– Ох, чёрт, хорош! – прорычал Вивьен, вколачиваясь в тесную задницу охотника и попутно потираясь плотью о плоть графа. – Прошлые мальчишки с ним не сравнятся!

Рудольф что-то довольно рыкнул, покрывая засосами грудь и шею мужчины, что тот так любезно ему подставлял, запрокидывая назад голову и крича от боли, что скручивала всё его естество. Сознание медленно покидало Гастона, но и это не останавливало мужчин. Им всё было мало.

Когда же оба они обильно кончили в тесную задницу охотника, тот уже был без сознания. Выйдя из него и дождавшись пока Вивьен покинет истерзанное тело, Рудольф почти отшвырнул его к изголовью кровати и накинулся на своего гостя. Они словно обезумели от желания и наслаждения, неистово лаская друг друга.

Весь особняк словно сошёл с ума.

На следующий день Гастон очнулся только тогда, когда слуги принесли ему обед – он лежал в своей комнате и боялся пошевелиться – всё внутри болело, было порвано двумя извращенцами. От воспоминаний волна ненависти и боли нахлынула на мужчину. Ещё и эти чёртовы тройняшки, что так смеялись над ним, забавляясь друг с другом и Аннет. Слуга молча поставил рядом с ним на кровать поднос и удалился. Попробовав пошевелиться, мужчина замер и тихо взвыл от боли. Он почувствовал, как кровь медленно вытекла из его растраханной задницы.

Через время пришла Аннет – довольная, улыбчивая и прекрасная собой. Отставив поднос на тумбочку, девушка без слов сорвала с охотника одеяло:

– Переворачивайся.

Гастон молча смотрел на неё, не собираясь двигаться.

– Я сказала – переворачивайся. – рыкнула девушка, и мужчина, почувствовав, как ошейник сомкнулся на горле, молчаливо повернулся на живот.

Аннет раздвинула его ягодицы и тихо хмыкнула. Её брат – Рудольф – очень хорошо постарался. Да так, что задница не могла восстановиться сама. Достав из кармашка мазь, она принялась смазывать ей анус мужчины, осторожно проникая внутрь пальцами и смазывая стенки. Блаженная прохлада сорвала с губ Гастона вздох, полный облегчения. Закончив смазывать задний проход охотника, девушка молча удалилась.

Пленник смог поесть, хотя его и начинало тошнить, когда он вспоминал, что Вивьен посмел… Бр-р! Отставив горячий шоколад в сторону, Гастон медленно, осторожно поплёлся в ванную. Ноги его не гнулись, спина болела, а тело было словно ватным.

Однако его ждал сюрприз. Когда он вернулся в спальню, обернув бёдра полотенцем, он обнаружил, что на тумбе в вазе стоят тюльпаны, а на кровати сидит… Вивьен. Нет, это не мог быть он! Замерший на пороге Гастон прищурился и понял – ему лишь показалось. Это был его младший брат. Очаровательный юноша с идеальным лицом.

– Как твоё самочувствие? – прощебетал Леон, поднимаясь с кровати и подходя к пленнику. На нём была полупрозрачная туника, которая очерчивала его стройное, юное тело, лёгкий шарфик обвивал его горло, светлые брюки облегали его стройные ноги. Золотистые волосы ниспадали на плечи, обрамляя лицо с изумрудными глазами.

– Могло быть и лучше. – неуверенно отозвался Гастон, смотря на юнца, что так легко с ним заговорил.

Пальчики Леона скользнули по его груди, очертили рельеф мышц пресса и замерли на линии полотенца. Взгляд его был устремлён на лицо мужчины:

– Они сильно тебя мучили?

– А тебе какое дело? – огрызнулся Гастон, отстранившись от Леона и сощурив глаза.

– В принципе, никакого. – юноша сделал к нему шаг и огладил его плечи, соблазнительно улыбаясь.

От вида юноши Гастон невольно почувствовал возбуждение, хотя и считал, что после такой ночи он никогда не возбудится от вида мужчины.

– Чего ты добиваешься, юнец? – поинтересовался брюнет, глядя на то, как Леон любуется его телом, довольно, восхищённо улыбаясь и облизывая губы.

– А тебе разве не нравится? – юноша толкнул его на кровать и опустился перед ним на колени, разматывая полотенце.

Брюнет на миг подумал, что спит – этот прекрасный ангел, один из ЭТИХ, стоял перед ним на коленях, чтобы сделать минет?! Однако, когда губы Леона коснулись головки его плоти, он понял, что вовсе не спит – удовольствие было невероятным.

