* * *
Приказ капитанессы в установленный срок выполнен не был – как выяснилось, кают-компания пребывала в столь запущенном и грязном состоянии, что ужин решено было дать на полчаса позже. Этого времени хватило Корди, Тренчу и Дядюшке Крунчу, чтоб соорудить для стола недостающую ножку, натащить со всего корабля стульев и выбить пыль из древних гардин, прикрывавших иллюминаторы.
Шму пыталась было помочь, но оказалось, что здесь ей нет места. Она путалась у всех под ногами, спотыкалась, роняла посуду, когда требовалось сервировать стол, и наступала сама себе на ноги. После того, как она во второй раз уронила стол и разбила заварочный чайник, капитанесса разозлилась и отправила ее на камбуз помогать с ужином.
Шму окончательно растерялась, отчего ее руки сделались еще более неловкими, чем обычно. Она то и дело роняла сковородки, перебила половину яиц, рассыпала соль, попутно перемешав ее с мукой, а уж когда дело дошло до чистки картошки…
Терпения Тренча хватило ненадолго.
- Хватит, - решил он, мягко отбирая у нее нож, - Если ты зарежешься на камбузе «Воблы», твоя смерть останется на совести капитанессы. Лучше я сам буду резать, а ты готовь.
Шму с облегчением кивнула, не зная, куда спрятать руки. Готовить не сложно. Надо только смешивать одни вещи с другими вещами. Это тоже не так просто, как может показаться, потому что некоторые вещи нельзя смешивать друг с другом, а некоторых надо брать строго определенное количество. С карпами легче – они жрут все, что им дашь, смешивай или нет…
Шму попыталась успокоиться, вспомнить все, что ей говорила о готовке Корди, и принялась за работу. Смешать чай с солью ей удалось достаточно легко, но дальше дело пошло медленнее. Копченая скумбрия наотрез отказывалась смешиваться с ежевичным вареньем и Шму пришлось порядком попотеть, чтобы все-таки ее убедить. Вустерский соус тоже не сразу смог образовать единое целое с молоком, пришлось долго трясти молочник и даже болтать в нем вилкой, как иногда делала сама Корди. Смешав ваниль с красным перцем, Шму немного выдохлась и решила заняться чем-нибудь другим. Иногда, вспомнила она, продукты не только смешиваются, но и рубятся. Поэтому она порубила немного хлеба и сыра на мелкие кусочки, а затем, подумав, смешала их.
Она никогда не понимала, чем руководствуются люди, сочетая продукты между собой, подавая одни из них в жидком виде, а другие – в твердом, подогревая или охлаждая. Для нее это был лишь ресурс – полезная органическая материя, запасы которой в организме надо время от времени восполнять. Пустоте не нужна пища, она питает сама себя. Пища нужна лишь грубому человеческому телу, которое используется в качестве инструмента – чтоб этот инструмент служил хорошо и долго.
Шму порубила оливки вместе с косточками и, поколебавшись, украсила получившееся блюдо рубленной кинзой. Получилось на удивление естественно. Воодушевленная этим, она приготовила изысканный слоеный пирог из колбасы, галет, шоколада и фруктов, обильно полив его молоком и рыбной подливкой. И успела бы украсить морковными звездочками, если бы на камбуз, стуча сапогами, не ворвалась Корди.
- Капитанесса приказывает подавать на стол! О Роза… - ведьма сразу почувствовала неладное, - Тренч, ты разрешил Шму хозяйничать на кухне?
- Почему бы нет? – бортинженер был слишком занят разделкой рыбы и лишь отплевывался от чешуи, - Я думаю, она отлично справится…
Корди вздохнула, обозревая разнообразие приготовленных Шму блюд.
- Ох… Я только надеюсь, что наша гостья и в самом деле настолько голодна, насколько выглядит.
- Все не так уж плохо, - флегматично заметил Тренч, тоже немного ошарашенный, - Но я надеюсь, она не станет копаться в тарелках. Иначе она может подумать, что мы хотим ее убить.
- Не расстраивайся, Шму, - Корди привстала на цыпочки и осторожно похлопала Шму по макушке, - Это все ее рефлексы ассассина, Тренч. Если она в самом деле Сестра Пустоты, ее с детства обучали убивать людей. Наверно, ассассины убивают людей и едой тоже…
Шму медленно выдохнула, чувствуя себя оболочкой дирижабля, из которой медленно стравливают воздух. У нее не получилось. Она снова сделала что-то не так. Наверно, все дело в морковных звездочках, нужно было обойтись без них…
На камбуз осторожно заглянул Габерон.
