Прекрасный образчик логических размышлений патана мы не сумели проверить на опыте, потому что вскоре услышали с тропы чей-то зов и присели рядом с трупом.

Этот тип медленно, но неотвратимо приближался. Нам не было его видно, но в каждом его шаге чувствовалось нежелание и неуверенность. Проходя мимо нас, он снова окликнул товарища и раздраженно добавил какую-то фразу, которую мы дословно понять не могли, но, очевидно, служившую тибетским эквивалентом "Куда ты, черт побери, подевался, тупой ублюдок?" Затем Сафараз без всякого приказа с моей стороны скользнул в темноту, и вскоре я услышал звук, скорее похожий на вздох, а патан снова вытирал свой нож.

- Незачем тащиться за ними по пятам, сахиб, - усмехнулся он, - Они сами к нам идут.

- А тебе придется расстаться с двухмесячной платой, - рассерженно бросил я. - Еще одна подобная инициатива без моего приказа, и прощай.

Он даже извинился, но вряд ли искренне. Мы свалили это тело рядом с первым, и я попытался предугадать дальнейшее развитие событий. Раз первые двое не вернулись, "хозяин", если только он не законченный идиот, вряд ли пошлет третьего кампа назад на поиски. Нет, он сделает привал где-нибудь подальше от этого места и будет настороже. Если у него оставалась хоть крупица здравого смысла, - а у меня не было никаких оснований подозревать его в обратном, - он укроется сейчас поблизости от тропы до рассвета, который по моим расчетам должен начаться не более чем через час. Тогда он сможет послать на поиски последнего кампа или наоборот, спешно уйти с пленником, а кампу приказать прикрывать их отход. Именно так сделал бы на его месте я, особенно если пленный представлял ценную добычу, а Уэйнрайт несомненно относился к этой категории. Но так недолго было его потерять. Значит, необходимо было в темноте как можно ближе подобраться к их расположению, хотя в этом случае все преимущества доставались тому, кто выжидал.

Тут меня осенила идея, и я приказал Сафаразу помочь снять с трупов большие шубы из овечьих шкур - нечто среднее между пальто и халатами.

Мы бросили свои пожитки, облачились в шубы, натянули на голову капюшоны, и едва небо стало бледнеть, двинулись вверх по тропе.

Глава пятая.

Они расположились в четверти мили, и заметили нашу процессию гораздо раньше, чем мы их. Я усиленно хромал, используя винтовку в качестве посоха, а Сафараз притворно помогал мне с другой стороны, но винтовку из рук не выпускал. Оставшийся камп вышел из укрытия и сердито прикрикнул на нас, когда ещё осталось ярдов сто. Патан ещё сильнее пригнул голову и махнул в ответ винтовкой. Он изображал из себя смертельно усталого человека, который просто не в силах что-либо возразить. Камп отвернулся, забросил на плечо автоматическую винтовку и крикнул остальным. Те выехали на тропу уже верхом, но мне ничего рассмотреть не удалось: мы шли против солнца, а они остановились в тени.

Я надеялся, что удастся подойти почти вплотную до краха маскарада, но камп как на зло повернулся к нам и снова что-то крикнул, похоже, требуя ответа. Сафараз снова повторил свой жест ружьем, но тот не унимался и с нарастающим подозрением заорал снова, тем временем снимая с плеча винтовку. Я выстрелил с бедра и промахнулся, но Сафараз послал свою пулю точно в цель, а затем прежде, чем камп успел плашмя рухнуть на землю, ещё раз успешно повторил свой маневр. Мулы стали реветь и брыкаться, сбросив одного из седоков, а другой сумел развернуть своего вверх по тропе и скрылся за поворотом в сопровождении животного, оставшегося без седока.

Сафараз грязно выругался и понесся вверх по склону, чтобы снова взять его на мушку, но мне трудно было определить, кто из них упал, а кто остался в седле, так что я приказал ему остаться. Патан с неохотой, словно игрок в бридж, получивший на руки "большой шлем", подчинился, и мы вернулись к упавшему.

