Представитель администрации уходит, и никто больше не настроен изучать анатомию таза (если они вообще были на это настроены). У нас состоялся разговор о степени пригодности студентов к медицинской практике, а также о том, каково это – быть уволенным прежде, чем тебя даже успели нанять. Все студенты по очереди задают плохо завуалированные гипотетические вопросы «Что, если бы студент сделал то-то», и лицо каждого бледнеет, когда они слышат мой ответ. Я решаю развлечь их историей про своих исключенных из института сверстников. Группа третьекурсников отправилась во Францию на так называемый регби-тур, который состоял из периодических матчей в регби, а также бесчисленных часов всевозможных игр с выпивкой. Самая отвязная и оригинальная из них заключалась в изготовлении «Очень кровавой Мэри» в местных пивнушках. Они заказывали в баре кучу водки, возвращались за свой столик, доставали шприцы с иглами, брали друг у друга кровь, выливали ее друг другу в стакан, а затем их опрокидывали. Местная жандармерия категорически отказалась соблюдать неписаное правило «что происходит во Франции, то остается во Франции» и оперативно прореагировала на жалобы персонала по поводу раскиданных по бару игл от шприцов, арестовав студентов и проинформировав о случившемся институт. Мою учебную группу, судя по всему, не сильно удивило, что их отчислили за это нарушение, хотя один из них и заметил один смягчающий фактор: то, что студенты третьего курса умеют брать кровь, это весьма впечатляюще.
Все главным образом продолжали жалеть Джастина. Мое предложение пожалеть бедного избитого парня Джастина они пропустили мимо ушей.
«Я просто не могу поверить, – громко ахнула одна из девушек. – Джастин гей?»
19 августа 2009 года, среда
Моральная дилемма. Провожу запланированные на сегодня кесаревы. Этой пациентке кесарево назначили в связи с ягодичным предлежанием. Я разрезаю матку, и ребенок явно лежит головой не вверх. Черт. Мне следовало сделать УЗИ прежде, чем начинать. Предполагается, что мы должны это делать всегда на случай, если ребенок успел перевернуться после последнего осмотра. Чего никогда не случалось. До сегодняшнего дня.
Итак, выбор у меня следующий:
а) закончить делать кесарево и признаться пациентке, что я провел операцию, в которой совершенно не было нужды, оставив ей на животе шрам и вынудив остаться на несколько дней в больнице, в то время как она могла родить естественным путем;
b) закончить кесарево и сделать вид, что ребенок действительно был в ягодичном предлежании. Для этого мне придется соврать в ее медкарте и убедить медсестру и ассистента нарушить клятву, вступив со мной в сговор;
с) засунуть руку в матку, перевернуть ребенка, схватить его за ногу и достать попой вперед.
Я выбрал первый вариант и во всем признался. Пациентка оказалась на удивление понятливой. Подозреваю, она в любом случае была за кесарево. Затем пришла пора написать отчет о клиническом инциденте и рассказать обо всем мистеру Кадогану. Он отреагировал совершенно спокойно и сказал, что теперь я хотя бы никогда не забуду делать УЗИ перед кесаревым.
Мне сильно полегчало, когда он рассказал мне вдобавок про ненужное кесарево, которое однажды провел, будучи младшим стажером. Ребенка никак не удавалось достать с помощью щипцов, так что он сделал экстренное кесарево. К сожалению, когда он вскрыл живот, ребенок каким-то образом тем временем родился через влагалище.
– Как же вы объяснили пациентке это? – спросил я.
Последовала пауза.
– Ну, в те времена мы не были такими честными с нашими клиентами.
20 августа 2009 года, четверг
Согласовываю с пациенткой И.С. проведение аборта. У этой 20-летней студентки незапланированная, нежелательная беременность, которую не удалось предотвратить с помощью презерватива. Мы обсудили альтернативные методы контрацепции, а также то, как правильно пользоваться презервативом[113]. Мне не составляет труда обнаружить ошибку в ее методике. Я сам еще тот любитель давать вещам вторую жизнь, однако если вывернуть презерватив наизнанку и надеть его перед вторым заходом, то он, скорее всего, немного потеряет свою эффективность[114].
