— Кто-нибудь с длинными волосами. А, значит, здесь — никто. Господи, Роккэн, дай поспать, что ты привязался. Спи давай уже.
Закончив поучительное ворчание, Рурука повернулся к нему спиной, и младший брат незамедлительно подсунул к его тёплым ногам свои ледяные ступни. После непродолжительного бурчания юноша накинул одеяло и на брата тоже, решив, что так будет спокойнее. Младший компактным комочком устроился под одеялом так, что ни макушки, ничего видно не было, а уж в темноте тем более. Юноша лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к размеренному дыханию старшего брата, прижимаясь к его спине щекой и время от времени потираясь о тёплую кожу, изредка тыкаясь под лопатку носом, как зверёныш, требующий ласку. Но Рурука уже крепко спал и не обращал на это внимания. А вот внимание самого Роккэна привлекли тихие, будто бы крадущиеся шаги, приближающиеся к их кровати. Большой спальный зал был почти пуст, все разбрелись по своим кроватям уже давно, и подобное несколько удивило его, но он лежал неподвижно, не подавая вида, что он вообще есть. Матрас рядом прогнулся, Миррор различил шумное сопение над своей головой и едва сдержался от того, чтобы с любопытством высунуться наружу и поглядеть на того, кто же явился к ним «в гости». Кто-то запустил руку под одеяло и наткнулся на спину младшего из братьев, но, похоже, ничего такого подозрительного не заподозрил, а вот Роккэн искренне возмутился и не на шутку разозлился, особенно, когда кто-то посмел облапать его задницу. Вот тут уже парнишка не стал таиться в засаде и, резко обернувшись, безошибочно выбросил вперёд руку и схватил обидчика за… яйца. Злоумышленник втянул воздух с протяжным горловым «ы-ы-ы», вытаращив глаза, пока мелкий дьяволёнок с абсолютно зверской улыбкой глядел на него невинными, чистыми глазами.
— Братик спит, — шёпотом возвестил Роккэн, чуть сильнее сжимая пальцы, грозясь раздавить всё самое дорогое в жизни другого сироты. — Ему что-нибудь передать?
Парень замотал головой из стороны в сторону и засипел, боясь моргнуть или шевельнуться:
— Ничего! Ничего! Только отпусти, пожалуйста!
— Точно? Мне кажется, ты пытался это к нему подкатить. Мне не трудно ему передать, честное слово, — несколько садистский огонёк промелькнул в глазах Миррора, и парень яростно закрутил башкой, и на долю секунды Роккэну показалось, что голова у него на шарнирах. — Ладно, так уж и быть. Но смотри мне, увижу рядом с Рурукой — только чужие шары катать будешь.
Отпустив несчастного и отряхнув руки, Роккэн забрался обратно под одеяло к брату и обхватил его всеми конечностями, тесно прижавшись и с блаженством засопев, с удовольствием вслушиваясь в жалобный удаляющийся скулёж. Так младший Миррор и уснул, а Рурука обнаружил его утром в точно таком же положении, сильно удивившись. Хватка у него была просто стальной, это парень знал просто великолепно, а потому не пытался вырваться до пробуждения младшего, даже не подозревая, какие страсти тут творились ночью.
Это была не единственная странность Роккэна, которую юноша успел заметить. В последнее время он взял в привычку подолгу крутиться возле зеркала в ванной, которую оборудовали в подвальном помещении. Он поворачивался и так, и эдак, и Рурука стойко дожидался его, чтобы не оставлять в одиночестве. Чёрт знает, кто вздумает присоединиться к симпатичному юноше в отсутствие его бдительного старшего брата. Словом, Роккэн иногда начинал страшно чудить. Вполне мог закинуть на плечо читающему брату ноги или заползти к нему под одеяло посреди ночи под предлогом погреться. Рурука стоически переносил эти поласкушки, хотя не смог бы утверждать, что ему не нравится. Напротив, теперь, когда кроме друг друга у них никого не осталось, он особенно ценил моменты, когда брат переключал на него своё внимание.
