— Так какого чёрта ты мне тут плёл?! — Фредерик подскочил, как ужаленный.

— Это моё неповторимое чувство юмора. Не смог удержаться, когда увидел, что ты понял меня неправильно.

— Ублюдок!

— Какой ты нервный мальчик, Фредерик.

— Иди ты в задницу!

Фредерик выбежал на улицу. Там снова сгущался туман и где-то в глубине его тоскливо мычал белый бык. Но это совсем не успокаивало и даже не заставляло передумать и вернуться в тёплое нутро дома, где его не менее тёпло поджидал Абель, наверняка полностью уверенный, что Фредерик струсит и, поджав хвост, приползёт обратно. Фредерик всё же сомневался. Обида душила пополам со страхом. С одной стороны, идти ему всё равно некуда, а с другой… что этот одноногий выскочка себе возомнил! Он, Фредерик, конечно в бегах и выбора у него нет настолько, что если бы Абель сказал балансировать на моноцикле и одновременно жонглировать апельсинами, Фредерик бы уже искал одноколёсный велосипед и апельсины. И Абелю, который прекрасно об этом знал, ещё хватало наглости шутить таким гнусным образом!

— Ублюдок!

Только запнувшись ногой о корень, Фредерик понял, что в своих размышлениях успел таки уйти в лес. Со всех сторон его окружал туман и корявые силуэты деревьев. Откуда пришёл — непонятно. Куда идти дальше — вопрос вопросов. Мычание раздалось совсем близко.

«Вот и хорошо, — подумал он. — Значит, выбор сделан. Пойду, куда глаза глядят. Если повезёт, встречу какого-нибудь егеря…»

И пошёл, хотя совсем не был уверен в своём везении. В тумане всё чаще начали мерещиться жутковатые образы всяких монстров с оленьими рогами, а звуки ночного леса стали пугать намного сильнее, чем мычание. И тем не менее, Фредерик немало струхнул, когда в тумане натолкнулся на огромный белый бок, облепленный сосновыми колючками и репейником. Он тут же отпрянул и совсем по-девчачьи завизжал, но бык что-то не торопился набрасываться на него, чтобы забодать рогами или затоптать копытами.

— Му-у? — вопросительно смотрел на него красный глаз, в окружении розоватого века.

— Хороший бычок, — Фредерик дрожащей рукой похлопал его по холке и снова отступил на шаг. — Очень хороший бычок. Я, наверное, пойду…

И он бы, наверное, ушёл, если бы бык не сделал нечто действительно странное по меркам доктора. Он довольно осмысленно посмотрел на Фредерика, мотнул рогатой головой в сторону и пошёл в туман. Сделав пару шагов и не заметив движения, он оглянулся и раздражённо махнул хвостом-кисточкой. Фредерик отмер и, как завороженный, пошёл следом.

«Отлично, Фредерик, ты идёшь за белым быком, который уже несколько дней плутает по лесу. Неужели ты думаешь, что он выведет тебя к людям?»

В любом случае, идти в тумане с кем-то было не так страшно. Если, например, они натолкнуться на стаю волков или медведя, им будет из кого выбрать жертву для охоты. Лучше, конечно, быка.

— И куда мы пришли? — спросил Фредерик, когда бык остановился как вкопанный и снова мотнул головой куда-то в туман и протяжно замычал.

Мычание гулко разлетелось по округе, возвращаясь усиленное эхом. Фредерик прислушался. К обычным звукам ночного леса прибавился ещё и гул. Где-то рядом шумела вода.

— Река! Вот куда ты меня вёл.

Фредерик смутно представлял, чем ему может помочь река. Пить он ещё не хотел, а в какой стороне находится Корнфилд, к которому гипотетически его могла бы привести река, не знал. Но всё же стоило спуститься и проверить, что там. Фредерик сделал два шага, а на третий нога опоры не нашла и полетела куда-то в пропасть, а за ней и он сам.

— А-а-а! — закричал он, падая в воду.

— Му-у! — полетело ему вслед послание злокозненной скотины.

Быстрое течение тут же закружило Фредерика и потащило за собой.

— А-а-а! — продолжал вопить он, периодически отплёвываясь от воды.

Пейзаж быстро мельтешил перед глазами. Белое марево тумана над водой перемежалось огромными валунами и поваленными деревьями, и каждый раз Фредерик благодарил всех богов, что его не размазало о них бурным течением.

