Жаль, что Рунтар делал это не из благородных побуждений. Он хотел только уничтожить Главу. Отомстить. Риаган помог ему даже сейчас, не дав Главе по-тихому придушить того, кто мог выдать его тайну. И вместо благодарности и желания помочь, Рунтар бросился топить своего врага. А ведь Глава знал, что Рунтару все известно. Внезапно, сцена, развернувшаяся на наших глазах тогда, когда Рунтар держал нож у горла Главы, стала понятна как ясный день. Рунтар намекнул про Черный смерч и Глава тут же встал на его сторону и начал оправдывать его перед толпой.

- Рунтар правду говорит, – поддержала я слабеющего охотника. – Он умирает. Он не солжет.

- Вы же дали ему замедляющее лекарство?

- Дали. Но оно не успеет подействовать. Пока яд работает быстрее, чем отвар, – подтвердил мои слова брат.

Рунтар зажмурился, всхлипнул. В уголках его глаз собрались слезы.

- Я хотел сделать деревне добро, – выдавил он сквозь усиливающееся хрипение и дрожь, которая била его тело снова и становилась сильнее. Он попытался поднять руку, но она упала ему на живот бессильной тряпкой. – Я хотел… служить… моему народу. Чтоб почет… Уважение… Глава уничтожил все… Ненавижу…

Рунтар смотрел в небо невидящими широко распахнутыми глазами. Судорожные хриплые вдохи замедлялись, пока тело охотника не замерло, а затем внезапно мягко расслабилось. Взгляд потускнел. Полуоткрытые губы застыли на полувздохе.

Долю секунды на поляне царила мертвая тишина. А затем толпа взорвалась шквалом негодования. Людская лавина снесла Главу с его места и утянула куда-то в глубь деревни.

- Спи, брат, – сказал тихо Риаган, закрывая глаза Рунтару. – Пусть духи Ак-Тау примут твою душу, сохранят и очистят ее. Да придет за тобой Видящая.

Мы летели. Руки Риагана крепко обнимали меня за талию. В седельной сумке лежала копия карты и еда в дорогу. Силуэт брата давно превратился в темную точку на горизонте.

Не верилось, что мы вырвались и оставили бурлящую гневом деревню, тело Рунтара, которому мы больше ни чем не можем помочь, теней, притаившихся где-то в чаще леса, раненых, тихо спящих под действием отвара. Мы отправились, чтоб привести помощь.

Мы летели молча. Все произошедшее сегодня тяготило нас. Разговаривать долго не хотелось. Мы жались друг к другу в седле моего ящера и благодарили небо и горы за тишину вокруг нас. А мысли крутились вокруг Рунтара, Главы и тайны Риагана. Перед глазами мелькали картинки всего того ужаса, который мы пережили в деревне. Там внизу я держалась. Дралась с Рунтаром, с тенями. Обрабатывала и зашивала раны, провожала взглядом очередное тело, которое раньше было охотником, когда его уносили из деревни хоронить. Смерть прошла так близко от нас, а я смотрела на нее словно сквозь пальцы. Я не впустила осознание ее в себя там. А здесь в небе словно разжалась невидимая пружина, заслонка отщелкнулась и все эти образы хлынули в меня с новой силой и напором. Людская боль и страдания, свой собственный страх за себя и своих родных, кровь, грязь, обман, интриги, подлость… Я никогда не встречала столько гнили и грязи в одном месте и сразу. От полного падения в уныние меня спасали только руки Риагана вокруг моей талии и необходимость следить за направлением полета.

Мне там было очень тяжело. Я с содроганием встретила мысль о том, что он захочет жить в своем старом клане. Теперь, когда у него была такая возможность, он не мог не подумать об этом. Там прошло его детство и юность. Там жила его семья. Именно с этим местом он всегда хотел связать свою жизнь. Обстоятельства вырвали его из привычного круга, из привычной жизни, из мечты и планов.

Как и меня. Я ведь тоже до лета прошлого года не могла подумать, что покину родной клан. Но я покинула родное гнездо по собственной воле, хоть и страдала от этого. Риагана же просто выкинули.

Теперь ему вернут его землю, помогут отстроить дом, снова вернут уважение к его семье и настоящее место в клане согласно Роду. Место Старейшины снова станет для него возможным особенно сейчас, когда клан лишился прежнего Совета. Он ведь мечтал об этом. Это огромный шанс начать все заново.

