— Сегодня, Поттер, нам предстоит важнейшее дело. Поэтому соберитесь и до вечера выбросьте из головы всё, что произошло.
Узкая ладонь скользнула по мантии, проверяя пуговицы, Гарри зажмурился: будто так просто разом взять и забыть, как эта рука гладила и ласкала его… Ладно, не его самого, а воображаемое, но все равно так похожее, разомлевшее, жадно тянущееся за настойчивыми и нежными пальцами тело.
— Что-то вроде суперсложного зелья, требующего нарезки и варки в темноте? — спросил он только для того, чтобы отогнать навязчивые видения.
— Ну что вы… До такого уровня мастерства вы не дотянетесь никогда. Или вы до такой степени погружены в собственные переживания, что забыли, ради чего мы с вами все это проделывали? Я предлагаю Вам небольшое путешествие. Не забудьте захватить мантию-невидимку, она понадобится мне.
Он выскользнул в дверь, и почти сразу же снизу послышалось «О, привет, Снейп!».
Берни слетел вниз по лестнице до самой кухни и теперь стоял у порога, нетерпеливо переступая с лапы на лапу и махая хвостом.
В последнее время крестный не так часто радовал своими появлениями. Казалось, он переселился в «Пляшущего гиппогрифа», чтобы как можно реже наведываться в мрачный особняк, который никогда не считал домом.
Сириус приветственно помахал Гарри и тут же перекинулся Бродягой, игриво припадая на передние лапы, забил хвостом и выдал звонко «тяв!».
У собак свои ритуалы, вздохнул про себя Гарри, глядя, как Берни и Бродяга обнюхивают друг друга, свернувшись пего-черным кольцом. Выискивать особые приметы у другого под хвостом это… Вот тут он должен был подумать «непристойно», но в этот раз на ум пришли слова «забавно» и «странно». Если бы у людей было так же просто: по запаху разбирать кто друг, кто враг, кто рад тебя видеть, а кто готов загрызть, если преступишь черту. Вот, скажем, от Малфоя вечно несло смесью дорогих духов и подгнивших фруктов. Гермиона пахла свежим весенним утром и библиотекой, Рон — раскаленным железом, Сириус — ромом и влажной землей, а Волдеморт… В его присутствии в нос Гарри бил только запах собственного пота.
Снейп всякий раз пах по-разному: то взорвавшимся котлом, то больничным крылом, склепом, лавандовым маслом, корнем аира, ванилью. Или как сегодня — липовым медом и горячей кожей.
Гарри сжал и слегка помассировал ноздри: похоже, от этого запаха будет не так-то просто избавиться.
— Эй! Кофейник сейчас взлетит на воздух, — послышался голос Сириуса, и Гарри поспешил снять с плиты бронзовую посудину.
— Слушай, — начал Сириус, когда нехитрый завтрак был накрыт, а Берни свернулся под столом и урчал, обгладывая специально принесенную для него кость. — Столько всего происходит… Даже не знаю, с чего начать. Министерство считает, что Волдеморт подтягивает новые силы. Не спрашивай, откуда знаю, если станет известно, кто проговорился по пьяной лавочке — не поздоровится всем. По их данным, у Волдеморта есть секретное оружие, непобедимые воины, какая-то очень темная магия, хуже, чем дементоры.
Не та новость, которую Гарри хотел бы услышать с утра после сладких и полных томления сновидений.
— Безумный Муди загремел в Мунго после стычки с банши. Ему чуть голову на части не разорвало от их криков. Представляешь? Единственное, что у него было целого — уши, и те подвели в самый неудачный момент. Если бы не малышка Тонкс — пили бы сейчас за его упокой. Да какая, к черту, малышка, у нее уже третий орден Мерлина. Скоро потеснит главу Аврората.
Гарри окончательно забросил читать «Ежедневный листок» еще месяц назад. Он никогда не верил прессе, а с тех пор, как они ввели в традицию еженедельные обращения Амбридж к волшебникам Британии, стал испытывать гадливость только от того, что прикасался к странице с ожившим и говорящим фото.
— Дамблдор ужасно недоволен, — продолжал Сириус, кромсая на мелкие кусочки сосиску. — Может, старик потерял влияние, когда все объединились вокруг министерства? Теперь у них одни и те же цели, и нет нужды в нескольких лидерах. Воззвания Фаджа ничем не отличаются от того, что говорит он сам, и все это я уже слышал много лет назад. Один в один: нужно сражаться, скорбеть о потерях и вновь бросаться в бой, пока от противника не останется даже оболочки, и бла-бла-бла в этом духе. Нельзя надеяться, что Мерлин пошлет нам нового Гарри Поттера, который избавит мир от черного проклятия.