— А-а-а! — орал Фредерик малость охрипшим голосом, уже ни на что не надеясь. Просто потому, что адреналин не позволял сплавляться по реке молча.

И именно это спасло ему жизнь. Крик был услышан. Фредерика кто-то схватил за шиворот и выволок на берег.

Боже, какими восхитительно твёрдыми были камни под щекой.

— Что ты делал в воде? — спросил индеец таким тоном, как будто Фредерик там не тонул, а мочился в источник, священный для местного индейского племени.

— Я в неё упал. В тумане же ничего не видно…

— Что ты делал в тумане?

— Гулял.

Что-то подсказывало Фредерику, что индеец ему не поверил, но соврать что-то более правдоподобное он не успел. Да и голова совсем на него не работала. В ней до сих пор кружили вертолёты и, в довершении всего, при попытке подняться он потерял сознание.

***

Абель уже давно собрал кровать и даже успел на ней полежать вместе с Буханчиком. Грэма не пустил, хотя тот порывался положить на чистый матрас свою слюнявую медвежью морду. Пёс обижено поскрёб лапой по входной двери и жалобно заскулил. Время уже было позднее. На улице стемнело.

— Что-то Фредерик долго изображает униженного и оскорблённого. Как думаешь, Буханчик?

— Мау! — ответил кот и протяжно зевнул. До жалких людишек ему не было никакого дела.

— Надо его позвать, а то он там себе жопу отморозит, но будет сидеть до посинения… Фредерик! — позвал Абель, потому что во дворе его не оказалось.

Абель на всякий случай обошёл вокруг дома, проверил сарай и машину, которая там стояла. Пусто.

— Фредерик! Мать твою! А ну иди сюда!

Тишина. Не в лес же он ушёл. Да ну, бред какой-то. Фредерик казался трусоватым для подобных подвигов, особенно на ночь глядя.

— Фредерик! Если ты ещё куксишься, то извини! Но больше так не делать я не обещаю… Фредерик!

Лес гудел своей ночной жизнью, но Фредерик из неё упрямо не отзывался. «Может, его уже какой-нибудь олень доедает или тот маньяк красиво раскладывает на полянке?» Сердечко от подобных догадок предательски сжалось, и Абель сам себя одёрнул. С чего это он так волнуется о беглом маньяке? С самого начала ведь собирался один здесь жить без назойливого соседства, в тишине, без лишних волнений…

Вот никогда у него не получалось действовать по плану. Сплошная импровизация.

Абель поймал себя за тем, что искал фонарик, а заряженное ружьё уже висело на лямке через плечо. На всякий случай. Отлично. Если он найдёт Фредерика живым, то пристрелит на месте и больше не будет из-за него переживать. Нервы у него не казенные. Кстати о них. Напоследок, выхлебав из фляжки остатки валериановой настойки, Абель двинулся в лес.

— Куда бы я пошёл, если бы был рассерженной истеричкой? Не разбирая дороги, видимо…

К счастью, искать долго и не пришлось. Фонарь был хороший и мощный, просвечивал даже сквозь туман. И отойдя от Клаббер-хауса не более чем на сотню шагов, Фредерик был уже найден. Достойной добычей он был перекинут через седло индейского коня и признаков жизни не подавал. Скальп был ещё при нём. Это радовало.

— Он жив, — сказал индеец. — Больше не бросайте его в реку. В другой раз я не буду его вытаскивать.

Фредерик тут же шевельнулся и жалобно застонал. На сердце отлегло. Или же настойка начала действовать? Скорее всего, она.

— Он цел? — спросил Абель.

— Может, сотрясение, а может, пара переломов. Река бурная, а я не врач. Здесь заберёте или довезти до Клаббер-хауса? — по непроницаемой физиономии индейца прямо видно было, что он готов свалить Фредерика в ближайшие кусты.

— На протезе я его далеко не унесу.

Индеец выразительно выдохнул через нос и повёз добычу до места назначения. По дороге Абель чуть лучше узнал спасителя своего вынужденного дружка. Индейца звали Тайянита*. И этой ночью он выслеживал «того, кто носит красную рубашку».

— Скоро полнолуние, — сказал Тайянита. — Он уже долго убивал животных. Он перейдёт на людей. Больше не пускайте своего друга в лес одного.