А ещё у них был замечательный друг, а если точнее — подруга. Уже бывшая в почтенном возрасте работница детского дома безумно любила шкодливых братьев, которые не отлипали друг от друга ни на секунду. Своих детей у неё не было, и среди прочих надзирателей она была самой мягкой и приятной. По крайней мере, дети не вызывали у неё ненависть и желание убраться куда подальше от их веселья. Миррорам же она вечно приносила какие-нибудь угощения и маленькие подарки, пока в один день не поинтересовалась у мальчишек, не хотят ли они жить у неё, если она заберёт их под свою опеку. Сказать, что Мирроры обрадовались — ничего не сказать. Не то чтобы они смогли воспринять её матерью или хотя бы бабушкой, однако когда есть человек, который заботится о тебе не потому, что это его долг или работа, на сердце становится теплее. Из детского дома братья бежали едва ли не быстрее молодых и резвых лошадок. Да так, что пожилой даме приходилось их то и дело окликать с другого конца улицы, чтобы не убегали совсем уж далеко. Домишко у неё был маленький, и чем-то напомнил Миррорам их сгоревший дом: уютный, обжитой, тёплый. Особенно им понравилась шкура медведя, лежащая у камина. По словам Августы, их опекунши, эту зверюгу завалил когда-то её покойный муж, чтобы хвастнуть своей силой перед невестой. И всё равно умер, схватив лихорадку на болотах и не добравшись до лекарей. В доме женщины Мирроры обжились без особых проблем, заняв крохотную комнатушку с южной части дома, выходящей окнами на ухоженный садик. Посреди шумливой столицы это место казалось им умиротворяющим, спокойным, даже радостным. Без строгого надзора и многих любопытных глаз других детей братья занялись тем, что умели лучше всего: Роккэн пробовал кисть, совершенствуясь, а Рурука в свою очередь взахлёб читал книги, решив плотно обосноваться в Архиве.
Временами получалось так, что он убегал с первыми лучами солнца, а возвращался уже затемно, тут же падая на кровать и засыпая без задних ног. Возможно, именно поэтому он пропустил изменения, происходящие с братом, не заметил, что тот как-то быстро вырос из нескладного угловатого мальчишки. Однажды утром он проснулся от того, что в чём-то запутался, что что-то оплело его горло тугой лозой. Юноша запаниковал, распахнул глаза, заворочался, а после сел в постели. К собственному удивлению он обнаружил, что его атаковало не что иное, как волосы Роккэна: длинные вьющиеся, шелковистые и абсолютно прекрасные. Собственно, возня старшего брата и нелестное обращение с гривой его и разбудило.
— Ай, — сонно и без особых эмоций объяснил он, с укоризной глянув на Руруку.
— Это что? — ошарашенно вопросил он, осторожно беря в руки длинную прядь и пропуская её сквозь пальцы.
— Волосы, как ты мог заметить, — ухмыльнулся младший брат, и странные бесята заплясали в его глазах, лицо стало совсем неприлично ехидным. — Нравится?
— Не то слово, — удивлённо кивнул Рурука, осторожно перебирая шевелюру брата, заворожённый густой волной жидкого атласа в своих руках.
Роккэн выглядел до невозможного довольным этим заявлением, но ничем не выдал своих чувств, когда брат поднялся из постели и стал одеваться. Пронаблюдав за попытками всунуть две ноги в одну штанину, юноша чуть колко улыбнулся:
— Может, тебе помочь?
— Не нужно, спасибо, — на автомате отозвался Рурука, а сам торопливо закончил с одеванием и вылетел из дома, пытаясь подавить странную дрожь.
Сколько лет он жил рядом с братом бок о бок, принимал вместе с ним ванную, делил постель, чуть ли не ел из одной тарелки. Знал его и плачущим младенцем, и голозадым сорванцом, едва научившимся ходить, а теперь он познакомился со стройным, соблазнительным юношей. От одной только мысли, что вечером они будут принимать вместе ванну, экономя воду и время, жар устремлялся к лицу, распространялся по телу и завязывался в паху. В этот день сосредоточиться на исторических талмудах было особенно непросто, мысли то и дело возвращались к тёплой постели, откуда он так стремительно сбежал. В детском доме случалось всякое. Обнаружить в своей кровати какую-нибудь парочку, не нашедшую место для уединения получше, застукать надзирателя, мацающего девчонку в ванной, самому оказаться облапанным — с этой стороной жизни приюта Рурука бы хотел никогда не знакомиться, но в этот раз даже порадовался, что понимал происходящее «на пальцах». И всё же ноги понесли его прочь от излюбленных полок, посвящённых летописям и биографиям, датам и событиям, уводя в дебри медицины и анатомии. Он не знал, что именно следует искать, скорее просто догадывался на подсознательном уровне. Пролистал один справочник и ничего похожего не нашёл, взял следующий, история повторилась. Юноша бродил кругами, не зная, с какой стороны подступиться, терялся, боясь поинтересоваться у архивариусов, какую именно книгу ему стоит почитать. Спасением стал студент, забредший в секцию, посвящённую целительству и алхимии.
