Процветание, благоденствие, дзэн — да и только.

Под вечер я свернул на 435-е шоссе, а после съехал и с него, и тут уже пришлось

ехать аккуратнее. Пусть в Японии и заботились о дорогах, но до некоторых мест

просто наверняка не доходили руки. Вот и сейчас мне пришлось тащиться со скоростью

водяной черепахи, которая околевая спешила к морю, лавируя по раздолбанной дороге

между беспардонно подступающими деревьями. Скорее даже очень дерзкими облетевшими

кустарниками. Их сухие разлапистые ветки высовывались прямо перед окном и

безжалостно скреблись по корпусу машины. Должно быть, ночью тут было особенно жутко

ехать. Но в конце концов дорога, больше напоминающая лесную тропу, закончилась, уперевшись в канаву и высокую траву следом за ней. Слева раскинулись луга, на

которых в светлое время суток частенько пасся скот, но кропотливо окружённые

канавами, чтобы такие умники, как я, не колесили на машинах по неположенным местам.

По правую же руку возвышался лес и особых путей я дальше не видел. Взяв бумагу, распечатанную Акирой, я устало уставился в описание, надеясь, что мне удастся найти

нужного человека в этих, прошу прощения, перепердях. Последняя строчка ехидно

гласила: «Жди».

— Обалдеть, — я скомкал лист и отправил его на заднее сидение, сползая вниз и

жалея, что не могу прямо сейчас дать Акире по морде, — долбаный шутник. Надеюсь, ты

там икаешь, урод!

Ударив по рулю, я скрестил на груди руки и постарался успокоиться. Вой клаксона

пронёсся далеко во все стороны, но я даже не подумал устыдить себя самог за

оо

подобное нарушение покоя. По моему скромному мнению, вряд ли кто в округе услышал

подобное. А если услышал — чёрта с два он меня найдёт. Однако я вздрогнул, когда

что-то стукнуло по крыше машины, а к окну кто-то склонился и потарабанил по нему

костяшками пальцев. Опустив стекло, я уставился на пожилого мужчину с благородными

сединами. Как ни странно, он не выглядел злым или напуганным — открыто улыбался

мне.

— Акио-сан, надо полагать? — голос у него был бодрым и даже приятным.

— Верно. А вы?..

— Тори. Откроете? Покажу, как проехать.

Окинув старика взглядом, я снял блокировку дверей, и он вскоре шустро уместился

рядом со мной, пристегнулся и деловито кивнул. Пришлось сдать назад и поупражняться

в езде задом-наперёд, потому как развернуться было категорически негде. Вокруг нас

вновь сгрудились деревья-кустарники, самым отвратительным образом мешая обзору.

Наконец «тропинка» стала шире, и Тори скомандовал поворачивать направо. Здесь

начинался лес, и корни деревьев, выступая из земли, переплелись столь тесно, что за

ними почти не было видно ничего другого. На каждом бугре машина подпрыгивала, и я

старался не материться в голос — а так, тихой сапой, себе под нос каждый раз, как

слышался болезненный скрежет чего-то по днищу машины. Конечно, не моей, не мне

волноваться и оплачивать ремонт, но и выслушивать длинные лекции Акиры мне не

хотелось.

Наконец впереди показался небольшой домишко, который бы я, честно сказать, сам бы

ни за что не нашёл. Даже если очень сильно постарался. После настолько долгого и

напряжённого путешествия, полного ожидания, я полагал, что увижу как минимум филиал

ада в окружении частокола, унизанного телами грешников. А неказистая хижина

походила скорее на убежище лесника, чем на место прозрения и соприкосновения с

потусторонним. Показав, где можно «припарковать» машину, Тори выбрался на улицу и

упругой походкой направился к домику. Когда я зашёл туда, обоняния коснулся запах

высушенных трав и пряного чая. Словом, если бы я когда-нибудь захотел стать

отшельником, я бы хотел, чтобы у моего дома (или пещеры?) была такая же атмосфера.

