Головная боль, мучащая целое утро, достигает своего апогея, когда я заставляю себя подняться с кровати. Готов уже упасть обратно, но что-то заставляет продолжить движение и добраться до ванной. Быстро поднимающая рвота по пищеводу изливается в унитаз, содрогаюсь ещё в нескольких спазмах, и, наконец, становится легче. Плюхаюсь на пятую точку и приваливаюсь к стене, чтобы дать себе отдохнуть и отдышаться.

Воспоминания о событиях прошлого вечера вызывают не только боль, но и недовольство. «Не мог же я пообещать Маркусу такого. Не мог же, да?». Но что-то подсказывает, что он бы такого шанса точно не упустил.

Маркус был странным другом, а порой и опасным, например, как вчера, он взял на слабо, а перед этим опоил алкоголем так, что сопротивление задохнулось от количества выпитых бокалов, стаканов и стопок.

Голова готова взорваться от того, что я ему пообещал, ведь клялся, что этого больше не случится — моя нога будет далека от этих состязаний. Даже и думать о них боялся, а Маркус выгадал момент и предложил этот ящик Пандоры, который я открыл своим согласием.

Где-то внутри всё ещё надеюсь на то, что это происки алкоголя в крови или галлюцинации, названные им. Просто проживу этот день, и ничего больше не напомнит об этом обещании, а Маркус только посмеётся надо мной в следующий раз, когда увидимся, и скажет:

— Братан, а так можно было?

С неимоверным трудом отдираю свою запрокинутую голову от стены, встаю и подхожу к раковине, включаю ледяную струю воды. Она легко затекает и переливается через край импровизированной чаши из моих ладоней, после того, как вода касается ледяными иголками лица, чувствую себя чуть лучше. Хочу ещё зачерпнуть горсть, как неожиданно по квартире раздаётся звонок в дверь.

— Кого ещё принесло? — в голове возникает отдаленная мысль о том, кто это может быть, но стараюсь игнорировать это. Стараюсь вообще ни о чем сейчас не думать, кроме того, чтобы побыстрее залезть в ванну и привести себя в человеческий вид.

По моему лицу и кончикам длинных прядей стекают капли воды, которые капают на обнаженный торс и ступни, по телу пробегают мурашки. Только вот дело в том, что мне не холодно.

Звонок ещё раз скромно оповещает о том, что гость уходить не собирается. Встаю перед дверью, и нужна вся смелость, чтобы открыть её. Когда резко нажимаю на ручку и толкаю её вперёд, гость отпрыгивает в сторону от неожиданности, и передо мной появляется испуганная девчонка.

Её русые распущенные волосы лежат на плечах, она хватает за край шляпу, которая норовит упасть от резкого движения. Замечаю её карие глаза, которые оценивают меня с головы и останавливаются где-то в районе пупка, дальше она краснеет и поднимает свои напуганные бусинки обратно. Не могу выдавить из себя и слово, потому что всё ещё рассматриваю гостью. Желтый длинный кардиган, который скрывает почти все руки вплоть до кончиков пальцев и цветастое платье на тонких лямках. То ли нервничая, то ли от сквозняка она плотнее закутывается в кофту.

— Я … — начинает она, потом, как вспомнив, скидывает с плеча рюкзак и ищет что-то внутри, на плитку перед квартирой падает блокнот, ручка, девушка продолжает свои поиски, а когда падает пачка сигарет, то поспешно нагибается и запихивает все вещи внутрь, оставляя только одну записку. И протягивает мне.

Было бы неплохо закрыть дверь и забыть обо всём этом происшествии, но мой интерес берёт вверх, беру из её рук бумагу, легко касаясь холодной ладони девушки, от чего она легко вздрагивает, но не убирает руки. Что-то в ней… Что-то внутри неё привлекает меня, но я отвлекаюсь на то, что написано в записке, и теряю ниточку, за которую мог бы зацепиться в разгадке тайны.

«Локи, надеюсь, у тебя голова болит, а сейчас заболит ещё сильнее. Напоминаю, что договор дороже денег, если ты вдруг хочешь сбежать от своих обязанностей — Маркус (да-да, обращаюсь к себе в третьем лице) тебя не простит. Уверен, сдержишь своё слово, как и всегда.

