— Бобби Чарльтон в Отдел магических игр и спорта с предложением об усовершенствовании правил квиддича.
Значок с надписью «Бобби Чарльтон. Дурацкая инновация» упал в лоток, осталось только нацепить и переместиться.
Как он и предполагал, в сутолоке Атриума можно было без проблем пройти мимо поста охраны у дальней стены. Наверное, это удалось бы и без мантии. Значок на футболке недовольно пискнул, когда Гарри проехал этаж Отдела спорта. Он и не ожидал, что черная дверь откроется, поэтому вздохнул, плотнее укутался, сполз по стенке и принялся делать то, что умел на «превосходно» — ждать. Рано или поздно кто-то должен был появиться у входа.
«Везунчиком» оказался угрюмый старик в блеклой мантии, толкавший из лифта огромную тележку. Под брезентом что-то шевелилось, рычало и пощелкивало. Гарри успел проскользнуть следом в круглую черную комнату и увидел, как старик с тележкой протискивается в одну из похожих друг на друга гладких дверей. Изнутри потянуло удушливым смрадом, и он заметил угол железной клетки в глубине темного помещения. Определенно, это был не Отдел Датирования и Хронологии. Пол под ногами заходил ходуном, стены начали дрожать, и Гарри показалось, что комната сейчас вытолкнет его наружу. Времени на размышление не было совсем, поэтому он сделал первое, что пришло в голову — просто плюнул на захлопнувшуюся дверь, чтобы потом отличить ее от других. Слюна поползла вниз влажной дорожкой, а Гарри кинулся к следующей. Один за одним перед ним распахивались проходы в помещения не менее странные, чем первая комната. Он вынул нож Сириуса и оставлял размашистые полосы на открывающихся дверях. Две из них так и не поддались, и он решил оставить их напоследок. Гарри успел отметить пять, узнавая за ними отделы из перечня, и наконец увидел комнату, набитую разными часами, где с потолка лился сияющий свет. Рассудив, что, во-первых, в хронологии без часов не обойтись, а, во-вторых, два помещения неспроста обозначались одной строчкой, Гарри шагнул вперед. Обыскал комнату и нашел дверцу у дальней стены.
Едва он переступил порог показавшегося бесконечным зала, как услышал тихий разговор. Конечно же, в Зале пророчеств были люди! Элифас Дож, несший дежурство от Ордена, и волшебник в зеленой мантии беседовали за столом в углу, по разные стороны от плетеной корзинки. Надо сказать, сотрудники Зала Пророчеств умели еще кое-что, кроме как поглощать пирожки и мило болтать. Стоило задуматься, где искать один-единственный шарик, размером с бильярдный, как Гарри заметил, что все стеллажи снабжены табличками с датами. На ближайшем, уставленном мертвыми, словно потухшие лампы, шарами, значилось: 1709 январь-март. Идти предстояло далеко.
В полной тишине он смотрел на полку, где среди прочих едва мерцал и переливался шарик с надписью: «С.П.Т и А.П.В.Б.Д Темный лорд и Гарри Поттер(?)». Только сейчас, увидев четыре имени рядом, Гарри окончательно поверил в слова Снейпа. Все так просто? Протянуть руку, и то, что ищет Волдеморт, никогда ему не достанется? Даже если бы не эта, самая важная, причина, то Гарри все равно бы без колебаний схватил шар. В пророчестве шла речь о его судьбе, и он, как никто другой, имел право знать. Пыльное стекло тускло светилось изнутри голубоватым светом, но было таким горячим на ощупь, что Гарри едва не разжал пальцы. Он осторожно спрятал хрупкую вещицу в карман мантии и счел нужным унести оттуда ноги как можно скорей. Сотрудник и орденец не услышали его быстрых шагов.
*
Он, конечно, был счастлив, что остался в школе. И с радостью наслаждался бы последними летними днями, если бы не маленькая, обжигающая пальцы при каждом прикосновении, тайна. Пророчество покоилось в чемодане, тщательно завернутое в мантию-невидимку, но Гарри не упускал возможности вынуть его и полюбоваться мутной жемчужно-белой спиралью за стеклом. Вот уж и правда: его судьба была в его руках. Он впервые совершил что-то, связанное с общим делом, тайком от друзей и по собственной воле. Но теперь секрет распирал его изнутри и сам рвался наружу. Особенно когда орденцы замолкали на полуслове, говоря о дежурствах, или близнецы и Рон вслух рассуждали об оружии, которое ищет Волдеморт. Их версии были смешными или кошмарными, а порой, когда не слышали Джинни и Гермиона — ужасно пошлыми, но ни одна и близко не походила на правду. Гарри радовался, что все так загружены делами — можно было помолчать. Он до жути боялся ненароком проболтаться. Даже название «Пророк» не произносил, ограничиваясь словом «газета», а при разговорах о профессоре Трелони старался незаметно выскользнуть из комнаты. А еще тщательно проверял, плотно ли задернут полог вокруг кровати, и наколдовывал заглушающие чары на случай, если заговорит во сне.