А меня передергивало при мысли, что, возможно, придется жить там. Да, там поменяется правящая верхушка. Другие правила. Другая жизнь. Но, мне все равно там не нравилось.

А как же наш одинокий домик в горах? Как же пятеро детей и собственный клан? Подвесная колыбель, которую Риаган отремонтировал незадолго до нашего отъезда? Как же жизнь в тишине и наши козы? Наша река, наш склон… Я свыклась с этим образом. Сроднилась с тем местом. Там уже случилось столько хорошего со мной, что я напитала любовью все в нашем ветхом домике. И частичка меня останется там навсегда. Через годы домик в горах найдет еще кто-нибудь отчаявшийся и изгнанный. Подлатает новые раны, нанесенные дому временем, и построит там свою уединенную жизнь. А может быть дом так и останется брошенным и постепенно растворится, поглощенный и переваренный дикой природой гор.

От этих мыслей захотелось плакать. Я всегда буду любить тот домик и вспоминать его с теплотой и нежностью. Но моя поддержка нужна будет Риагану здесь. И я хотела бы быть рядом с ним больше, чем жить отшельниками в горах. Если он решит вернуться в клан, я буду рядом с ним. Я попытаюсь принять это место. Я попытаюсь полюбить его.

На ночлег мы встали уже когда почти стемнело. Быстро обустроили лежак на двоих и костер, быстро уничтожили разогретый на углях ужин и улеглись отдыхать. Завтра мы прилетим в первый и ближайший клан и будем уговаривать местного целителя полететь с нами. Если не получится в том клане, мы отправимся в следующий. А сегодня я пыталась скрыться от внезапно подступившей тоски в объятиях Риагана. Горло жгли то ли подступившие близко слезы, то ли тошнота, накатывавшаяся омерзительными волнами месте с воспоминаниями.

Риаган был нужен мне. Безумно хотелось подтверждения своим переживаниям. Разделить их с кем-то, кто поймет. Я прижималась к нему в поисках поддержки. Я вытянулась вдоль него, замерев, пытаясь вобрать в себя частичку его смелости и открытости, частичку его простой мудрости. Мерно билось рядом с моих ухом сердце в широкой груди. Мягко окутывало его тепло, постепенно расслабляя мое сжавшееся в камень тело. Над его плечом я видела косматую черную кромку чащи леса и усыпанное белым бисером звезд позднеавгустовское небо.

Сегодня последний день лета. По срокам, наш с Риганом обряд единения должен был уже состояться. Мы должны были получить благословение и стать настоящей соединенной парой. Мужем и женой. Семьей…

Слезы смазали картинку перед моими глазами, превратив звезды в россыпь мерцающих и дрожащих бриллиантов.

- Эй, не грусти. У нас все наладится, – сказал Риаган, прижимая меня крепче к себе и потираясь подбородком о мою макушку.

И я вдруг поверила. У нас не было с ним обряда, но мы уже стали семьей. И мы будем вместе и друг за друга. Я потянулась к нему и уткнулась лицом ему в шею. Ловила родной запах, ощущала губами биение жилки на его шее, наслаждалась им и падала в него так, словно мы расставались на сотню лет, а теперь снова нашли друг друга.

Поиски нужного нам целителя в первом клане не увенчались успехом. Лекарь, конечно, у них был, но он не умел работать с энергиями. Выслушав нашу историю, он сокрушенно покачал головой и ответил, что он не знает какого-то точного решения нашей проблемы. Однако он не отказался полететь с нами, чтоб быть, возможно, полезным. Но просто человек, знающий травы, был и в нашем клане. Нам нужна была помощь немного другого рода.

Клан был очень гостеприимен. Нас накормили вкуснейшим обедом, собрали для нас щедрый провиант и благословили в дорогу.

Во втором клане нам повезло больше. Нас встречали уже на подлете. Невысокая худосочная фигура стояла на краю деревни и махала нам посохом.

- Чего так долго? – лукаво спросил нас сухонький седовласый старичок, когда мы приземлились рядом с ним. – Я вас тут уже два дня жду!

- Нас? – удивленно переглянулись мы.

- А кого же? Думали, я пропущу возможность полетать на старости лет? – озорно подмигнул мне дедуля.