- Попал, - удовлетворенно кивнул голем, - Время вытаскивать рыбешку. Габерон, поможешь?
- Благодарю покорно, я и без того обзавелся за сегодня впечатляющей коллекцией мозолей.
- Надеюсь, когда-нибудь я сам запихну тебя в лодку и оставлю дрейфовать в небесном океане…
Для того, чтоб понаблюдать за этой охотой, на верхней палубе «Воблы» столпился весь экипаж. Корди решилась оставить больного питомца и даже Тренч поднялся из своей каюты, хотя, судя по рассеянному виду, мысленно все еще перебирал металлические потроха голема. На приближающуюся шлюпку все смотрели с нескрываемым любопытством.
Шму присела, стараясь казаться как можно меньше и незаметнее. Медленно подтягиваемая к борту шлюпка вызывала тревожные мысли, все как одна гадкие и жуткие. Про какое-нибудь чудовище, которое только притворяется шлюпкой. Про брошенные корабли-призраки, обреченные бесконечно носится по ветрам. Про страшные магические болезни, тлетворные чары которых прячутся в корабельных досках…
- Пусто! – доложил Габерон, перегнувшийся через планширь, в его голосе сквозило разочарование, - Зря только укладывал волосы… А впрочем…
- Стоять! – рявкнул вдруг Дядюшка Крунч, да так громко, что у Шму позеленело перед глазами, - Попробуй шевельнуться - и начиню свинцом! Вылазь из лодки! Ну!
Алая Шельма мгновенно выхватила тромблон и направила его на шлюпку. Тренч озадаченно чесал в затылке. Корди застыла с открытым ртом. И только Шму, старавшаяся держаться подальше от таинственной шлюпки, ничего не видела. И хотела бы не видеть, но зажмуриться не получалось, несмотря на все усилия. Сейчас из шлюпки высунется огромное багровое щупальце и…
На палубу «Воблы» рухнуло что-то тощее, закутанное в ткань, дрожащее. Прежде чем Шму успела опомниться, ноги ее инстинктивно распрямились, швырнув ее вверх, точно распрямившиеся пружины, и едва не размозжив голову о мачту. Шму опомнилась только тогда, когда повисла на крюйс-штаге, впившись в него так, точно от этого зависела ее жизнь. От этого смертельного страха не могла спасти даже Пустота – она наполнилась трещащими хвостами испуганных мыслей и обрывками слов. Подумалось о совершенно жутком – сейчас призрак, вторгшийся на палубу «Воблы», растерзает их всех, а она так и не сможет разжать руки, да что там, даже глаза открыть не способна… От этой мысли стало мутно, тошно, гадко – точно в душу опрокинули склянку с самым омерзительным и вонючим ведьминским зельем.
Ей надо спуститься. Может, им нужна ее помощь. Она и спустится. Немного позже. Только повисит еще немножко, самую чуточку…
Некоторое время она просто висела, сжавшись и не открывая глаз, в любой миг ожидая услышать доносящиеся с палубы страшные крики вперемешку с выстрелами. Но криков все не было, лишь доносился, смазанный и искаженный ветром, негромкий говор. В отзвуках знакомых голосов чуткое ухо ассассина отчего-то не улавливало страха или напряжения, скорее, обеспокоенность и возбуждение. Может, чудовище не сразу станет набрасываться на них? Может, у него какие-то другие планы?..
Шму робко открыла один глаз, чтоб посмотреть, что делается на палубе, и с облегчением увидела капитанессу и ее подчиненных, невредимых и стоящих на прежних местах. Никто из них не извивался в страшных щупальцах, никто не лежал, неестественно вывернувшись, на палубе, никто не размахивал саблей. Даже тромблон Алой Шельмы оказался вновь заткнут за пояс. А между ними…
Шму прищурилась, уже жалея, что приступ паники загнал ее так высоко, что не различить деталей. Между ними стоял человек. Тощий, облепленный мокрой одеждой, без шапки, с растрепанными волосами, он выглядел так, словно побывал в настоящей буре, и двигался так же. Ноги едва держали его, так что Габерону пришлось подхватить гостя, чтоб тот не свалился прямо на палубу. К удивлению Шму, сделал он это как-то удивительно тактично и мягко, словно не поддерживал странного пришельца, а приглашал его на танец. И только когда волосы чужака рассыпались по плечам, Шму поняла причину неожиданной галантности главного канонира – странный пришелец был женщиной.