Свет, исходящий от немногочисленных бра, робко рассеивал вездесущую тьму; деревянные панели не скрипели под ногами и казались тёплыми. Весь первый этаж был

этакой студией: слева уместилась кухня и стол с несколькими стульями, справа же

было подобие гостиной. В ней ютился большой диван, несколько потёртый временем и

отчего-то намекающий мне, что на нём можно вполне удобно устроиться, да

застеклённый книжный шкаф — не слишком большой, однако наводящий меня на

подозрения, что в седой голове хозяина дома знаний хранится куда больше, чем на

этих несчастных полках. Но всё же я почувствовал себя несколько обманутым, когда

смотрел на него.

Акира всем своим видом предупреждал об опасности, от которого всегда веяла

несколько напрягающая тёмная аура — но этот старик казался и вовсе одуванчиком: разглагольствуя о том, что давно пора перебираться в более доступную часть страны, он наливал чай и раскладывал по небольшим мисочкам какой-то пёстрый салат, охал, что у меня совершенно нездоровый вид. Сняв с себя кеды, я положил рюкзак рядом с

дверью, а сам прошёл к столу, не совсем уверенный в том, как должен себя вести, что

говорить, а что — нет. Тори жестом пригласил меня присесть, сам же торопливо

перешёл к плите и достал из духовки противень, на котором исходило парком нечто

съестное. Брови мои ползли всё выше и выше. Когда Гото отправлял меня к человеку, который мог бы мне помочь «адаптироваться», я ожидал увидеть как минимум кого-то

вроде сатаниста, но никак не доброго дедушку.

— Гото-сан давно звонил? — наконец-то подал голос я, неуверенно придерживая чашку с

горячим чаем.

— Он не звонил, — вскинул брови Тори, садясь напротив меня, — по крайней мере не в

прошедшую неделю или месяц. Рассказывал про тебя некоторое время назад. Я тебя уже

ждал пару часов.

— Не понял, — теперь настала моя очередь удивляться и таращиться. — А как?..

— Как я узнал? Легко. Тебя за пару миль можно почувствовать. — На мою перекошенную

физиономию он смотрел с мудрым снисхождением. — Да ты пей-пей чай. А то аж страшно

на твою бледность смотреть.

Что мне ещё оставалось делать? Только покорно приняться за предложенное. Да вот

только чай мигом встал в горле комом, к глазам подступила темнота, конечности

онемели.

— Н-да, тяжёлый случай. Весьма, — раздался задумчивый голос старика надо мной. Но

он словно бы стал сильнее, моложе. Крепкая рука легла мне на макушку, пальцы

зарылись в волосы, затем сжимая и встряхивая. — Акио, значит. И ты даже не

почувствовал ничего, как столкнулся со мной? Как зашёл в этот дом? Поразительно.

— Пошёл ты, — из последних сил немеющими губами прошептал я.

Затем последовал сильный удар. Вероятно, это был стол, с которым меня любезно

познакомил Тори.

❃ ❃ ❃

Прерывать насильное забвение не хотелось совершенно: в нём не было мыслей, не было

кошмарных сновидений, не было путаницы воспоминаний. Но какая-то часть меня была

совершенно против подобной пустоты, она взывала ко мне, заставляя очнуться и не

дать свершиться неприятным вещам. Весьма неприятным. Я бы даже сказал, неудобным.

Разлепить глаза оказалось не так просто. Видимо, удар был столь сильным, что рассёк

мне лоб. Я чувствовал кровь на собственных губах, веках и ресницах, но всё равно

упрямствовал. Сперва, мне показалось, что нет никакой разницы, открывай ты глаза

или нет. Но затем чуть поодаль стал разгораться свет, словно со светильника

потихоньку снимали плотную ткань.

— Наконец-то очнулся.

С трудом повернув голову на затёкшей шее, я уставился на мужчину перед собой. Кого-

то он мне напоминал, вот только кого — я совершенно не мог понять. Тёмные волосы

были зачёсаны назад, карие глаза в темноте казались абсолютно чёрными, но лучи

неровного света подсвечивали золотистые искры у зрачков. Прямой нос, гладкий

подбородок и впалые щёки. Жилетка поверх рубашки с дутыми рукавами.