С громким визгом, скрежетом и шумом самолет пронесся на брюхе несколько сотен метров по Верхоянскому хребту, который разделял два поселка – Томтор и Оймякон, до которого Яну оставалось совсем немного.

Столбы снега разлетелись из-под самолета, и эта снежная толща значительно смягчила аварийное приземление. В хвосте прогремел взрыв и переломил самолет пополам. Первая его половина продолжала двигаться, сметая препятствия. Самолет протаранил носом все ели на своем пути и, пронесшись так еще некоторое расстояние, остановился.

Все происходило совсем недалеко от Яна. Он с трудом удерживал в руках рвущихся в бег, испуганных собак и, не дрогнув, наблюдал за авиакатастрофой. Он думал, что самолет взорвется, но вскоре даже дым из турбин перестал идти, а огромная снежная толща, разрывая тишину, все же сползла в долину, преградив десятками метров снега дорогу домой. Все это случилось в какие-то считаные секунды, а после наступила полная тишина.

От боли и безысходности Ян устало опустился на колени, чувствуя, что все тело просто отказывается его слушаться. В голове промелькнула мысль о том, что он больше не хочет, не может бороться. От невероятной досады, что именно сейчас и именно так все сложилось, Ян будто провалился сам в себя на какое-то время. В чувства его привел теплый язык лайки, которая склонилась над его лицом. Она лизнула его едва просматривающиеся из-под шарфа глаза, и Ян открыл их.

Из дома, что стоял отдельно, почти в километре от поселка, на ходу накидывая полушубок на голый торс, выбежал мужчина лет тридцати пяти. Он сразу поднял большой воротник и запахнул полушубок. Достаточно высокий, коротко постриженный, с большими карими глазами, отличного телосложения, казалось, он не боялся холода, да и вообще мало чего боялся. Во всех его движениях, уверенной походке и взгляде этого просто нельзя было не увидеть.

Отбежав от дверей несколько метров, он остановился и стал внимательно смотреть в сторону ущелья. За ним выбежал еще один мужчина того же возраста. Он был так же высок, под два метра ростом, с наголо обритой головой, с щетиной на лице. Он быстро окинул черными прищуренными глазами дворик у дома и еще из дверей крикнул:

– Вален, что? Лавина? Да? – быстро подбежав к первому парню, он остолбенел, глядя на в одночасье изменившуюся долину.

На главной дороге стали собираться местные жители. Они о чем-то переговорили, и один из них на снегоходе направился в дальний домик, где стояли Вален и Жора.

– Снег сошел в долину, – подъехав к ним, сказал он с характерным для местных жителей акцентом.

– Ян еще не вернулся, – тревожно сказал Вален с досадой в голосе.

– Мы поедем посмотрим, что там произошло, – ответил местный, – позже сообщим вам…

Он не стал дожидаться ответа и быстро удалился к своей группе. Моторы взревели, а вскоре их вообще перестало быть слышно.

– Не успел, – с сожалением проговорил Вален.

– Справится, – немного хрипловатым, но довольно приятным голосом, несколько вальяжно ответил Жора.

– Первый раз. Говорил же, я пойду. Нет, пусть он, мужик он или нет, – с досадой и упреком в голосе говорил Вален, напоминая слова решающего разговора.

– Справится, – перекричал его Жора, а потом тихо добавил: – Что-то местные взволновались, – сказав это, он пошел обратно в дом.

– Жора, – крикнул Вален.

Жора оглянулся уже возле двери, но промолчал.

– Ох и влипли же мы, если он не вернется.

– Типун тебе на язык, Валя, – ответил Жора и вошел в дом.

В домике, у дверей, стояла девушка. Проходя мимо, Жора хлопнул ее по плечу. В ответ девушка гордо фыркнула. Это была Ксения. Друзья звали ее Ксюха. Невысокого роста, с короткой стрижкой «под мальчика». Своеобразной внешности, немного сутуловата, с фигурой подростка. Выражение лица ее говорило о том, что она большая стерва. В свои двадцать шесть лет она уже имела криминальное прошлое и, казалось, не имела будущего.

Через минуту за Жорой вошел Вален. Он хотел постоять там еще, но холод быстро загнал его в домик.

– Ксюх, – крикнул он, – чаю согрей!