20 октября 2009 года, вторник
Один из ординаторов не вышел на работу, так что я заведую этим бардаком в одиночку. Тридцать пациентов, записанных на утро, я принимал до трех дня, тем самым задержав прием записанных на вторую половину дня пациентов на два часа.
Все пациенты как один злые, причем совершенно справедливо – они просидели в зале ожидания по 4 часа и теперь были недовольны, как мокрые курицы в клетке. Стоит ли говорить, что ни от моих искренних извинений, ни от того факта, что моей вины в этом не было, им легче не становится, и атмосфера остается напряженной. Сильно сомневаюсь, что если бы я был пилотом, а мой второй пилот не вышел бы на работу, то авиакомпания не придумала бы ничего лучше, чем отправить меня в полет одного «авось прокатит».
Семь вечера, и на финишной прямой два пациента, как вдруг меня в срочном порядке просят написать направление для пациентки, у которой на 30-й неделе случился рецидив нервной анорексии. Причем за сегодня она съела больше, чем я.
28 октября 2009 года, среда
Нужно было принять в стационар женщину с воспаление органов таза, чтобы поставить ей капельницу с антибиотиками. К сожалению, она не хочет их получать, так как считает, что я на коротком поводке у фармацевтической промышленности, вследствие чего мы с ней зашли в тупик. Мы обсудили ее опасения. Как оказалось, переживать по этому поводу она начала совсем недавно – точнее, вчера, когда прочитала что-то об этом в «Фейсбуке».
Как по мне, так еще один довод против развития технологий. Наш траст наконец-то признал, что на дворе XXI век, и предоставил нам оборудование для цифровой рентгенографии – больше никаких негатоскопов и напечатанных рентгеновских снимков. Теперь мы можем получить к ним доступ с любого компьютера в больнице. К сожалению, система не работала с момента ее установки, что отбросило нас всех в XIX век, когда никакого рентгеновского излучения не было и в помине.
Пациенты частенько приходят на прием со стопками бумаг, на которых распечатана и подчеркнута найденная ими в интернете информация, и довольно утомительно тратить дополнительно по 10 минут на пациента, объясняя ему, что блогер из Копенгагена с розовыми сердечками на своей странице, пожалуй, не самый надежный источник. С другой стороны, если бы не интернет, я бы не мог отправлять пациентов сдать образец мочи, чтобы тем временем в панике найти в сети какую-то касающуюся их проблемы информацию.
На сегодня современные технологии решили преподнести мне теорию заговора. Пациентка просит меня доказать, что я не нахожусь в кармане у фармацевтических компаний. Я объясняю ей, что хочу прописать антибиотики, являющиеся дженериками[115], цена которым – копейки, и что фармацевтические компании наверняка пришли бы в ярость из-за того, что я не выбрал что-нибудь подороже. Не убедил. Тогда я говорю, что езжу на пятилетнем «Пежо-206», так что мне вряд ли кто-то приплачивает. «Ладно», – говорит она и соглашается на антибиотики.
4 ноября 2009 года, среда
Пациентке Т.Г. за 30, она бухгалтер, и ей диагностировали внематочную беременность. В ее случае проблему можно вылечить медикаментозно с помощью метотрексата[116], и она с радостью на это соглашается, чтобы избежать операции. Я рассказываю ей про лекарство, а также про то, что нужно делать после его приема. Объясняю все возможные побочные эффекты, а также что можно и что нельзя делать в процессе лечения, подчеркивая, что следующие три месяца ей следует использовать эффективные контрацептивы, а в первый месяц вообще воздерживаться от секса. Какое-то время она размышляет, после чего спрашивает: «А как насчет анального секса?»[117]
