И поэтому они всегда внимательно следили за тем, что происходило в МТИ.
Джеку было двадцать семь – поздний возраст для студента, даже выпускника, – и он казался окружающим одним из тех, которые пришли, чтобы изменить этот мир. С детства ему было хорошо знакомо ощущение одиночества и того, что в этой жизни каждый человек может рассчитывать только на себя. Его отец был уважаемым всеми инвестиционным банкиром, вице-президентом вашингтонского отделения знаменитого банка JP Morgan. Здание банка со светлым фасадом и высокими эркерами, в котором Джек не раз бывал в детстве, выглядело неброским, но солидным, и находилось оно, как ему казалось, в самом лучшем месте в мире – на Коннектикут-авеню, всего в трехстах метрах от Белого дома. Из кабинета отца на верхнем этаже, казалось, было рукой подать до изумрудной лужайки перед офисом президента США. Иногда с площадки между лужайкой и парадным входом Белого дома взлетал черный, похожий на военный вертолет, и Джеку становилось невероятно интересно, находится ли в нем сам президент или нет. В общем помещении офиса стояли компьютеры, и секретарь отца – веселая улыбчивая блондинка – тайком разрешала Джеку поиграть в любимые игры, заодно угощая его конфетами, пока отец был на очередном важном совещании. Собственно, это и были его самые яркие воспоминания о папе – дома он видел его редко: тот всегда возвращался поздно, был мрачен, а выпив бутылочку-другую пива или рюмку шотландского виски, отправлялся спать. Выходные отец Джека проводил в гольф-клубах и где-то еще вместе с коллегами по работе. Позже оказалось, что у него была любовница – простая учительница, приехавшая из Огайо. Когда это выяснилось, он бросил семью и ушел к ней. Мама Джека по происхождению была русской – училась в Москве, грезила наукой, поступила в знаменитый физико-технический институт. Горбачев и перестройка открыли русским дверь на Запад: при первой возможности она уехала на годовую стажировку в Штаты и, как многие другие, осталась. Получив диплом, преподавала физику в Джорджтаунском университете; на одном из просветительских вечеров, спонсируемых Белым домом, встретила будущего мужа. Родным языком Джека был английский, но он понимал много русских слов и прилично говорил на испанском, который полюбил за ритмичный слог и скорость выражения мыслей. Все детство мама была его главным другом, наставником, привила ему любовь к логике и математике, с годами переросшую в страстный интерес ко всем природным явлениям. Одноклассники подразнивали Джека «маминым сыночком», но когда Джек поступил в колледж, их столь близкая духовная связь вдруг оборвалась. Мама встретила свою новую любовь, тоже преподавателя физики, и они вместе уехали в университет Беркли в благословенной солнечной Калифорнии, где помимо работы она стала увлекаться коллекционированием редких вин из долины Напа и разведением пушистых кошек сибирской породы. С Джеком они по-прежнему общались очень тепло, но теперь только по телефону или скайпу, и не чаще чем раз в месяц.
О том, что у Джека большие способности, твердили его воспитатели еще до школы – когда он успевал точно разложить карточки или правильно ответить на вопрос, пока его сверстники даже не уловили суть задания. В первом классе он уже решал квадратные уравнения и знал основные теоремы алгебры и геометрии, во втором – мог на равных спорить с преподавателем литературы о философском подтексте пьес Артура Миллера, в четвертом – просто перестал посещать большинство занятий, вместо этого пропадая в химической лаборатории, компьютерном классе или библиотеке. В четырнадцать лет он уже был готов к поступлению в любой университет, но тут до сих пор ровная колея его жизни внезапно ушла куда-то вбок. Резко и почти без видимых причин Джек на время охладел к наукам. Возможно, это было связано с половым созреванием. Его новой страстью стала музыка. Он мог сутками сидеть в комнате, слушая классический рок или джаз. В этих звуках ему чудилась та же красивая, изящная стройность, что и в математике, но еще и наполненная высокой, романтичной, а иногда, наоборот, возбуждающей сексуальной чувственностью. Джек научился играть на электрогитаре, развил голос и даже в какой-то момент хотел стать рок-музыкантом. Но в его среде не было таких же поклонников рока и джаза – в основном сверстники считали их глубоко устаревшими стилями, и интерес Джека к музыке понемногу утих. В семнадцать лет он подал документы одновременно в Гарвард, Йелль и Стэнфорд, блестяще сдал тесты, но на собеседованиях не смог четко ответить на вопрос, кем он видит себя в жизни. Его слова «мне интересно все» экзаменаторов не устроили, и он оказался в «списке ожидания». В ответ Джек аннулировал свои заявки и поступил в колледж университета по соседству, где когда-то преподавала его мама. Ко времени окончания колледжа Джек уже имел несколько статей в научных журналах и патенты в области наноматериалов, в свободное время занимался стрельбой в тире, боевыми искусствами, а вечерами тайком общался по Интернету с программистами из хакерских сообществ. В МТИ его приняли без экзаменов. На первом же курсе он дал себе слово не просто заниматься наукой, а сделать что-то реальное, стоящее своими руками, как гласил девиз университета. В следующие три года помимо учебы, которая занимала у более юных студентов шестнадцать часов в сутки без выходных, а Джеку давалась легко, он стал соучредителем нескольких компаний, которые могли в ближайшие десять лет принести миллиарды долларов. И что важнее – изменить мир. Каждый вечер Джек ложился в постель, украдкой помолившись (религия в университете не была в почете, хотя, конечно, никто ее не запрещал), и, засыпая, мечтал, чтобы завтрашний день наступил как можно скорее. Недели бурной исследовательской деятельности в окружении невероятно талантливых сверстников летели быстро; Джеку казалось, что он счастлив, как никогда, и это счастье – высшая награда за прорыв за границу неизвестного – должно было продолжаться и дальше. Но несколько месяцев назад в его жизни вдруг появились они, и все изменилось.