Это был небольшой деревянный гостевой домик. Он был полностью приспособлен для длительного проживания в условиях Крайнего Севера. Здесь была небольшая кухня и четыре маленькие комнатки, расположенные гостиничным типом, в которых помещалась вся необходимая мебель: по две кровати, тумбочки и шкафы. Небольшая лестница вела на утепленный чердак, на котором была еще одна комната с низким потолком. Жизнь этому домику придавал еще и большой камин в гостиной, с живым огнем, у которого все жители этого дома любили проводить время. Появившись здесь полтора года назад, Ян, Вален с Ксюхой и Жора уговорили Хозяина этой деревни разрешить им остаться здесь на некоторое время. Платили хорошо. Настолько хорошо, что местные на многое закрывали глаза.

Ян усмирил собак и пошел к самолету. Забравшись внутрь через кабину пилота (после разлома это стало единственно доступное место), Ян увидел, что в кабине два пилота, оба мертвы. Больше всего досталось именно им после того, как нос самолета протаранил десятки метров горного грунта.

Ян прошел в первоклассный салон личного самолета неизвестного хозяина. Там было темно и пахло дымом. На потолке тускло еще горели несколько лампочек, видимо, от резервного питания, но их света было недостаточно, чтобы можно было все как следует здесь разглядеть. На двух передних креслах ремнями безопасности были пристегнуты две стюардессы, но это их не спасло, они тоже были мертвы. Ян не мог поверить, что это происходит с ним. Он медленно прошел дальше в салон. Несколько кресел были оторваны, в других сидели мужчины, солидно одетые, в костюмах. По тому, как тщательно они все были пристегнуты, можно было судить, что к падению готовились. Что это произошло не внезапно. Среди них были три женщины.

Сумерки сгущались, вскоре Ян уже ничего не мог рассмотреть, но любопытство и надежда на то, что хоть кто-то мог уцелеть, не давали ему права отступить. Ян осмотрел самолет. В баре было много напитков, еды. В багажном отделении много сумок с вещами.

Ян вернулся в салон. Он уже хотел покинуть это страшное место, как вдруг, проходя мимо одной из девушек, услышал стон. Подойдя ближе, Ян убрал волосы с ее лица, но не смог разглядеть его. Прощупав пульс на ее шее, он убедился в том, что девушка жива. Он поспешно расстегнул ремни и поднял ее на руки.

Ян отнес девушку в сани и, укрыв ее шкурами, вернулся в самолет. Он быстро прощупал пульс остальных и обнаружил, что еще двое мужчин живы. По одному Ян перенес их в сани. Вернувшись еще раз, он забрал некоторые сумки, вывалившиеся из багажного отделения самолета, и аптечку из кабины пилота. Хорошо укутав всех троих, Ян, падая от усталости, опустился прямо на снег, рядом с санями. На миг ему показалось, что последние свои силы он уже истратил, но разум словно уговаривал его подняться и продолжать идти. Ян открыл глаза и удивился тому, что стало еще темнее. А ведь ему казалось, что он закрыл глаза всего на пару секунд. Он встряхнул головой, словно желая привести себя в чувство, и быстро поднялся на ноги. Больше медлить было нельзя, и Ян тронулся в путь.

Он решил не идти в обход. Отличной дорогой послужила колея, проделанная самолетом вдоль хребта горы. Это был риск, но Ян знал, что так он обойдет лавину за три-четыре часа, учитывая, что груз отнимет скорость, он прибавлял еще максимум три часа пути. Спуск с горы на санях – и он дома. Обход же мог занять несколько дней минимум, это не меньший риск для всех. Ян впрягся в сани вместе с собаками и потянул их за самолет.

Путь предстоял нелегкий. Колею начинало заметать. Ветер усиливался к ночи. Уже много раз хотелось все бросить и идти одному. Он постоянно думал о той девушке, лежащей в санях. Хотелось лечь с ней рядом, укутаться в теплую медвежью шкуру и хоть немного поспать. Незаметно для себя Ян думал только о ней. Ему не терпелось посмотреть на ее лицо. Он молился, чтобы она осталась жива. Периодически останавливаясь, он подходил к саням, засовывал руку под теплую шкуру, нащупывал на тонкой шее пульс и облегченно вздыхал: