— Применять легиллименцию к магглам очень опасно, Гарри, — покачал головой Саймон Баркер.

— Знаю, но я должен попробовать.

Баркер пристально посмотрел на Гарри и тихо цокнул языком.

— Я, конечно, сообщу австралийцам, что ты проведешь несколько сеансов легиллименции, чтобы они не реагировали на вспышки магии по тому адресу. Но всю ответственность берешь на себя. И если те магглы после твоих попыток поедут рассудком, ты знаешь, что тебя ждет.

Гарри хмуро кивнул и вернулся в свое отделение на пятом этаже, куда накануне привезли одного из тех, кто нападал на автобусы. По многочисленным опросам свидетелей у авроров уже были четкие описания всей банды, всех пяти человек. И одного им удалось найти — он как раз стоял на остановке, собираясь отправить в неизвестность подъезжающий автобус. Но при задержании, которое больше походило на дворовую потасовку, сработал отравленный портал, и, если авроры успели закрыться щитами, то убийца-неудачник принял на себя весь удар. К Гарри он попал в бессознательном состоянии, с многочисленными ожогами и закрытой черепно-мозговой травмой. Авроры сторожили палату каждую секунду и ожидали, когда целитель сообщит им, что задержанный пришел в себя, и они смогут его допросить, использовав все вспомогательные средства. На его пальцах Гарри обнаружил следы ожогов, характерные для тех идиотов, что готовят опасные смеси голыми руками. Он пообещал аврорам, что через день тот очнется, но предупредил, что останется нем, как рыба.

И слеп, как крот.

И даже не потому, что он испытал на себе всю силу созданной им же дряни, а потому, что из-за него пострадала Гермиона.

Две недели Гарри каждый день с помощью портала перемещался в Канберру — узнать у Гермионы адрес не составило никакого труда — и с помощью медицинского заклинания, которое целители между собой называли «легкое Империо», заставлял Грейнджеров неподвижно сидеть около часа. Эти сеансы не оставляли в их памяти никакого следа, но к концу второй недели Гарри в их воспоминаниях услышал голос Гермионы, произносящий заклинание забвения. Цепочка событий наконец была восстановлена.

Баркер посоветовал Гарри не гнать коней и дать сознанию магглов время, чтобы резким наплывом прежних воспоминаний не «сжечь» им мозг. Гарри прислушался к совету, к тому же Гермиона довольно быстро заметила, что он стал возвращаться домой слишком уставший и часто пил болеутоляющие зелья. Говорить ей, чем он занимается, раньше времени Гарри не хотел. На случай, если у него ничего не выйдет. Но отдохнув несколько дней, он собрался с силами и вновь активировал портал.

На ошарашенных Грейнджеров было больно смотреть. Несколько минут они приходили в себя, пытаясь понять, с чего вдруг они решили продать дом и переехать в Австралию. Первой о дочери вспомнила миссис Грейнджер.

Кратко, но во всех красках объяснив им сложившуюся в тот год ситуацию, Гарри глубоко вздохнул, глядя на их мрачные лица.

— Вы можете поступить сейчас по-разному, — заговорил он. — Если хотите забыть о прошлом, в котором, по вашему мнению, Гермиона поступила неправильно, я сразу сделаю откат, и этот разговор вы тоже не вспомните. Просто продолжите жить здесь под новыми именами. Либо вы попытаетесь понять, что Гермиона спасала вам жизнь, и любой маг на ее месте поступил бы также. Вы можете по-прежнему жить здесь, никто не заставит вас вернуться в Лондон. Но Гермиона при живых родителях не будет сиротой.

— Почему мне кажется, что я совсем недавно ее видела? — тихо произнесла миссис Грейнджер, обхватив себя руками за плечи.

— Потому что Гермиона жила здесь около трех лет, работала в вашей кондитерской и пыталась вернуть вам память, но оказалось, что без медицинского вмешательства это невозможно.

— Боже, — прошептала миссис Грейнджер и закрыла лицо ладонями; плечи затряслись от рыданий.

— Я не говорил ей, что я здесь, не говорил, что вы ее вспомнили. Чтобы не травмировать ее на тот случай, если вы откажетесь. Но через три недели мы женимся, и я подумал, что все же вы захотите побывать на свадьбе единственной дочери.

*

— Гермиона! — в комнату заглянул Рон. — Там Гарри, хочет что-то тебе сказать.

— Передумал жениться? — хохотнула Лаванда, помогая Гермионе аккуратно повесить свадебное платье, чтобы утром не пришлось убирать с него складки магией. Ночь перед свадьбой Гермиона захотела провести вне их с Гарри дома. — С ними это бывает. Рон перед нашей свадьбой столько выпил успокоительного, что едва стоял на ногах.

— Надеюсь, Гарри не будет так нервничать, — улыбнулась Гермиона, выходя в коридор.

Гарри не выглядел напуганным, но, судя по лихорадочно блестящим глазам, явно чем-то был взволнован.

— Привет, — он поцеловал ее, обняв.

— Ты что-то хотел сказать? — настороженно спросила Гермиона.

— Не совсем. Ты должна кое-что увидеть. Это сюрприз.

— А ты уверен, что это надо делать именно сегодня?

— Да. Это очень важно.

— Гарри… честно говоря, ты меня пугаешь.

— Нет, бояться тут нечего. Тебе понравится этот сюрприз.

— Ладно… И где он?

— Дома. Пойдем скорей, — Гарри взял ее за руку и потянул к камину.

Гермиона посмотрела на Рона, но тот лишь недоуменно пожал плечами. Она даже представить не могла, какой сюрприз приготовил ей Гарри, и, нервничая, шагнула вслед за ним в камин. Переместились они почему-то не в гостиную, а в спальню, и Гарри, так и не отпуская руки Гермионы, быстро вывел ее в коридор к лестнице.

— Гарри, что…

Он резко прижал палец к ее губам.

— Спустись в гостиную, — шепнул он и легонько подтолкнул ее к лестнице.

Гермиона бросила на него еще один настороженный взгляд и медленно пошла вниз по лестнице. Из гостиной доносились едва слышимые голоса, и Гермиона, окончательно обескураженная непониманием ситуации — кого вдруг Гарри мог привести для нее? — шагнула в комнату, чтобы через мгновение едва не быть сбитой с ног бросившейся к ней матерью.

*

Гермиона думала, что за три года в Канберре выплакала все слезы. Но прижимаясь к отцу, ведущему ее к стоящему у алтаря Гарри, она чувствовала, как они все продолжают катиться по щекам. Гарри улыбнулся ее отцу и взял Гермиону за руку.

— Если ты не перестанешь плакать, — шепнул он ей, — все подумают, что я заставляю тебя выходить замуж.

Гермиона коротко засмеялась и качнула головой. На самом деле для всех присутствующих произошедшее не было секретом, никто не мог осуждать ее за то, что на своей свадьбе она не хохочет, прыгая от радости, а плачет. В конце концов, эти слезы тоже от радости. Родители все же решили остаться в Австралии, но теперь каждые выходные будут с нетерпением ждать Гермиону.

Широкое кольцо холодило кожу, со всех сторон раздались крики поздравления; Гермиона крепко обхватила руками шею Гарри, целуя его и блаженно закрывая глаза.

Лишь бы сейчас не проснуться в маленькой съемной квартире на окраине Канберры. На старом жестком диване. Под монотонные звуки бубнящего телевизора.