Теплая волна липового меда заиграла на губах, запах щекотал ноздри, и хотелось сглотнуть, чтобы пропустить эту сладкую тягучую струю в горло.
— Поттер, то, что вы видите, выглядит грязно? — прозвучало откуда-то сзади, словно он привычно сидел спиной к Снейпу.
— Нет, совсем нет.
— А непристойно?
— Самую малость. Он… Я… Не должен так вздыхать и раздвигать ноги.
— Кажется, что я испытываю отвращение? Страдания?
— Нет. Но я знаю, что вы умеете притворяться.
— Мерлин, что ж с вами все так сложно, Поттер? — вздохнул голос, и фигура Снейпа нагнулась и коснулась губами стопы.
Точно! Здесь останется ожог! Выжженная дыра, словно на скатерть бросили горящую спичку. Снейп с неожиданной нежностью касался губами и языком щиколотки, обводил пальцами круглую косточку, а жар поднимался к лодыжкам, перетекал под колени и двигался вверх по бедрам. Гарри на постели тихо застонал и потянулся рукой к паху.
— Все еще непристойно, Поттер?
— Ужасно.
— Терпите, дальше будет хуже, — мягко проговорили за спиной.
Снейп выпрямился над лежащим двойником, сглотнул так, что было видно судорожное движение кадыка, лизнул свои пальцы и опустил их на сосок Гарри.
«Неужели я умею издавать такие звуки?» — промелькнула мысль.
Низкий гортанный стон вовсе не походил на обычный голос Гарри. Снейп продолжал поглаживать сосок, а рука Гарри в такт сжималась на простыне. Да, он точно знал, что каждое утро делал то же самое: сжимал и гладил соски, а потом пытался потереть член обо что-нибудь мягкое и плотное, но ни разу не испытывал такого наслаждение от простых прикосновений.
Может быть, дело в том, что его касается рука Снейпа?
— Спокойно Поттер, не поддавайтесь панике, — прозвучал голос. — Иначе вы прервете наш ментальный контакт. Позвольте мне вести. Отдайтесь своим чувствам так, как открывались мыслям Волдеморта.
Липовый мед обволакивал со всех сторон — золотые тягучие капли перекатывались во рту, растекались по венам, смешивались с кровью и вбирали в себя всю грязь, растворенную в ней.
— Все правильно, — прошептал голос, — вы чувствуете, как ему хорошо? Так ведь хорошо?
— Да-а… — едва смог сказать Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы тоже не застонать.
— И будет еще лучше.
Рука Снейпа — узкая, бледная — скользнула по груди лежащего Гарри, остановилась на животе чуть ниже пупка. Она лежала неподвижно, согревая и обжигая, и только кончики пальцев осторожно поглаживали кожу. А под ней растекалась и пульсировала целая лужа золотого меда, просачивалась сквозь поры и кипящим озером собиралась внутри.
— Вот так… не сопротивляйтесь, я чувствую вас, — пальцы Снейпа сместились чуть ниже, проводя по кромке черного треугольника волос. Член двойника стоял колом, и тот поводил бедрами, желая потереться о ласкающую руку. Видеть со стороны собственный орган — гладкий, подрагивающий от напряжения, с бьющейся голубой веной — было странно. Он казался огромным на фоне узких бедер с выпирающими костями и впалого живота — темно-розовый, как цветок или обожженная плоть.
— Я все еще испытываю отвращение, как думаете? — голос за спиной стал глуховатым, низким, почти незнакомым, и в нем появились те же медовые нотки, что разливались внутри Гарри.
— Не знаю…
— Да что ж такое… — недовольно проворчал голос, — а так?
Двойник Гарри не успел двинуться, когда Снейп вдруг резко нагнулся и обхватил губами алеющую головку.
Липовый мед ударил фонтаном снизу и лавиной — с потолка. Теперь Гарри казалось, что он попал в сладкий и жаркий водопад, бесконечный золотой поток, в котором он несся куда-то в бездонную пропасть. Снейп на кровати сдвинулся, и стало видно, как он высунул язык и быстро и резко касался головки в разных местах, а затем целовал и вбирал ее глубоко в рот одним движением.
В медовом потоке заискрились серебряные молнии. Снейп слегка повернулся и теперь смотрел на настоящего Гарри, не останавливаясь, не отрывая губ.
— Я выгляжу униженно? — поинтересовался уже совсем хриплый голос. — Вам кажется, что мне неприятно?
