Суд удовлетворил иск комитента, признав права комиссионера переходящими к комитенту в силу судебного решения, указав, что комиссионер вправе защищать свои права путем обращения к комитенту с самостоятельным иском. Тем самым суд, по существу, признал правомерность ограничения возможности комиссионера (фидуциария) на защиту собственных интересов, оттолкнувшись от норм, отдающих явное предпочтение интересам комитента.
Самым ярким случаем прямого запрета для фидуциария действовать в ситуации конфликта его интересов с интересами принципала является, конечно, ограничение, распространяющееся на лиц, входящих в состав органов управления юридического лица. Это прямо зафиксировано и в п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», и в многочисленной судебной практике[76].
Продолжением реализации тезиса о преимуществе интереса принципала перед интересами фидуциария и построением защиты прав принципала на основе такого подхода является и общее правило об обязанности фидуциария действовать, руководствуясь интересами и указаниями принципала, и, по сути, запрет ориентироваться на собственные интересы. Так, например, п. 3 ст. 1015 ГК РФ запрещает доверительному управляющему выступать в качестве выгодоприобретателя. Пункт 3 ст. 182 ГК РФ устанавливает, что представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. В ситуации с комиссионером такого очевидного запрета нет, однако есть общая обязанность комиссионера исполнить принятое на себя поручение на наиболее выгодных для комитента условиях (п. 1 ст. 992 ГК РФ), а в случае отступления от указаний (интересов) комитента нести ответственность в форме возмещения убытков, причиненных последнему. Пункт 3 ст. 53 ГК РФ предусматривает общую обязанность субъекта, представляющего юридическое лицо, действовать добросовестно и разумно в интересах представляемого, а при нарушении данной обязанности – также возместить юридическому лицу и (или) его участникам причиненные убытки.
Таким образом, лейтмотивом защиты принципала в фидуциарных правоотношениях является отношение к нему как к более слабой стороне по причине невозможности полного исключения необходимости доверия принципала к контрагенту в рамках рассматриваемых отношений и на этом основании – предоставление принципалу повышенной защиты его прав и законных интересов, предпочтение его интересов интересам фидуциария.
Исходя из вышеизложенного можно сделать и еще один вывод о том, что защита прав принципала в фидуциарных правоотношениях осуществляется даже тогда, когда она (будучи выраженной, в частности, в мерах оперативного воздействия в форме отказа от договора или в предъявлении требований о передаче имущества, об уступке требований и т. д.) имеет негативный эффект для контрагента и при этом не обусловлена допущенными таким контрагентом нарушениями (т. е. не представляет собой меры гражданско-правовой ответственности).
Специфика защиты принципала в фидуциарных правоотношениях выражается и в применимых способах защиты. Такие способы разнообразны и зависят, как уже отмечалось, от вида, содержания, субъектного состава соответствующих правоотношений. Вместе с тем можно, на наш взгляд, обозначить некоторые общие выводы в оценке способов защиты фидуциарных правоотношений. Так, представляется, что принципал осуществляет защиту главным образом посредством: а) прекращения соответствующих правоотношений (здесь можно упомянуть такие способы, как признание совершенной фидуциарием с третьим лицом сделки недействительной, отказ принципала от соответствующего договора с фидуциарием, отзыв или изменение поручения и др.) или б) возмещения убытков. Другие способы или неприменимы, или неэффективны.
Некоторые из способов, предусмотренных ст. 12 ГК РФ, неприменимы к защите прав принципала в силу особенностей фидуциарных правоотношений. Так, например, принципал не может понудить фидуциария к исполнению в натуре его обязанности действовать добросовестно в интересах принципала и в соответствии с его указаниями. Такой вывод соответствует и общим подходам судебной практики, склоняющейся к тому, чтобы признавать иск об исполнении обязанностей по оказанию любых услуг или выполнению работ ненадлежащим средством защиты права, а следовательно, недопустимым[77]. Вместе с тем нельзя забывать, что некоторые права принципала в рамках фидуциарных правоотношений вполне могут быть защищены иском о понуждении к исполнению обязательства в натуре. Так, комитент (принципал) вправе заявить иск об истребовании вещей в натуре при непередаче ему купленного по его поручению имущества[78], при заявлении требования об уступке прав по договору, заключенному комиссионером с третьим лицом, и в других подобных случаях.