Им оказался почти окоченевший Уэйнрайт. Его руки были туго стянуты спереди кожаным ремнем. Очевидно, в таком положении он пребывал давно, поскольку конвоиры только набросили ему на плечи теплую шубу, оставив рукава болтаться по бокам. Мы аккуратно перепилили ножом кожу ремня, и я попытался растереть его руки, чтобы улучшить кровообращение. От боли он сразу очнулся и сделал попытку сесть, невнятно что-то бормоча, но до тех пор, пока мы не вернулись к нашим пожиткам, я даже не стал его слушать. Он был крепок, и молодость быстро брала свое. Хотя вид его оставлял желать лучшего, минут через десять он начал приходить в себя.

Его наряд, если не принимать в расчет крайне неряшливого и грязного вида, мало отличалась от наших. К тому же он обзавелся множеством вшей, перебравшихся с заботливо наброшенной на плечи шубой, а десятидневная щетина удачно завершала картину.

- Ну, кто начнет первым? - спросил он, бросив на меня не слишком любезный взгляд.

- Я не стану перебивать, - заверил я. - Тем более, что особенно рассказывать не о чем. Нашу группу почти всю перебили. В живых остались только мы с Сафаразом. Мы вернулись в Лахор, но Гаффер упросил меня поискать тебя. К счастью, мне повезло...

- В скромности тебе не откажешь, - кисло процедил он.

- Может, все-таки не будем переходить на личности? Нам нужно сматываться, да поскорее, а то тот тип в любую минуту может вернуться с подмогой. Есть какие-нибудь соображения по части цели вашего путешествия?

- Нет. Единственное, что я могу сказать - мы сделали два ночных перехода от первоначальной стоянки. В последнюю ночь нам не удалось далеко уйти, поскольку он потерял двух своих придурков, - тут он кивнул в сторону сваленных за камнями трупов. - Это они?

- Да.

- Мастерская работа. Мы даже шороха не слышали.

- Один из них отошел в сторону немного отлить, и на него наткнулся Сафараз. Затем его коллега отправился на поиски... Я же сказал тебе, нам повезло...

- Природа скромностью тебя не обделила, - не унимался он. Я отвернулся, чтобы поднять свой тюк, и снова услышал его голос. - Извини, Риз. Просто вспомнил нашего старого ублюдка, который теперь не упустит случая поупражняться в красноречии на мой счет.

Уэйнрайт встал, поморщился и начал растирать затекшие ноги.

- Лучше убраться с тропы и несколько часов отдохнуть, - предложил я, и этот тип тут же распустил хвост.

- Я - в полном порядке.

- А мы не можем этим похвастать, - возразил я. - Последнюю неделю мы круглые сутки трамбовали пятками местные тропы.

Сафараз бросил ему автомат, захваченный нами у последнего кампа, и мы начали карабкаться вверх по склону. Он тяжело дышал мне в спину - ночь, проведенная верхом на муле, не лучшая подготовка к скалолазанию. Но я не стал снижать темп, а когда патан попытался прийти ему на помощь, то встретил недружелюбный отпор. Когда мы оказались на вершине гребня, он был уже весь в поту, с посеревшим лицом, по которому из пореза, полученного при падении сочилась, перемешиваясь с грязью, кровь.

Я не стал тратить время на отдых и предпринял ещё один марш - бросок через долину внизу, потом подъем на следующий кряж, ещё один спуск - и объявил долгожданный привал. Дело даже не в том, что мне не терпелось выместить на нем свою неприязнь, просто пока мы не отойдем от трупов хоть на пару миль, стервятники не начнут свое пиршество. Когда же мы наконец обосновались среди рододендронов у звонкого ручья, он тут же отключился. Я первым заступил на караул, поскольку нужно было определить наше местонахождение и зафиксировать его на карте.

Представьте себе растопыренную пятерню ладонью вниз. Тыльную сторону ладони и запястье образует горный массив, идущий на северо - восток к главному гималайскому хребту. Пальцами служат горные кряжи, на которые мы постоянно карабкались, а промежутки между ними - долины. Мы пришли в Непал вверх по долине между указательным и средним пальцами, но сейчас расположились посреди безымянного с мизинцем, почти между суставами на тыльной стороне ладони; а путь наш в Индию пролегал возле кончика среднего пальца. Вот так в первом приближении выглядела наша задача.