Я сползла с кровати к нему на пол и села рядом.

- Что ты делаешь? – спросил он.

- Я тоже хочу посидеть рядом с тобой, – я нашла в темноте его руку и сплела наши пальцы вместе. И он ответил. Молча сжал мою руку в ответ. Мне стало легко. Я не одна. Он по-прежнему рядом. Я прильнула к его плечу щекой, наслаждаясь моментом.

- Прости, что я сказала имя на букву «м».

Он протянул вторую руку и погладил меня тыльной стороной ладони по щеке.

- А что ты говорила про сжигание твоих сумок?

- Ты слышал, да? – я расплылась в улыбке. – Ну, это я погорячилась. Сумки нам еще пригодятся. Нам же нужно будет в чем-то привезти зерно для посадки…

Он обнял меня за плечи и прижал к себе. Я обхватила его за пояс, прижимаясь щекой плотнее к голой мужской груди.

- Я тогда пришла сказать, что скучала по тебе все эти дни. По нашим разговорам, – я говорила и чувствовала, как моя тоска по нему просачивается в мой голос. Пусть звучит. Это ведь правда. Я больше не стеснялась этого чувства. Не приходилось больше искать слова или репетировать их. Они лились сами как благословенный дождь на иссушенную болью душу. Мою или его — сложно было сказать. Наверное, обоих. – А еще, я хотела сказать, что мне с тобой очень хорошо, и что я готова идти дальше. И я хотела бы стать ближе к тебе. Я так разозлилась на то, что ты не дал мне сказать. Ты додумал за меня, говорил за меня, приписал мне мысли, которых в моей голове больше нет. И я обиделась. И сорвалась. Мне казалось, что ты видишь во мне свою Нару. У нас ведь даже имена похожи. Созвучные.

- Она больше не моя Нара. Перестала ею быть, когда… – он замолчал. – Не хочу, чтоб она отбрасывала свою тень на нас.

Голос отдавался в его груди мягким рокотом и мне казалось, что я чувствовала его всем телом. Я закрыла глаза и просто наслаждалась тем, что он рядом, что под моей щекой и руками его кожа, что впервые в жизни я чувствую себя на своем месте. В его объятьях. Здесь в горах, далеко от любого из кланов.

- А она и не будет. Постепенно ты перестанешь ее вспоминать и она уйдет в прошлое окончательно. Как и Микан для меня. Постепенно я привыкну. А пока я еще слишком радуюсь тому, что я, наконец, от него свободна, что закончилась эта часть моей жизни, и что впереди у меня есть что-то лучшее. Вот и сравниваю. Это я сегодня поняла. – я погладила его, пристроив свою ладонь на его груди прямо напротив его сердца. В ответ он прижался губами к моему лбу и замер. – Да, я сравнивала тебя с ним. А еще, я сейчас, наверное, сравниваю не именно тебя с ним. Я сравниваю то, как я чувствую себя рядом с тобой с тем, какой я была тогда. Но теперь я выбираю тебя. Я к нему больше не привязана. Нет его больше. Я поняла это еще на том перевале, когда ты вез меня домой. Только я забыла тебе это сказать. Не думала, что мое поведение нуждается в пояснениях. Я думала, что ты и так все поймешь. Ты же всегда меня понимаешь.

- Я же не знал. Я не умею читать мысли.

- Не умеешь, но ты и не дал мне объяснить.

- Да...

- А я не стала добиваться, чтоб ты выслушал.

- Получается, что ты приписала мне свои собственные мысли. А я тебе — свои. И обиделись сами на себя.

- Да. И я сказала то, что не должна была. На самом деле, я хотела сказать, что чувства к тебе – они другие совсем. Они не изматывают ожиданием и вопросами «ну, когда же...». Они не отнимают силы, не вытряхивают душу, не щемят грудь тем, что я не достаточно хорошая... Они дают тепло и радость. И мир. Где-то внутри меня. Мне так не хочется, чтоб это все закончилось. В последние дни ты сторонился меня и я боялась, что тебе надоело терпеть меня. Я ведь понимаю, что я не белая птичка.

- Дурочка! – прошептали прямо у моего лица. – Ты же моя рыжая лиса.

Меня захлестнуло мощной волной нежности и сожаления.

- Я сказала его имя и ты сорвался. Стал кричать, что ты не такой. А я и не хочу, чтоб ты был такой. Честно!

