– Вот они, – сказал Фриц. – Второй месяц на зарядке стоят. Коридор подтапливало, как я уже говорил. Сейчас работает площадка двумя уровнями выше, а эту так в резерве и оставили.

– Кто поведет? – спросил я.

Фриц посмотрел на гвардейца. Тот кивнул, сказав:

– Обычный транспортник, адаптированный для гражданских перевозок и без вооружения. Управление идентично нашим “Химерам”. Я справлюсь, без проблем.

– Тогда забирайтесь. Я отсоединю кабели.

В челноке было уютно. Кресла жесткие, но удобные и достаточно широкие, чтобы я в своем костюме не чувствовал себя стесненным. Сержант перебрался в кабину, занял кресло слева, щелкал тумблерами. Видно было, как на приборной доске загораются тусклые зеленые огоньки. Потом в отсек забрался Фриц.

– Отключил, – сказал он в сторону кабины. – Как там? Все в порядке?

– Не все… – отозвался гвардеец. – Левый движок не выдает полную мощность и векторы тяги не сведены… Но летать можно. Не так уж и далеко, дотянем. Пристегивайтесь.

Машина мягко качнулась, когда включился антиграв. Плавно приподнялась над полом. Я увидел через прозрачную стенку корпуса, как стоявший слева челнок провалился вниз. Пропеллеры развернулись горизонтально, раскрутились. Вой был еле слышен через двойной пластик корпуса. Мы медленно поплыли к выходу из ангара, окаймленному редкими красными огнями и вынырнули в светло-серую ночь Доминиона.

* * *

Машина постепенно разогналась. На этих транспортах установлены двигатели с регулируемым вектором тяги, поэтому они довольно медленно набирают скорость, а к виражам не приспособлены совершенно. Зато очень маневренны на небольшой скорости, могут заплыть в любую подходящую дыру и в ней же развернуться. Я и сам, было дело, летал на таких. Даже с управлением мог бы справиться, оно очень простое. Две ручки, четыре кнопки.

Слева от нас бесконечно тянулся кластер. Справа висел туман. Гвардеец (интересно, как его хоть зовут?) вел машину на низкой высоте и наши бортовые огни отбрасывали мигающие отсветы на молочно-белую мглу. Тихий вой моторов сменил тональность. Челнок поворачивал. Кластер начал отдаляться.

– Сотни четыре идем, – прокомментировал Фриц.

– Больше не выжать, – отозвался сержант из кабины. – Регулировкой давно никто не занимался и я опасаюсь разгонять движки. Может раскрутиться.

Да, такое с этими машинками тоже бывает. Если один двигатель выходит из строя, а второй при этом мгновенно не отключается, то пассажиры все внутри успевают уделать блевотиной. То еще зрелище получается.

Минут тридцать-сорок мы молчали. Говорить было не о чем, машина ходко шла над туманом и я даже подумал, что мы и правда успеем вернуться в кластер к началу смены. Но, как говорится, Ху там ночевал…

– Сзади машина! – донеслось из кабины. – Идет тем же курсом.

– Преследует? – спросил мой напарник.

– Не знаю… Дал запрос – не отвечает. Скорость вдвое выше нашей. Через пять минут догонит.

– Патруль…

– Не обязательно, но возможно. Скорее всего нас все-таки вычислили.

– Что будем делать?

– Я бы побарахтался, будь на этом тарантасе хоть какое-то оружие. А так… Он подлетит поближе, опознает и вломит из всего бортового. Это “Ворон”. Отметка похожа.

Легкий штурмовик. Две пушки, ракеты, бомбы. И скорость, да… Что теперь? Садиться в туман? Я покосился на плазмомет в кобуре. Не катит… Даже без ограничителя у него максимальная дальность стрельбы три сотни метров. Дальше плазма теряет стабильность и взрывается. В джунглях – самое то, но не в воздушном бою. Мы с Фрицем переглянулись. Лицо у него было мрачное. Посланник сидел, глядя в пол. Молится, что ли?

Туман приблизился. Машина снижалась.

– Решил садиться? – спросил Фриц.

– Да. Если разобьют антиграв, или батареи, нам конец, а так хоть сядем мягко. “Ворон” вертикально садиться не может. Если и отбомбится, то наугад. Там, внизу, полно металла. Он нас не увидит.

