Путешествовать в пространстве легко и просто, ибо точка и есть спресованное пространство — космос, и, вероятно, правы те, кто утверждает, что время имеет текучесть.

Они правы настолько, насколько правы были древние, утверждавшие: солнце пересекает небосвод… Время — долгое время считали древние ученые — это жидкость для разбавления пространства.

Текучесть времени категория, с которой я столкнулся не в теории.

Оказывается время на самом деле текучая, даже мокрая субстанция и горошину пространства разбавляют временем в тех пропорциях, в каких размерах хотят создать макрокосмос и микрокосмос. Иными словами, из безобъемной точки, находящейся в первом измерении, с помощью времени и дозирования его получают второе (плоскость), третье (наше) и четвертое измерения. По всей видимости, пятое имеет тоже какое-то отношение ко времени, но в нем я не был, хотя… хотя… …честно говоря… …в чистом виде времени не существует.

Существует только пространство и, как вспомогательная категория. информация. А то, что мы принимаем за время — всего-то наше представление о бытии.

Всякий компьютер есть китайская шкатулка с великим множеством отделений и кармашков. И поэтому не стоит огорчаться, что что-то исчезло. Ничего не исчезает. Просто спрятано в пространстве.

…В этот момент сквозь космос проплывало нечто, что в нашем мире мы назвали бы зеркалом. ЧК так внезапно отскочил от него, что изображение в нем еще осталось. Это и дало основание нам понять, наконец, кто он. Компьютерный вирус — это единственное, что остается на зеркале. Хотя если честно, то мы все вирусы, и наша задача расшифровать все то, что отражалось в зеркалах.

И это говорю вам я — пес Пират, не какая-то разведывательно-гоночная собака, а та самая, которая с великим наслаждением хватает вонючую голову от вяленой рыбы. и положив ее на зымызганный пол. с удовольствием катается по ней на спине.

Осколками сознания я еще воспринимал мир, из которого мне суждено было уйти, а моему двойнику вернуться.

Нам с Козеттой казалось, что мы на дне огромного калейдоскопа.

Внутри гигантской призмы переливались всеми мыслимыми красками.

сказочные цветы, словно возникшие из нереальных грез курильщика опиума. Они полыхали, как северное сияние, в сполохах которого извивались причудливые линии.

Мы находились над огромной черной дырой на плоскости и по мере приближения дыра эта стала отступать, уходить внутрь.

Мы не ощущали движения, падая навстречу звездам, а конец шахты все не приближался. Непонятное творилось не только с пространством, но и с временем, оно встало. Мы взглянули вверх и увидели небо. Нас постигло озарение.

Это была наконец наша родная, трехмерная плоскость! Путь во второе, в третье измерение.

Мир не внушал страха. В конце концов кинопленка плоская и экран кино тоже, а тем не менее — создается иллюзия объема. Может быть и этот мир тоже?

Сколь призрачными оказались мои умозрительные построения по сравнению с реальностью, открывшейся моему взору.

Чем ниже измерение — тем ярче фантазия. Жителям пятого измерения не надо врать и придумывать.

Там нет литературы. Литература есть в первых трех.

— Рад, рад, что вы попутешествовали, но ведь как в Земной трехмерии все дороги ведут в Рим, так и здесь все дороги ведут в одну точку. И это точка невозвращения. Эта точка — путь в первое измерение, в котором вы только что побывали, — говорил Черный Квадрат, когда мы приблизились.

— Я надеюсь, — продолжал он, — пространство, которое, кстати, не более как разбавленные иными видами пространств (определенное сочетание которых вы называете временем) гранулы первого измерения, показалось вам по вкусу, и вы, я надеюсь, видели, как космос отбрасывает тень.