Габерон с неуместной галантностью накинул на мокрую незнакомку свой щегольский китель и увел ее, едва передвигающую ноги, вниз по трапу. Только тогда Шму осмелилась спуститься вниз по крюйс-штагу, бесшумно и мягко, как паук спускается по собственной паутинке. На нее никто не обратил внимания. Все члены экипажа, включая Дядюшку Крунча, находились в явном замешательстве, столь сильном, что могли не заметить и синего кита, идущего наперерез баркентине.
- Ну и что прикажешь с ней делать? – осведомился голем, косясь на капитанессу, - Роза свидетель, мало нам было забот с чертовой икрой, теперь еще и пассажиров судьба подкидывает…
- Она не пассажир, она – пленник, - решительно отрезала Алая Шельма, вздернув подбородок.
Показалось Шму или нет, но капитанский подбородок на самую-самую чуточку, может быть, на полногтя, оказался ниже, чем обычно. По крайней мере, остальные члены команды ничего не заметили, хоть и смутились, каждый на свой лад.
- Пиратский Кодекс предписывает оказывать помощь жертвам кораблекрушения, - заметил Дядюшка Крунч, - А не брать их в плен.
- Мы взяли шлюпку на абордаж. А значит, формально она – наша законная добыча вместе со всем содержимым!
- Было бы в ней что-то ценное кроме сломанных весел…
- Можем вписать шлюпку в список захваченных кораблей за этот месяц, - промурлыкал «Малефакс», - За цифрой один. Будем, чем похвастаться в следующий раз, как зайдем в Порт-Адамс.
- Может, она судовладелец или дочь капитана? – не очень уверено предположила капитанесса, пропустив слова гомункула мимо ушей, - Это означает богатый выкуп.
- Вполне может быть, прелестная капитанесса. Одета она вполне добротно, хоть и выглядит плачевно. Что ж, несколько дней качки в неуправляемой лодке кого угодно превратят в оборванца. Значит, она пленник?
- Да, - Алая Шельма тряхнула челкой, - По моему капитанскому распоряжению.
- Не завидую я ей, - пробормотал Тренч, ни на кого не глядя, - Быть пленником на этом корабле – ужасно хлопотное занятие.
Корди рассмеялась, даже Дядюшка Крунч хмыкнул, впрочем, проворно прикрыв вентиляционную решетку, расположенную на месте рта, металлической рукой.
- Пленник так пленник. Тогда почему ты приказала Габерону привести ее в порядок, а не приковать на нижней палубе?
Капитанесса смутилась. Шму даже показалось, что ее щеки едва заметно порозовели.
- Разве Пиратский Кодекс требует, чтоб с пленными обращались как с дикарями? «Малефакс», обеспечь ей горячую воду, чтоб она могла принять ванну. И… черт, ей наверняка понадобится какая-нибудь одежда. Корди, у тебя что-то найдется?
Корди неуверенно почесала за ухом, но голем спас ее от необходимости отвечать.
- Брось, Ринриетта, - пропыхтел Дядюшка Крунч, - Единственная вещь Корди, которая ей подойдет – это шляпа. Придется тебе уж поделиться собственным гардеробом.
Капитанесса смутилась еще больше. Подбородок, норовивший задраться, опускался все ниже, пока не коснулся груди.
- Может, Шму…
Шму обмерла, свисая вниз головой на крюйс-штаге.
«Пожалуйста, пусть она все-таки окажется чудовищем, - мысленно взмолилась она, - Очень-очень страшным чудовищем!..»
- Ну уж нет, Шму тощая, как рыбья кость, ее одежка разве что на угря налезет.
- Ладно, - буркнула Алая Шельма, не поднимая головы, - Хотя это и не очень-то по-пиратски, чтоб капитан делился с пленником одеждой…
- Приказ твой, тебе и отвечать.
- И буду, - подбородок нерешительно дернулся, - Корди, отнесешь ей мой костюм, как закончит купаться. А потом отведите на нижнюю палубу, я учиню ей хороший допрос.
- Ринриетта…
В тяжелом скрипучем голосе голема угадывалась укоризна.
- Ну что тебе?
- Ее несколько дней носило по волнам. Не разумнее ли будет сперва дать ей поесть и отдохнуть?
- Сорок галлонов Марева! – выругалась капитанесса беспомощно, - Ладно. Ладно! Пусть будет по-твоему. Умыть ее, одеть и отправить в кают-компанию, на ужин в ее честь к десяти часам. Всем прочим тоже разрешаю присутствовать. Нет, приказываю!