— Дамблдор тоже так говорит? Нового Гарри Поттера? — Гарри удивился, но виду не подал.
— Нет, конечно. Но каждый раз, когда заглядывает в «Гиппогриф», пеняет мне, что мы не можем сообщить никакой новой информации и недостаточно времени уделяем книгам и размышлениям. Пьет в память Снейпа и жалуется, что Волдеморт стал настолько недоверчив, что больше не окружает себя людьми и связался с нечистью. Люпина начинает трясти, только от того, что Дамблдор постоянно вспоминает об оборотнях. Ну какой из Ремуса шпион, сам подумай.
— Мне кажется — не очень, — мрачно сказал Гарри.
— Сука Снейп слинял в самое неподходящее время, — вздохнул Сириус. — Да еще и взял с меня Обет в благодарность за помощь с Петтигрю. А я что? Молчу и пью за вечную память. Ведь мы же думали: ну месяц-два или до весны, и вся эта заваруха точно кончится. Все-таки министерство, Аврорат, все вместе. А оно вон как обернулось.
Гарри отодвинул едва тронутый завтрак, и Сириус вскочил:
— Пойдем, поможешь мне поискать что-то стоящее. Лучше побольше камней и золота, магглы это ценят. У вас со Снейпом по-прежнему ничего?
Гарри задохнулся:
— В каком смысле?
— Ну не в интимном же, — расхохотался Сириус. — Кому такое добро нужно. Он ведь учит тебя всякому? Легилименция там, разные фокусы с мозгами, защита-нападение.
— Конечно-конечно, — поспешил заверить Гарри. — С ЗоТИ нормально, но в остальном — ничего нового. Похоже, у меня нет способностей. Я постоянно чувствую, что Волдеморт спокоен, как будто отдыхает где-то на берегу моря, и считает, что все идет по плану. Серьезно, ничего другого, как будто это… вовсе не он. Можешь так и сказать Дамблдору. Удивительно, но правда. И он вообще не вспоминает обо мне. Мне кажется, я в самом деле пропал. Как Хогвартс.
— Вот оно! — Сириус потянул длинную, украшенную цветными камнями цепь откуда-то из-под горы скатертей и полотенец. — Кстати, Спенсер — ты его не знаешь, новый глава отдела магического образования — рассказал за рюмочкой особой настойки, что разрабатывают новый артефакт. Очень сложный, принципиально новый вид чар. Для того, чтобы ученики могли разъехаться на лето по домам. Так что можешь надеяться, что на каникулах увидишь всех своих.
— А ты не мой? Тебя я не могу видеть чаще? И всех остальных. Сижу тут вместе со Снейпом, как под арестом, только и делаю, что варю какую-то дрянь, копошусь в учебниках и пытаюсь пробраться в мозги Волдеморту. От меня вообще никакой пользы. Я могу мыть посуду в «Гиппогрифе». Да хоть в Мунго работать. Мне здесь в голову всякая чушь лезет, скоро с ума сойду.
Сириус аккуратно сложил золотую цепь в бархатный мешочек, вплотную подошел к Гарри и постарался поймать его взгляд.
— Война — не детское дело, Гарри. Думаешь, мне так просто торчать в баре, командовать девчонками в коротких юбках и разливать выпивку, когда вокруг такое творится? Да я бы… — Сириус сжал кулаки. — Но людям нужно место, где все страхи остаются за дверью. Где можно расслабиться, улыбнуться красотке и знать, что она рассмеется в ответ, покричать или поплакать одному или вместе с кем-то. Может быть, даже подраться и разнести аквариум с гриндилоу. «Гиппогриф» дает им возможность забыться — это очень важно. И если Дамблдор считает, что ты должен пытаться — не оставляй стараний. Никто не понимает, что может быть решающим в этой войне. Возможно, именно твоя роль. Мне пора. Выпусти со мной Берни, чтобы он мог размять лапы, ему мало лестниц и дворика. Я научу его, оставлю свои метки вокруг кварталов и у порога, и он сам сможет найти дорогу домой. Только выведи за дверь, чтобы он потом смог пройти сквозь чары, и купи ошейник — еще примут за бродячего.
