Акушерка: «Это родильное отделение – тут всегда у кого-то день рождения».
19 июня 2007 года, вторник
Всему персоналу больницы пришло по электронной почте письмо, сообщавшее о пациенте психиатрии, которого перевели в отделение пульмонологии в связи с воспалением легких. Только вот это письмо было не из разряда «поздоровайтесь при встрече», которые получаешь, когда тебе в школу переводят новенького. Вчера выяснилось, что он бродил по отделению, словно потерянная тетушка на свадьбе, и проглатывал содержимое каждой баночки для сплевывания, которая только попадалась ему на прикроватных столиках других пациентов.
Нам было указано незамедлительно отправлять в лабораторию любые клинические пробы и не оставлять их без присмотра. Кто-то ответил на письмо: «Фу-у-у». Это все равно что при виде взрывающегося ядерного реактора сказать: «Вот черт».
26 июня 2007 года, вторник
Вот уже несколько дней, как Г. на меня злится. Мы были в гостях у нашей подруги Луны – она беременна и прямо перед ужином достала альбом со сделанными недавно трехмерными снимками плода. Я смекнул, что мои настоящие соображения по поводу таких трехмерных УЗИ (а делаются они исключительно для того, чтобы дальше обогащать занимающиеся этим бизнесом компании) будут до смерти докучать гостям за ужином и вызовут весьма холодную реакцию. Так что из вежливости я бегло просмотрел снимки вслед за всеми остальными.
«Все нормально на вид?» – спросила меня Луна. Мне хотелось ответить: «На вид, блин, как все остальные», однако я смекнул, что после таких слов мне придется покинуть помещение, а потому мило улыбнулся, протянул альбом со снимками обратно и сказал: «Она выглядит идеально». В комнате резко повеяло холодом, и я отчетливо увидел, как в глазах Луны мелькнула мысль о расправе. «Она? ОНА?»
К слову, подобным образом я опростоволосился впервые в жизни, и, как назло, не с пациентами в больнице, а с нашими друзьями. Ужин, казалось, тянулся целый месяц – хозяева избегали зрительного контакта со мной и бесцеремонно плюхали передо мной тарелки с едой.
Нисколько не улучшил ситуацию и тот факт, что атмосфера у нас дома в последнее время и без того накалялась. Две недели назад наш план по покупке квартиры пошел коту под хвост. Как оказалось, владельцы, совершенно наплевав на мое кровяное давление, а также на наши слегка подпортившиеся отношения, решили вообще ее не продавать. Я подозреваю, что они на самом деле решили просто не продавать ее нам, потому что кто-то другой предложил им больше денег. К счастью, мы потратили всего лишь пару тысяч долбаных фунтов на услуги агентов, составление досье и прочие штуки. Теперь я знаю об этой квартире – в которой ноги моей больше никогда не будет – больше, чем обо всех моих кровных родственниках. Все меня успокаивают, говорят, что на все есть свои причины. В нашем конкретном случае причина была в том, что судьба благоволит к мерзавцам, а также явно хочет, чтобы ближайшие несколько месяцев все наше свободное время мы проводили с агентами по недвижимости.
Тем не менее жизнь продолжается, даже если она усеяна надоедливыми напоминаниями о былых неприятностях. Такими, как опустевший банковский счет, а также тот факт, что если я не сделаю 5-минутный крюк по дороге на работу, то каждое утро буду проезжать мимо ушедшей у нас из-под носа квартиры. Ко всему прочему, сегодня – словно чтобы дать понять, что скрыться у меня не получится, – та самая пара, что обошла нас, появилась у меня на приеме в женской консультации. Я не встречался с ними прежде, однако передо мной был их адрес, в точности совпадавший с адресом той квартиры, которая навсегда оставила шрам на моем семейном счастье.
Будь это фильм Тарантино, в этот самый момент я бы непременно достал два самурайских меча и выдал 10-минутную тираду о чести, уважении и мести, после чего отрезал бы им головы. В действительности же я им просто сказал: «Здравствуйте, меня зовут Адам – я один из ваших врачей». Они не имели ни малейшего понятия, как подпортили мне жизнь.