Снейп на кровати улыбнулся и облизал член Гарри снизу доверху, словно тающее мороженое.
Мед смешался с серебром и ударил в голову.
Если бы Гарри мог, он сейчас выгнулся бы так же, как его двойник, пытаясь продлить ощущение, слиться с горячим, влажным, настойчивым ртом.
— Все по-другому, — прошептал Гарри. — Не как с… Вообще иначе. О боже, Снейп, он сейчас… Я сейчас… Отодвиньтесь.
Снейп будто расслышал его, последний раз широко лизнул головку и отстранился, оставив на члене ладонь. На губах застыла незнакомая безумная улыбка, из аккуратно собранных волос выбилась непослушная прядь и змейкой струилась вдоль шеи. Последнее, что осознал Гарри — легкое движение кистью… Мед прорвал плотину, накрыл с головой и утянул на самое желанное, до одури пьянящее дно.
— Доброе утро, Поттер! — рука трясла за плечо и знакомый голос звучал откуда-то сверху, а не привычно из-за спины. Он открыл глаза и встретился с затопившим радужку тяжелым, почти черным, серебром.
— Это было… — прошептал он.
— Необходимо вам, — ровно и глухо ответил Снейп.
Волосы липли к его лицу, а дышал он так, словно только что втащил шкаф на верх Астрономической башни.
— В другой ситуации я бы извлек из вашей головы неприятные воспоминания и заменил их этими. Но, увы, вы должны помнить, как именно ощущается связь с Волдемортом.
— А теперь я буду думать о вас…
— Что вы, — криво усмехнулся Снейп, на шаг отступая от кровати, словно сама мысль об этом его ужаснула. — Фактически это был не я, а ваше подсознание. Мой разум лишь направил ваше воображение в нужное русло. Провел за руку через вход в Косой, если хотите. Из-за наших совместных практик вам было легче представить меня, чем кого-либо другого. И, заметьте, я не делал ничего, что оказалось бы для вас новым или неприемлемым в реальном мире. Просто у меня больше опыта, чем у любой из ваших ровесниц.
— То есть всё не ограничивалось Каркаровым? У вас было много любовников, мужчин, да?
— Больше, чем вы предполагали бы, но меньше, чем могло быть на самом деле.
— Вы, стало быть, из этих… никогда бы не подумал.
— Там, в вашей голове, была существенная разница в том, какой именно орган находится у меня между ног? — Снейп выпрямился, скрестил руки на груди, наглухо застегнутая мантия прикрывала его, как черная броня. — Руки и рот у всех одинаковы. Вот вам домашнее задание, Поттер: в следующий раз представить в этой комнате кого-нибудь другого. Я не заставлю вас фиксировать результаты в эссе, это самостоятельная работа. Позволите воспользоваться вашей уборной?
Гарри кивнул, все еще находясь во власти блаженной истомы. Снейп стремительно пересек комнату и распахнул дверь. Грохот, звон разбитого блюда, радостный лай и витиеватое ругательство прозвучали одновременно — щенок рванулся из вынужденного заточения, сметая с пути миску с водой, Снейпа и тяжелый стул. Влетел всеми четырьмя лапами на постель и, повизгивая, принялся облизывать лицо Гарри мокрым шершавым языком.
— Дурное влияние Блэка, не иначе, — проворчал Снейп, вставая и потирая ушибленный копчик. — Склонен согласиться с уважаемой Вальбургой — этот дом давно напоминает приют безумных.
— Но вы же сами подарили мне его! Он лучшее, что случилось в моей жизни за последний год, — заспорил Гарри, обнимая за шею собаку.
— Наверное, мне стоило утопить его, когда он за мной увязался. Мы были бы лишены хоть части проблем, — буркнул Снейп и скрылся в ванной.
— Он пошутил, пошутил, — горячо зашептал Гарри в мягкое ухо. — Не слушай Снейпа, он всегда говорит противные или странные вещи. Он не утопил бы тебя.
Щенок вздохнул, лизнул его руку и принялся сосредоточенно выгрызать что-то между подушечками передней лапы.
— Пришли в себя, Поттер? — вернувшийся Снейп был по-прежнему строг и сосредоточен, но волосы влажно блестели, а из-под мантии торчали босые ноги. Должно быть, так и пришел сюда без обуви — вряд ли он оставил туфли в душе.