Эта та самая девушка, о которой мы говорили, зовут Вайолет Хармон. Её ты и должен натаскать на первенство в «Соври или умри». Ты же в этом большой ас. Чувствую, как твоё лицо сейчас превращается в ненавистную гримасу, но не мог упустить шанса обмануть (хотя это сложно назвать обманом, скорее сделкой) Короля Лжи. Надеюсь, что твоя подопечная придёт первой, как же не получить эти баснословные деньги.

Хо хо, Маркус».

После прочтения в голове образуется чёрная дыра, которая хочет засосать всё это и стереть, только вот человека перед собой так легко не заставишь исчезнуть.

— Проходи, — только и могу бросить Вайолет — надо пару минут подумать и одеться. — Первый поворот направо, скоро приду.

Головную боль, тошноту и слабость как рукой сняло, моя внутренняя энергия восстановилась от одной только мысли, что я опять связан с этой игрой. С этим видом спорта, который стал чуть ли не первым за последнее десятилетие.

Первое время считалось невинной забавой, кто лучше соврёт, обманет людей вокруг, признается в вещах, которые не совершал или наоборот будет отрицать любую причастность к ним, да так умело, что ни детектор, ни выбранное жюри этого не заметит.

Но этого стало мало, правила придумывали всё изощрённее, порой от людской природы можно сойти с ума — боль на экранах выглядит правдоподобной, ты наслаждаешься ей, ведь и на этот раз судьба обошла тебя стороной. В конце концов, из двадцати участников выживает всего один. Девятнадцать вариантов смерти, которые выбирает человек из толпы.

Участвовал в этих бойнях и побеждал, каждый раз. Каждый раз я видел девятнадцать смертей, но мысли были заняты только победой, собственным выживанием — трон один, и я единственный полноправный король. Но… один раз всё изменил, после я исчез с радаров на некоторое время и больше никогда не принимал участие в этом.

Многие просили натренировать их врать настолько искусно, чтобы побеждать так же и стать новым королём мне на смену. Я никогда не соглашался, опьяненные успехом они бы приходили на экран снова и снова, а в итоге… В итоге допустили бы ошибку — завоевать трон легко, в отличии от того, чтобы удержать. Я же был рождён лжецом, таким стать практически невозможно.

«Маркус, мать твою», — вспоминаю о нём, потому что девушка в гостиной по его вине, только ради его интереса, да мне нужны деньги, но не такой ценой. Одного взгляда достаточно, чтобы сказать — она аутсайдер, если и не вылетит первой, то не позже третьего. Одеваюсь в чёрный костюм, заправляю пряди волос за уши и прохожу к ней.

Вайолет скромно сидит на диване и теребит край платья, у меня это вызывает только нервозность. «Ну и как сделать из божьего одуванчика лжеца восьмидесятого уровня?».

Чтобы понять её возможности, прошу говорить факты о себе, чередуя правдивые и ложные, и говорить так, чтобы все они были истинными для меня. Она всё говорит и говорит, одной своей частью слушаю и понимаю то, что она не сказала ни одного ложного факта так, чтобы я поверил ей, а другая моя часть обращает внимание на то, как девушка прекрасна. Есть ли ещё одна такая невинность в образе маргаритки?

Любое её движение, выражение, которые она пытается скрыть, образ слишком юной и неопытной девушки, которой бы только жить да жить, а она была выбрана ради потехи окружающих. Сам того не понимая, теряю нить её рассказа, только смотрю на эти пухлые розовые губы и хочу …

«О чём я вообще думаю?», — мотаю головой, Вайолет удивленно смотрит на меня, запинаясь на пару секунд, а потом продолжает, я в свою очередь возвращаюсь к её изучению. И ловлю каждое слово. Во взгляде Вайолет снова проскакивает выражение, которое не поддаю анализу, да и оно исчезает слишком быстро, как будто мне только показалось. Не придаю этому особого значения

— На сегодня хватит, — девушка открывает рот, чтобы что-то сказать, а потом понимающе кивает, опуская голову практически себе на грудь. — Приходи завтра и надень побольше одежды.

Замечаю, как она пытается придумать объяснение моим словам.

«Ой, и не пытайся, святая невинность, такое тебе в голову точно не придёт», — что уж там, я и сам не до конца понимаю, к чему всё это. Но порой просто следую за мыслями, которые рождает мой мозг, способный на самые хитроумные обманы.