Выходя из комнаты, Джек бросил взгляд в зеркало. Синяки надежно скрывала одежда, а легкий кровоподтек на правой скуле можно было объяснить неудачным бритьем. Все не так плохо. Да, и электронная книга Миранды – отдам ей, когда встречу на лестнице…
Это был еще один дар Джека. Эта способность была столь необычна, что он старался скрывать ее, чтобы не казаться психопатом. Он не понимал, как это происходит. Не всегда, но довольно часто он мог совершенно точно предвидеть, что произойдет через несколько минут. Хотя точного отрезка времени, которое он «видел» в будущем, не было: это могло быть от нескольких минут до нескольких дней и даже недель. В детском саду он всегда точно знал, кто из мальчиков попадет под горячую руку мисс Бэтси, суровой темнокожей воспитательницы, и будет наказан, даже если в момент, когда шалость произошла, его не было рядом. Потом, в школе, он почти всегда точно знал, о чем будет идти речь в классе и кто получит какие оценки в конце урока. Перед экзаменами – нет, он не знал своего задания. Этот дар работал так странно, что не мог облегчить жизнь ему лично. Но почти всегда он точно знал, кто какую оценку получит, включая его самого. Как-то Дайана, улыбаясь, с веселыми чертиками в сияющих глазах после пары бокалов отменного калифорнийского шардоне, пошутила: «Давай ограбим казино Лас-Вегаса! Ведь ты знаешь, что выпадет на рулетке!» Нет, как раз этого он не знал – существовал некий строгий закон, по которому он не мог, а может, не имел права на своем даре предвидения зарабатывать деньги. Но если бы по дороге из казино в отель им угрожали грабители, то Джек непременно заранее «увидел» бы это и пошел бы с ней по другой улице или вызвал такси.
Миранда удивилась, когда Джек протянул ей на лестнице книжку на секунду раньше, чем она его заметила. Миранда нравилась Джеку, но их связывали только приятельские отношения. Родители Миранды Нгуен были вьетнамцами, но она родилась и выросла в Нью-Джерси, пригороде Нью-Йорка, после школы работала в офисе AT&T – крупнейшей в мире телекоммуникационной компании. Миранда имела блестящие способности к математике и увлекалась Big Data – наукой о больших данных, особенно актуальной для интернет- и телеком-компаний. В их архивах, в огромных серверных залах накапливаются немыслимые терабайты информации о действиях клиентов, на основании анализа которых можно было бы каждому предлагать лучший набор услуг специально для него, что приносило бы компаниям в масштабах страны огромные прибыли. Как и Джека, Миранду приняли в МТИ без экзаменов: к моменту поступления у нее тоже были научные статьи и патенты. Джеку нравилось обсуждать с ней идеи – неважно, в большой компании сокурсников или наедине за вечерней кружкой кофе в уютной кухоньке кампуса. В ее тихом голосе, чуть стеснительной улыбке, умных раскосых глазах таилось удивительное восточное спокойствие, словно берущее начало где-то на изумрудных рисовых террасах древней родины ее предков. Но сегодня Миранда спешила – Джек лишь успел ее поздравить с очередной отличной оценкой на экзамене. Он знал, что эта девушка сыграет роль в его судьбе в недалеком будущем, но не был уверен, какую именно.