Интерес, на наш взгляд, представляет и специфика защиты прав фидуциария. При этом защита фидуциария в рассматриваемых отношениях строится, как и в случае с принципалом, исходя из того, что в основе рассматриваемых правоотношений лежат доверие и общая обязанность фидуциария действовать в чужих интересах.
3. Особенности защиты прав фидуциария в фидуциарных правоотношениях
Для гражданско-правовых отношений рассматриваемой категории именно фидуциарий является ключевой фигурой; его правовой статус, основанный на доверии принципала, представляет наибольший интерес. Что же касается анализа особенностей защиты прав фидуциария, на наш взгляд, на них любопытно взглянуть в разрезе тех обязанностей, которые принципал несет по отношению к фидуциарию. Как известно, субъективным правам в любом правоотношении противостоят встречные, корреспондирующие им обязанности другой стороны. В рамках фидуциарных правоотношений указанные обязанности принципала сводятся в основном к трем группам:
а) обязанность предоставить фидуциарию средства для исполнения его обязанностей;
б) обязанность предоставить фидуциарию поручение и (или) указания с тем, чтобы интересы принципала были очевидны для реализующего их лица;
в) обязанность предоставить фидуциарию необходимые для выполнения соответствующих поручений и (или) указаний полномочия.
Обязанность принципала, названная выше первой, корреспондирует праву фидуциария требовать от принципала предоставления ему в широком смысле условий для исполнения обязательства (а именно праву на получение вознаграждения, возмещение расходов, предоставление имущества для управления и т. п.). Характер возможной защиты в данном случае очевиден – фидуциарий вправе требовать возмещения расходов, связанных с выполнением им обязательства, предоставления средств для исполнения поручений принципала, передачи вещей или прав и, очевидно, имеет юридическую возможность применять к принципалу соответствующие механизмы гражданско-правовой ответственности – заявлять в случае допущения принципалом нарушений требования об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами, о возмещении убытков, об уплате неустойки.
Однако и в данном случае есть свои особенности. Например, согласно ст. 1023 ГК РФ доверительный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором доверительного управления имуществом, а также на возмещение расходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом, за счет доходов от использования этого имущества. Из буквального прочтения выделенного тезиса можно сделать вывод, что в случае отсутствия доходов от имущества, переданного в доверительное управление, – выплата вознаграждения или возмещение расходов доверительного управляющего не производятся. При всей неоднозначности такого вывода правило о выплате вознаграждения и возмещении расходов исключительно за счет доходов от имущества находит подтверждение и в судебной практике.
Так, по одному из дел доверительный управляющий обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании с учредителя управления денежных средств в возмещение расходов доверительного управляющего на содержание имущества, переданного в доверительное управление. Решением суда первой и апелляционной инстанций в иске было отказано в полном объеме с формулировкой о том, что доходы и расходы по доверительному управлению отражаются на отдельном балансе доверительного управления, являются доходами и расходами самого учредителя управления, включаются в состав имущества (в отношении прав) и исполняются исключительно за счет такого имущества (обязательства)[79]. Вместе с тем, судя по некоторым выводам из судебной практики, правило ст. 1023 ГК РФ может быть изменено договором. В таком случае доверительный управляющий, напротив, утрачивает право удерживать сумму вознаграждения или возмещения расходов из доходов, полученных им за счет управления имуществом, и может защитить свои права исключительно путем предъявления отдельного требования о выплате вознаграждения и возмещения расходов к учредителю управления. Так, договором доверительного управления, заключенным между управлением имущественных отношений и предпринимателем было предусмотрено, что вознаграждение последнему должно выплачиваться за счет средств бюджета городского округа, выделенных на указанные цели. Не дождавшись выплаты такого вознаграждения (выплата вознаграждения не осуществлялась со стороны бюджета), предприниматель удержал сумму причитающегося ему вознаграждения из тех доходов, которые были получены им в результате доверительного управления и подлежали передаче учредителю управления. Суд признал указанные действия управляющего нарушением условий договора и постановил взыскать удержанные управляющим денежные средства в качестве неосновательного обогащения[80].
