Граф вновь чуть погладил набалдашник трости, и Гастон вздрогнул всем телом – безумное наслаждение затуманило его глаза, плоть налилась кровью. Губы хозяина особняка изогнулись в довольнейшей улыбке, когда он посмотрел на то, как мужчина пытается всеми силами себя удовлетворить, лаская плоть. Ошейник рванул Гастона вниз, заставляя опуститься на колени. Оперевшись рукой на пол, охотник принялся яростно ласкать свой член, хрипло постанывая от удовольствия, но желанная разрядка никак не приходила. Не переставая ласкать свою плоть рукой, Гастон почти улёгся на пол, вздёрнув вверх задницу и начиная впихивать в узкое отверстие два пальца, но и это ему не помогало. Он стонал и рычал, яростно впихивая в себя пальцы и пытаясь унять боль от возбуждения в паху.
Рудольф, наблюдая за этим, чувствовал невероятно-острое желание приковать этого гордеца к кровати и всадить ему по самые яйца, трахая всю ночь напролёт, истязая его тело. Бросив взгляд на Вивьена, он понял, что и тот уже перевозбудился. Погладив блондина по колену, граф потянулся и шепнул ему в самое ухо:
– Оставайся со мной на ночь?
Вивьен тут же облизнул губы и кивнул. Огладив набалдашник трости, Рудольф перевёл взгляд на Гастона. Мужчина ещё раз всадил в себя пальцы. Прогнувшись в спине и хрипло застонав, охотник обильно кончил на пол и повалился в лужу семени, едва успев вынуть из задницы пальцы.
– Неплох. – заметил Жан, поднимаясь со своего места и оправляя фрак. – Но время позднее, я удаляюсь.
– Где твоя спальня, ты знаешь. – махнул рукой Рудольф.
Девушки меж тем уже вовсю ласкали друг друга, не обращая внимания на остальных, запуская свои руки друг другу под юбки. Аннет была центром внимания, но и тройняшки не оставались без ласк.
Мужчины удалились, кроме Вивьена и его брата.
– Рудольф, – протянул юноша, кокетливо улыбаясь и накручивая на палец кончики волос. – Могу я…
– Нет, Леон. – отрезал граф, бросив на него холодный взгляд. – Сегодня он наш.
– А завтра? – улыбнулся юноша, облизывая губы и то и дело бросая жадные взгляды на распростёртого на полу Гастона.
– Завтра – он весь твой. – небрежно отозвался граф и махнул слугам. – Отнесите его в мою комнату и подготовьте.
Слуги мигом кивнули и вскоре втроём унесли бессознательного мужчину в спальню графа. Леон удалился к себе, хотя, скорее всего, присоединился к Жану. Оставив девушек наслаждаться друг другом, граф обнял Вивьена за талию и медленно повёл за собой, торжествующе улыбаясь, даже слегка теряясь в предвкушении. Он не собирался так просто оставить Гастона без внимания на всю ночь. Теперь он хотел его. Так безумно и безудержно, как только можно чего-то хотеть. Вивьен слегка сбито дышал – он абсолютно разделял состояние графа.
Когда мужчины вошли в покои графа, то обнаружили распростёртого на широкой кровати Гастона. Одежду с него уже благополучно сняли, тело его растёрли ароматными маслами, что лишь больше будоражили и его, и мужчин. Рудольф уже кинулся было к кровати, чтобы наспех раздеться и ворваться в желанное тело, разводя ноги мужчины, сминая его ягодицы, но Вивьен его удержал на подходе к кровати. Он принялся мучительно медленно раздевать его, то и дело задевая кожу кончиками пальцев. Рудольф, менее сдержанный, почти срывал с него одежду, кусая его губы, жадно врываясь языком в его рот и глухо порыкивая. Оставшись без одежды, граф всё же метнулся к Гастону, что уже медленно приходил в себя. Первое, что он увидел – лицо прекрасного графа, что навис над ним, облизывая губы. Взгляд его горел от похоти, дыхание его едва сбилось. Он видел перед собой его тело с лёгким рельефом мышц, без изъянов – к нему хотелось прикасаться, его хотелось ласкать. Однако в следующий миг идиллия закончилась. Разведя ноги мужчин, Рудольф без подготовки втолкнулся в него, тут же принимаясь двигаться, резко, сильно, вдавливая в кровать. Он тихо рычал от удовольствия, прикрывая глаза. Вивьен, поглядев на это, довольно прикусил губу и подстроился к графу. Тот на миг замер, позволяя развести собственные ягодицы. Потеревшись членом о тесную дырочку, Вивьен втолкнулся в него, заставив графа сдавленно застонать. Сильная его спина напряглась, чуть содрогнувшись.