По утрам Рон понимающе подмигивал и с хитрой усмешкой говорил, что он-де вырос с кучей братьев и сеансами заклинания змей его не удивить. Щеки Гарри заливались краской, и он спешил уверить друга, что «ничего такого».
— Тогда ты ненормальный, — очень серьезно сказал Рон. — Это девчонкам все равно. А парни в нашем возрасте должны это делать. Ну… для здоровья и всё такое…
Гарри отмахнулся. Он вовсе не собирался ставить Рона в известность, что, как и когда делает сам с собой. Похоже, друга совсем не смущали подобные темы, а вот Гарри они казались грязными и неприличными, и говорить об этом — всё равно что подглядывать в щель между занавесками. Конечно, все занимаются сексом. А в семье Уизли наверняка такие разговоры не были табу — семеро детей не появляются на свет сами по себе. Но у Гарри, чьи фантазии не заходили дальше поцелуя с Чжоу, были проблемы намного важнее.
С каждой ночью он все дольше застывал, словно в трансе, с горячим шариком в руках, ломая голову над тем, как узнать пророчество, заключенное в нем. Гладил хрупкую поверхность, дул на мутное стекло, умолял «Откройся!», но ничего не помогало.
В любой другой ситуации он обратился бы к Гермионе и та, конечно, посоветовала бы ему дюжину книг, хоть и скептически относилась к прорицаниям. Но сейчас не мог. Подруга непременно начнет расспрашивать, уцепится за любую оговорку, и он, сам того не заметив, расколется и выдаст тайну. А Сириус… Он мог бы помочь, но его сразу насторожит, что все это Гарри узнал от Снейпа. И тогда крестный разозлится так, что с ним каши не сваришь. Оставался еще Люпин, но где гарантия, что он сразу после разговора с Гарри не пойдет к Дамблдору и тем самым навлечет на него и Снейпа гнев директора?
Гарри разрывался между страхом и любопытством — по словам Снейпа, в пророчестве могло содержаться что угодно, вплоть до необходимости жить с Волдемортом долго и счастливо, и последнее не укладывалось у него в голове. Вдобавок ко всему его грызла совесть. Члены Ордена, как он теперь понимал, несли круглосуточное дежурство в Зале Пророчеств, охраняя то, чего там не было уже несколько недель. И глядя на заспанное лицо Тонкс и опухшие веки мистера Уизли, он кусал кулак, чтобы заглушить рвущуюся наружу правду.
Больше всего его мучило, что он никак не мог понять: почему Снейп решился рассказать ему. Ведь совершенно ясно — мерзкий тип ко всем своим недостаткам добавил еще одно предательство, ценой которому была жизнь родителей Гарри. Самая справедливая часть его души еженощно подавала тоненький голосок, нашептывая, что если бы, скажем, он, Гарри, узнал о чем-то подобном, то сначала хотел бы выслушать пророчество целиком, а не кинулся бы убивать всех сколько-нибудь подходящих под первую часть. Да и Снейп, как бы ни ненавидел его семью — ни за что не мог предположить по одной размытой фразе, что речь идет именно о них.
«Это все равно что винить в проигрыше команды ловца, не дотянувшегося до снитча, когда вратарь пропустил тридцать кряду» — думал он в одну из бессонных ночей. Нет, Гарри не стал лучше относиться к Снейпу, но был момент, когда он счел его визит чем-то вроде извинений за тот поступок много лет назад. И возможно, Гарри даже смог бы их принять, если бы увидел Снейпа хоть раз после заседаний Ордена. Но ни один из присутствующих ни разу не упомянул его имени, и в другую ночь Гарри решил, что тот действует в интересах Волдеморта и специально внушил ему мысль забрать пророчество, чтобы хозяин не слишком себя утруждал. Однако к утру он еще несколько раз переменил мнение — Снейп сам был участником тех событий, и полное пророчество могло интересовать его не меньше, чем всех других. И Дамблдор точно так же мог скрывать от него правду, как и от Гарри. Могла быть еще тысяча неизвестных причин, заставивших Снейпа поступить так, а не иначе. И, в конце концов, он не просил Гарри соваться в министерство. Просто так сложились обстоятельства.