- Подавайте на стол! – приказал он, - Гостья уже в кают-компании. И так голодна, что вот-вот начнет обгладывать подсвечники.
- Ужин готов, - отозвалась Корди, - Но готовила его Шму.
Канонир возвел глаза вверх.
- Храни нас всех Роза! Впрочем, пленница же знает, что мы – пираты. А у пиратов заведено издеваться над своими жертвами. Подавайте на стол, и будь что будет.
Возможно, Габерон не ошибся на счет того, сколь голодна была гостья «Воблы», а может, морковные звездочки не были так уж плохи. Как бы то ни было, пленница набросилась на ужин так, что Шму невольно преисполнилась благодарности. Еще никогда ее стряпня не пользовалась такой популярностью. Может и зря что-то укололо ее, когда та ступила на палубу баркентины…
За тем, как ест жертва кораблекрушения, наблюдали все, собравшиеся в кают-компании. И хоть делали это украдкой, сами забывая орудовать ложками, атмосфера с самого начала установилась немного скованная.
Шму плохо разбиралась во внешности людей. Обладая моментальной памятью, она легко запоминала самые разные лица, но впадала в замешательство всякий раз, когда пыталась понять, что видят другие. Пленница была молода, это очевидно, хоть Шму не разбиралась и в возрасте. Лет двадцать, решила она, украдкой разглядывая гостью исподлобья, самое большее – двадцать два. Но держится удивительно спокойно и хладнокровно, словно не обращая внимания на собравшихся вокруг пиратов. И столовыми приборами орудует так ловко, словно хирург ланцетом, несмотря на голодный блеск в глазах. Таким манерам обучаются не на каких-нибудь крошечных, норовящих сползти в Марево островах, здесь чувствовалась серьезная подготовка.
Даже не так, поняла Шму, не сводя взгляда с гостьи, не подготовка, а что-то другое. Здесь чувствовалась порода. В том, как гостья сидела за столом, прямо, с идеальной осанкой, в том, как она склоняла голову, в том, как подцепляла вилкой куски, аккуратно и вместе с тем быстро, точно отрабатывала приемы фехтования, чувствовалось что-то неуловимо-аристократичное, как в мягких, нарочито медлительных движениях драгоценного голубого тунца.
Костюм капитанессы пришелся ей удивительно впору - строгий серый камзол с серебряной вышивкой и перламутровыми пуговицами обтягивал худощавую фигуру гостьи самым выгодным образом, причем в некоторых местах даже излишне – гостье пришлось расстегнуть несколько верхних пуговиц, так, что стал виден воротник белой муаровой сорочки и незагорелая шея. Ее свежевымытые волосы цвета сухой еловой стружки были собраны в тугой пучок на затылке – самая естественная и практичная прическа для небохода, вне зависимости от пола и возраста.
Но была ли она небоходом? Шму сразу решила, что нет. Не обязательно разбираться в лицах и людях, чтоб замечать очевидные признаки. На тонких пальцах совершенно отсутствовали мозоли, верный признак всех обреченных работать с парусами, а кожа казалась бледноватой – гостья «Воблы» явно не проводила излишне много времени на верхней палубе. А еще глаза. У небоходов глаза обычно или пристальные, с тяжелым взглядом, как у канониров, высматривающих цель, или, наоборот, безмятежно-прозрачные, как небо. В зависимости от того, каким ветром поманила Роза тебя ввысь. У незнакомки были другие. Спокойные, того полупрозрачного оттенка, что часто встречается у каледонийцев и может даже показаться холодным. Без сомнения, эти глаза уже изучили каждого из присутствующих – сдержанно, осторожно, но уверенно.
- Ешьте осторожнее, - посоветовала Алая Шельма. То ли из-за того, что гостья была в ее одежде, то ли из-за всеобщего неловкого молчания, капитанесса держалась немного сухо, от чего, кажется, сама испытывала неудобство, - Не все блюда, приготовленные Шму, съедобны, а некоторые могут нести прямую опасность для человеческой жизни.