Хозяин особняка начал двигаться в Гастоне, срывая с его губ стоны и крики, вызывая дрожь боли и удовольствия. Сознание охотника улетало прочь – плоть мужчины доставляла кроме боли невероятное удовольствие. Пальцы второго мужчины, чьего лица он почти не видел, ласкали грудь его хозяина, грубо сжимая соски, заставляя его слабо постанывать. Вивьен, как и граф, двигался сильно, жадно, врываясь всё сильнее и сильнее, едва не вздёргивая его на собственной плоти. Но у блондина и развязка пришла быстрее – он особенно резко втолкнулся в Рудольфа и обильно кончил, но этого ему было мало. Куснув графа за плечо, он придержал его бёдра:
– Поставь его на колени.
И Рудольф не сопротивлялся. Выйдя из мужчины, он рывком поставил его на карачки и вновь ворвался, сильно сжав его ягодицы, а после наградив смачным шлепком. Вивьен же, воспользовавшись тем, что Гастон вскрикнул, всунул свой член, измазанный семенем, ему в рот, придерживая за волосы. Охотник протестующе замычал и отстранился. Блондин негодующе зашипел, зелёные его глаза, как и у графа сияющие в интимной полутьме, вспыхнули лишь ярче. Звонкая оплеуха была столь сильной, что голова Гастона метнулась в сторону, как у безвольной куклы. Вновь схватив брюнета за волосы, мужчина приставил член к его губам:
– Давай, шлюха, соси!
Рудольф довольно ухмылялся, смотря на то, как содрогаются плечи его пленника, как напрягается спина от унижения, боли, не переставая вдалбливаться в тесное отверстие, то и дело награждая ягодицы охотника увесистыми шлепками. Гастон чувствовал себя так, словно его насадили на шампур – двое мужчин двигались в нём, беспощадно, жадно, как звери. Плоть Вивьена едва не раздирала ему горло, но он во всю старался сделать так, чтобы блондин наконец кончил и оставил его в покое, равно как и хозяин. Рудольф, вздрогнув от острого наслаждения и содрогнувшись всем телом, буквально впечатал Гастона в своего приятеля. Он кончил столь обильно, что часть семени тут же попросилась наружу. Плоть блондина проникла глубоко в горло брюнета, отчего того едва не вырвало. Выскользнув изо рта охотника, блондин кончил ему на лицо, довольно усмехнувшись:
– Неплох гордец.
Облизнув губы и наградив задницу пленника особенно мощным шлепком, Рудольф вышел из него и подманил к себе Вивьена. Тот, точно домашняя собачка, метнулся к нему. Губы их соприкоснулись в жадном поцелуе, языки сплетались, словно борясь между собой. Обхватив свою плоть и плоть Вивьена ладонью, граф принялся вновь возбуждать их, водя по всей длине. Блондин довольно зарычал и уже хотел было раздвинуть графу ноги, но у того были свои планы на этот счёт. Отстранившись, он толкнул мужчину на спину, поймав его совершенно недовольный взгляд, полный похоти. Запустив пальцы в густые волосы пленника, Рудольф заставил его подняться, а затем усадил на Вивьена, лицом к себе.
Довольно рыкнув, блондин раздвинул ягодицы мужчины и втолкнулся в его смазанную семенем задницу, вырвав из груди Гастона хриплый, чуть булькающий крик – по губам его скатилась струйка крови. Пытаясь абстрагироваться от происходящего, он кусал собственный язык, губы, щёки, но всё было тщетно. Налюбовавшись вдоволь на то, как плоть Вивьена проникает в задницу Гастона, как растягивается до предела покрасневшее колечко мышц, он принялся впихивать в его задницу ещё два пальца. Охотник протестующе взвыл, пытаясь отпихнуть графа, но тот отвесил ему смачную оплеуху. Блондин же был невероятно доволен – ему это лишь добавило удовольствия. Облизнув губы и шире разведя ноги мужчины, Рудольф принялся впихивать свою плоть в задницу мужчины.
– Потеснись. – рыкнул он на Вивьена, что совсем не хотел делить задницу Гастона с графом, но всё же почти вышел из него, позволяя Рудольфу пристроиться.
В следующие мгновения тело Гастона начало разрывать от боли – «прекрасные» мужчины-таки втолкнулись в него вдвоём, порвав ему задницу, но совсем не обратив на это внимания. Они упивались наслаждением, двигаясь в такт друг с другом, рыча и постанывая от удовольствия, совсем не замечая того, что кровь обильно струится по бёдрам пленника, заливая простыни.