Как видите, тайна мироздания весьма проста. Тень отбрасывают не только предметы, цвет, звуки, но и пустота. В древней Японии считалось страшным оскорблением наступить на чужую тень. Мир — компьютер, и если что-то совершенное не устраивает Вселенский Разум, это совершенное есть возможность пережить заново. Иными словами — «переиграть». «Переходить», как в шахматах. Таков мир теней…

Черный Квадрат вещал с удовольствием, всем своим видом давая понять, что то, что с нами произошло, было всего не более, чем тень. И самое потрясающее в том, что на свете оказывается (мы говорили уже об этом) существует тень от цветов и звуков и даже тень от тени.

И раз это так, раз тень может отбрасывать тень, значит, в трехмерном мире существуют не одна, адве параллельные цивилизации, на вид одинаковые — и надо просто сделать усилие, подняться и посмотреть на индивидуальность каждого.

Я догадался, почему профессор из пятого измерения отправился в первое. Он хотел открыть великую тайну бытия.

А открыл тайну неоднородности ума…

И все-таки жаль, что в этом мире не существует даже условного времени. А в таком случае, как же определить временной промежуток между двумя событиями. Мириадами точек пространства, кои отнюдь не есть прессованное время, а что-то третье, неизведанное. Тогда выходит, что икринка пространства и пространство в целом — это одно и то же.

И космос отбрасывает тень.

И я чуть было сперва не завыл, слушая Черный Квадрат. А когда пришел в себя, рядом была Козетта, и мы оба сидели под тонкой кисеей.

Живая иллюстрация: это была тень от плоскости…

— Смотри, смотри скорее, — закричала вдруг Козетта, — это же мы, но только в четвертом измерении.

Я поднял глаза к звездам. Зрелище было неправдоподобным. Я усмехнулся: похоже, что жителей четырехмерии мы склонны принимать за Бога.

Чтобы легче было адаптироваться в непонятном, Черный Квадрат снова предложил нам тест. От четырехмерных нас к нам трехмерным он протянул дорожку из икринок-пространств. Мы должны были пройти по этой дорожке к нам самим.

Было чем рисковать. Дело все в том, что до места предполагаемого конца нашего путешествия от того места, где мы находились, было громадное расстояние незаполненного звездами космоса. И вот мы с Козеттой перешли этот ревущий водопад пустоты по прессованным пространствам и в конце концов оказались на совершенно отвесной скале, сами себе напоминая мух.

Сзади нас алел космос.

В какой-то момент я не смог убедить себя, что дорожка из пространств не может не быть прикреплена к чему-то. Я стал искать это чтото, потому что конец дороги внезапно, повинуясь моим мыслям, приблизился, и мы обнаружили кольцо.

Я знал, что испытаний предстоит еще много, и не спешил это кольцо потянуть, хотя искушение было великим. Я устал стоять на дорожке из прессованных пространств и хорошо, что не потянул. Я сумел найти выступ в камне, подтянулся, выпростал свое тело вверх, стараясь не думать о том, что я все-таки нахожусь над пропастью, и взобрался наверх. Козетта держалась за меня всеми четырьмя лапами.

Когда взобрался на скалу, я перегнулся вниз и все же попробовал потянуть за это кольцо. Внезапно прямо в космосе явился земной пейзаж.

На нас полетели камни, загорелась под ногами трава, расступились скалы, мы полетели в космический водопад, на нас обрушивались сталактиты, мы накалывались на их братьев сталагмитов, нас пугали чудовища, летучие мыши — потомки птеродактилей, трава щелкала как цикады, мы попадали в яму со змеями, снизу в этой яме забил горячий гейзер, и в нас полетели копья неизвестного племени, сопровождаемые воинственными криками.

Словом, происходило то, о чем мы когда-то читали.

Наконец Черный Квадрат вспомнил про нас.

— Эти эксперименты — чистка ваших мозгов, — заявил он, вам это пригодится в вашей будущей жизни, которая начнется через несколько секунд, — а потом серьезно добавил:

— Помните, новое тысячелетие там на Земле начнется с понедельника.

… И вдруг кто-то заботливо и нежно взял нас на руки.