезны в том бою, который его учили вести. Но не здесь, не в Промзоне.

– Ты же видел, как кровосос нападает? – спросил Ван. – Чем бы тебе ружьё помогло? Ты поднять его не успеешь, как тебя уже загрызут. И случайную пулю поймать тоже никто не хочет. Студент прав.

* * *

Следующие часы слились в один долгий марш-бросок. Улицы сменялись пустынями, пустыри – занесенными пылью и песком дорогами, вдоль обочин которых шелестела под ветром сухая трава. Дороги снова превращались в улицы. Мы шли, иногда возвращались по своим следам и обходили зоны аномалий. Тихое попискивание детектора в руке Вана время от времени становилось громче и мы снова сворачивали. Солнца не было видно, над головой висела серая мгла. Когда Ван свернул к какому то дому, Седой подумал, что предстоит еще один обход. Но вместо этого мы вошли в большую, теплую комнату.

В углу в железной печурке потрескивали дрова. Горела свеча, немного рассеивая полумрак, а на диванах сидели трое в таких же, как у меня, серых комбинезона и бронежилетах. Двое из них, похоже, спали. Третий повернул голову, посмотрел на нас и снова уставился в окно.

– Располагайтесь, – сказал я “гостям”. – Вон там сумки, в них одежда и обувь. Разбирайте, что кому подойдёт. Ван, у тебя свечи в рюкзаке были, зажги еще пару.

Крюков ушел в соседнюю комнату и вернулся уже без экзоскелета. Технари тем временем вытащили и разложили на диване ворох одежды, а Сестра поставила на печку котелок с водой и подбросила дров.