- Я боялся, что ты всегда будешь держать в голове его образ, а я буду для тебя только его тенью. Я думал, что ты не сможешь полюбить меня. Нара не смогла.

- Но я не Нара. Я бы не стала приближаться к тебе, если бы все еще любила Микана. Не решай за меня, что я чувствую и думаю.

– А ты рассказывай мне. Не молчи. Если ты не скажешь, как я догадаюсь? Может позже, когда между нами что-то уже неповторимо сломается. Мне важно знать, если что-то изменилось.

- Изменилось. Знаешь, тетушка Ула говорила, что любить — это значит дарить тепло и заботу просто так, позволять кому-то быть таким, какой он есть и отпускать его. Не стремиться привязывать к себе. Я сначала не понимала ее. Как это — отпустить? Ведь нужен же. Как это — жить без него? Невозможно. И, вспоминая свои чувства к нему, я теперь думаю, а это вообще любовь была? Одержимость какая-то. Не похоже это было на щедро дающий тепло и принятие сверкающий зелено-золотой шар в груди, который описывала тетушка Ула. Теперь я это ясно вижу. Скорее это был бездонный колодец, на который сколько не потрать сил, не наполнишь. А с тобой мне не надо ничего наполнять. Оно само по себе полно. Хоть и началось все у нас не так, оно больше похоже на то, что говорила тетушка Ула. И мне немного не по себе от того, насколько быстро все изменилось.

Он молчал, но его руки, сомкнутые вокруг меня сжались чуть крепче. Я сидела на полу, привалив поджатые колени к вытянутым скрещенным ногам Риагана. Я блаженствовала от осознания нашего единства сейчас, от того, что мы сидели и разговаривали. По-настоящему, от души, открыто. И чувствовали — мы вместе. Мне вдруг захотелось плакать от счастья и неожиданно ясного осознания — я его люблю! Моего надоедливого наглеца, съедающего в доме всю еду, до которой может дотянуться, неутомимого поедателя лепешек, белозадого занозу, деятельного сказочника и хвастуна.

- Я приходила к тебе чуть раньше. Хотела поговорить, – я продолжила чуть осевшим от чувств голосом.

- Да, я слышал. Я в это время лежал и гадал, а не послышались ли мне твои последние слова.

- Не послышались. И я была полностью с тобой, когда ты целовал меня.

Он усмехнулся.

- Это еще кто кого целовал.

Я легонько ущипнула его за голый бок.

- Ай! Коварная лиса!!!

Но я уже погладила то место, которое прихватила.

- Вот так всегда… Куснет, и тут же ласкает, – посетовал Риаган, снова устраиваясь поудобнее со мной в обнимку.

Какое-то время мы молчали. Сидели обнявшись, смотрели в темноту комнаты, но казалось, что смотрим мы друг на друга. Не глазами — душой.

Меня переполняли чувства. Светлые теплые чувства к человеку, которого еще пару месяцев назад я и в глаза не видела и не знала о его существовании. Странно, быстро, стремительно, но как-то правильно. Мне казалось, что я могу вечно сидеть вот так на этом полу, обнимать его и просто быть.

Повинуясь своему порыву, я перебралась на колени к Риагану. Села верхом на его бедра. Прижалась к нему, обхватив руками за торс. Руки мужчины перебирали мои волосы, гладили по плечам, ласково ложились на мою спину.

- Ты решила остаться? – почти в ухо прошептал он мне. – Со мной?

- Да, – я перестала прилипать к нему и теперь сидела прямо, опираясь ладонями на его грудь. – Не нужно мне оставшееся время для раздумий.

- Яра… Моя огненная лисица… – он подался мне на встречу и мы встретились уже по-новому. В его поцелуе читался явственный посыл — моя. Я отвечала ему тем же. Мой! Я признавала его, я доверялась ему, открывалась ему. Полностью. Отвечала на ласки, порхала руками по его коже и не могла насытиться им. С удовольствием падала в его ласки и просила еще, прижимаясь к мужской груди, прогибаясь под его руками. И пьянела.

Ладони Риагана двигались по моему телу вверх, сгребая ночную сорочку, оставляя сладкое послевкусие прикосновений. Мои руки сами собой поднялись, повинуясь его движению. Сорочка мягко скользнула по лицу, приподняла мои волосы и выпустила их, рассеяв прохладным каскадом по голой теперь спине. Испарившаяся куда-то ткань забрала с собой часть моего пыла, оставив неприкрытыми робость и неуверенность. Я непроизвольно сжалась.