– Думаешь, он и бомбы взял?

– Идет так, будто груженый, а десанта он не несет. Значит взял.

– А ты очень хорошо подумал, мистер…

– Криг. Сержант Криг, честь имею!

– Там промышленная зона. Каторга. Люди там долго не живут.

– В этой челноке мы тоже долго не проживем. На радаре вторая отметка. Их двое. Совпадения исключены, это за нами.

И мы окунулись в туман.

Глава первая

Эта теплушка повернулась нам очень вовремя. Видимо когда-то это был ремонтный состав. Платформа с запасом шпал и рельсов, за ней – вагончик для ремонтников. Все было приспособлено для удобства работавших здесь когда-то людей. Даже туалет был. Группа вышла к ней поздно вечером и расположилась на ночлег.

После того, как мы нашли пропавшую группу "Закона", поспать так и не удалось. Шли по насыпи всю ночь, а потом весь день, выходя в более-менее знакомые места. Останавливаться раньше было нельзя. По сторонам серьёзно фонило и за много лет радиоактивную пыль нанесло ветром и на насыпь. Из активной зоны вышли только вечером, а еще через час – к этому разъезду.

Инга бросила на пол теплушки спальник, накрылась палаткой и буквально вырубилась, сразу провалившись в сон. Чуть позже её примеру последовали Ван и Крюков. Между ними свернулся клубком на досках Балбес. Я остался караулить.

Вообще-то это место явно посещалось людьми не так давно. Кто-то здесь ночевал, на полу остались следы ботинок, окна были протерты, а рядом с печкой лежало несколько поленьев. Зажигать её я пока не стал, но поджег таблетку сухого спирта и заварил чай. Ближе к утру из под палатки вылез Ван, зевнул пару раз и сказал , чтобы я шёл спать. Я не стал спорить, снял ботинки и, забравшись на нагретое место, сразу уснул. Сквозь сон я слышал, как Ван ходит от окна к окну.

Утром меня разбудил запах каши. В печке шипел огонь. Инга помешивала ложкой в котелке, по вагончику распространялся термоядерный запах кабанятины. Было довольно тепло. Ван опять дрых на скамейке, подложив под голову руку. Крюкова нигде не было видно, а его экзоскелет стоял у стены. Я выбрался из под палатки, скатал её и убрал спальник.

– Как у тебя руки? – спросила Инга.

Я посмотрел на ладони. Вчерашняя корка от ожога исчезла. Вместо неё была тонкая, розовая кожа.

– Терпимо. Ещё день-два и будет нормально. А лейтенант где?

– С обходом пошёл. Заодно дров прихватит. Мы дневку решили сделать, надо отоспаться.

– Вышли бы базу – отоспались бы. Впрочем спешить некуда. Послезавтра выйдем.

– Изрядный мы крюк сделали.

– Бывало и не такое. Как там каша?

– Давай котелок. Ван! Готово, просыпайся! Выгляни, позови лейтенанта.

Крюкова, однако, звать не пришлось. Держа в руках здоровенную охапку веток, он ввалился в дверь и свалил дрова в тамбуре. Я уселся с котелком за столик. Сейчас подкрепимся и можно будет ещё поспать…

Скамейка подо мною ощутимо вздрогнула. Я посмотрел на глядящего в окно лейтенанта и тоже повернулся. Мимо насыпи, ломая кусты, с грохотом проехал на пузе пассажирский челнок. Вот так всегда! Только соберешься поесть – и обязательно кого то принесёт к обеду.

Помешивая кашу, я смотрел на машину. Удачно они сели. Очень удачно. Ещё сотня метров – и въехали бы прямо в "кискис", а там – поминай, как звали. Ван наконец поднялся, одел сапоги и выглянул.

– Пойду встречу их, да? А то сейчас высадятся прямо на тот свет.

– Сходи. Может там и в живых-то внутри никого нету?

– С чего бы им умереть? Сели удачно, не загорелись.

– Проверь, мы прикроем.

Крюков переставил к окну пулемет и приоткрыл створку. Внутрь теплушки ворвался холодный, влажный ветер. За ночь изрядно похолодало. Градусов десять, наверное. Зима начинается… Я отправил в рот ложку каши, решив не дожидаться, пока она остынет. Крюков последовал моему примеру и мы вместе наблюдали, как Ван обходит “пускачи”.