– Просто расслабься и получай удовольствие. – шепнул юноша, многообещающе улыбнувшись и начав ублажать охотника собственным ртом.

Губы его проходились по всей длине, как и язык, что вновь и вновь касался яиц мужчины, вырывая из его груди сиплые стоны. Ему хотелось схватить его за волосы, втолкнуться в его рот, но он не смел –помнил собственные ощущения, когда Вивьен орудовал в его собственном рту своим огромным членом. А потому он расслабился и получал удовольствие. Забрав плоть охотника в рот, Леон принялся старательно её посасывать, то и дело обводя языком головку, забирая до самого горла. Но юноша не дал мужчине кончить. Отстранившись, отчего Гастон разочарованно застонал, Леон встал перед ним и принялся медленно разоблачаться. Стянув с себя шарфик, он изящным жестом отправил его на кровать. Лёгкая туника медленно соскользнула с него, обнажив тонкий стан с белоснежной кожей, совершенно плоской грудью с бусинками сосочков и столь же плоским животиком. Гастон пожирал его тело взглядом, невольно начиная облизывать губы. Ах, если бы он только не был пленником! Он бы забрал этого красавца и не отпускал ни под каким предлогом. Хотя он и не догадывался, что в мыслях у юноши было только одно – секс. Ему хотелось только опробовать член Гастона. А если понравится, то выкупить пленника у Рудольфа, обменяв на кого-нибудь другого.

Повернувшись к мужчине спиной, Леон расстегнул собственные брюки и стянул их вместе с бельём, наклонившись и позволив охотнику полюбоваться упругими ягодицами. Обнажившись, юноша опрокинул Гастона на кровать и, оседлав его бёдра, развёл собственные ягодицы, принимаясь опускаться на член мужчины. Когда же головка проникла в тесное отверстие, Гастон уложил ладони на бёдра юноши и втолкнулся в него единым резким движением, отчего Леон взвизгнул, прогнувшись в спине и задрожав всем телом. Охотник двигался в нём сильно, яростно, выбивая из изящного юноши всякий дух, оставляя ему только возможность кричать и стонать, прогибаясь в спине. Но, отойдя от первой волны дикого удовольствия, блондинчик убрал руки Гастона с бёдер и прижал их к кровати, принимаясь насаживаться на его плоть самостоятельно, с остервенением. Лицо его прекрасное и чарующее, свело Гастона с ума, он словно был под какими-то чарами, подчинялся юноше. Но он не перестал яростно подаваться бёдрами ему навстречу, стараясь втолкнуться как можно глубже.

– Да!.. Да!.. Всади мне!.. – кричал Леон, кусая собственные губы, задыхаясь стонами и криками.

Повинуясь желаниям похотливого юноши, мужчина повалил его на спину. Закинув стройные ножки себе на плечи, охотник принялся с яростью зверя врываться в Леона, покусывая нежную кожу на лодыжках. В этот миг в его голове совершенно явно мелькнула мысль о том, что именно Леона надо было трахать вдвоём. Эту похотливую шлюшку, что двигала ему бёдрами навстречу, поскуливая от удовольствия, как сучка во время течки. Эти мысли лишь больше раззадорили охотника, а потому он оставил на лодыжке Леона яркий засос, заставив его взвизгнуть от удивления и удовольствия.

Но блондинчику всё было мало. Принимаясь ласкать свой член, Леон запустил под себя руку и в добавку к члену Гастона впихнул в себя два пальца, принимаясь двигать ими внутри себя. Взгляд, полный желания и удовольствия изумрудных глаз завораживал мужчину, завлекал, лишь больше распалял. Но вскоре рука младшего брата Вивьена затекла, и он был вынужден вынуть пальцы из тесного отверстия, что доставляло Гастону столь умопомрачительное удовольствие.

– Ещё! Пожалуйста! – постанывал Леон, сильнее насаживаясь на член мужчины, жалея, что у Рудольфа всего один пленник в наличии. – Сильнее!

Оглядев комнату на предмет того, что можно было бы ещё запихнуть в задницу Леона, Гастон заприметил канделябр с новыми, ещё ни разу не зажигавшимися свечами. На миг замерев, чем вызвал возмущённый крик у юноши, Гастон взял свечу и через миг всадил в задницу Леона, заставив того довольно взвизгнуть и податься бёдрами навстречу. И это стало сигналом для охотника – он жадно двигался в нём, срывая всё новые и новые стоны с манящих губ, любуясь ладным телом и идеальным лицом.