К сожалению, мораль, этические принципы и закон ограничивают доступные способы мести практически до нуля, так что во время визита я старался изо всех сил, пускай и скрипя зубами. Я не был уверен на все сто, что у ребенка головное предлежание[74], так что быстренько прошелся УЗИ-сканером по животу матери. Ребенок был расположен как надо, и с ним все было в полном порядке. «Хотите увидеть, как бьется его сердце? – предложил я. – Вот оно – все выглядит в норме. Вот рука, еще одна рука, вот нога, вот его член… Ой, а вы не знали?»
30 июня 2007 года, суббота
Очередная статья в газете про больничного санитара, которого посадили в тюрьму за то, что последние несколько лет он выдавал себя за врача.
Только что закончил одну из тех смен, в течение которой задавался вопросом, не уйти ли мне из больницы, выдав себя за санитара.
10 июля 2007 года, вторник
Мне определенно стоит поработать над тем, что я говорю. Обычно я выдаю что-нибудь вроде: «С помощью сканера УЗИ мне не удалось разглядеть все у вас в животе. Это вовсе не означает, что что-то не так. На ранних этапах беременности часто бывает сложно все разглядеть таким способом. Вы позволите мне провести УЗИ с помощью вагинального зонда, чтобы получше все рассмотреть?»
После сегодняшнего случая – при условии, что меня не лишат лицензии, – я буду говорить: «С помощью сканера УЗИ мне не удалось разглядеть все у вас в животе. Это вовсе не означает, что что-то не так. На ранних этапах беременности часто бывает сложно все разглядеть таким способом. Вы позволите мне провести УЗИ с помощью вагинального зонда, чтобы получше все рассмотреть? Через несколько секунд я пойду рыться в выдвижном ящике и достану из него презерватив вместе с пакетиком смазки. Сразу уточняю на всякий случай: презерватив нужен, чтобы надеть его на зонд, и смазка тоже для зонда. Когда вы увидите все это у меня в руках, пожалуйста, не кричите, иначе в кабинет могут прибежать трое сотрудников больницы».
23 июля 2007 года, понедельник
Отправлял пациентку домой после лапароскопической операции по стерилизации в отделении дневной хирургии. Сказал ей, что она может заниматься сексом, как только сама захочет, однако должна использовать альтернативные методы контрацепции до следующих месячных. Я киваю в сторону ее мужа и говорю: «Это значит, что он должен надевать презерватив». Не возьму в толк почему, однако их лица искажаются гримасой ужаса, напомнив мне плавящихся нацистов в конце фильма «В поисках утраченного ковчега». Что я такого сказал? Вполне неплохой совет, не так ли? Я снова перевожу взгляд на них, и тут до меня доходит, что мужчина рядом с ней – на самом деле ее отец.
31 июля 2007 года, вторник
Вчера в отделение неотложной помощи пришла одна из интернов – она пыталась покончить с собой путем передозировки антидепрессантами. Никого из врачей, однако, это не удивило. Вообще, удивляет то, что такое не случается чаще – на нас вешают огромную ответственность, почти никак нас не контролируют, а о поддержке наставника вообще нет речи[75].
Мы работаем до изнеможения, работаем за пределами своих возможностей, и нас постоянно преследует ощущение, будто мы не знаем, что делаем. Иногда это действительно просто ощущение, и на самом деле мы прекрасно со всем справляемся, однако порой мы и правда не знаем, что делаем.
К счастью, она приняла совершенно безвредную дозу антидепрессантов. Когда работа в любой другой профессии доводит человека до попытки самоубийства, то обычно после этого проводят расследование случившегося, а затем предпринимают необходимые меры с целью не допустить подобного в дальнейшем. Тем не менее никто ничего не сказал. Мы просто услышали об этом от друзей, словно были не в больнице, а на школьном дворе. Сомневаюсь, что в случае ее смерти нам удосужились написать хотя бы письмо по электронной почте. Я отреагировал на это вполне спокойно, однако меня не перестает поражать целенаправленное бездействие больничного руководства, когда дело касается заботы о персонале больницы.
