Облокотилась на перила и задумчиво посмотрела на кольцо. Если не считать предложения, каким способом эльф директор предложил снять приворот, он вполне благородно поступил. Меня с урока забрал, а не оставил перед всеми демонстрировать страсть, потом усыпил и кольцо заговорил. То, что оно обручальное, опять же идет в зачет директору. Не пожалел, отдал семейную ценность, которая передается из поколения в поколение . Ограничение по времени на поиски отворота тоже можно понять. Вещь фамильная, когда-нибудь и ему жениться придется, а я с его кольцом пусть и под мороком расхаживаю. С какой стороны не посмотри, везде эльф директор поступил положительно, даром что темный. И его условие – искать самой отворот тоже объяснимо. Поставил на место выскочку, которая решила поправлять самого директора во время урока при всех учащихся. Сама виновата, вот и получила приворот, потому что уперлась и не послушала преподавателя.

Колечко мне нравилось. Не настоящее, которое было обручальным, а сотворенное из морока. Тонкая полоска почти белого металла и скромный рисунок плетущегося растения. Покрутила на пальце, совсем массивность первозданного украшения не ощущается. «Вот что значит маг! В отличие от меня» – хмыкнула. Учить меня и учить. Именно этим эльф директор и занялся, а вовсе не соблазнением, как показалось на первый взгляд.

Но память упорно подсовывала воспоминания наших поцелуев. И мой разумный мозг, точнее та часть, что отвечала за сообразительность, вступала в конфликт с чувственными ощущениями.

«Надо все выбросить из головы! Просто необходимо!» – повторяла себе, – «Ведь я была под приворотом, когда его целовала!». А память услужливо подсовывала последний поцелуй, когда о привороте не было ни слова, а целовал сам темный эльф. «Нимфа любви! Мрак! Вот я влипла!» – простонала и уронила голову на скрещенные руки перед собой, которыми упиралась на перила.

– Нимфа любви? Опять кому-то любовь ворожишь? – услышала над собой насмешливый голос эльфа директора.

Вот за что мне это все? Еще и это детское прозвище.

С тоской посмотрела на зависшего передо мной темного эльфа, наверное, впервые без страха и предубеждения. Выглядел он чуть старше своих студентов, и точно моложе остальных преподавателей. Черные волосы ниспадали на плечи и слегка развевались от легкого ветерка. Руки скрещены на груди, одежда исключительно белая.

– Откуда вы знаете мое прозвище? – почти с отчаянием спросила у него.

Я ведь так старалась от него избавиться! Столько лет просидела в библиотеках, чтобы обо мне ничего подобного больше не думали. Специально улетела в Академию света, которая была совсем на другой стороне Долин, очень далеко от моего дома. И вдруг директор этой Академии знает мое детское прозвище!

– Могу я войти? – вежливо поинтересовался мужчина вместо ответа.

– Ночь, – осмотрелась по сторонам.

Мало того, что о моем привороте вся Академия судачит, так еще и предмет приворота висит перед моим балконом! Мрак! Моей репутации конец, хотя это будет утром.

– Но ведь я надел на пальчик обручальное кольцо, так что мне можно, – весело, но очень тихо засмеялся темный эльф и, подлетев, ступил на балкон.

– Могу вернуть! – с вызовом вздернула носик.

– Лучше не надо! – с какой-то опаской отошел от меня темный эльф.

Прошлое оно такое … непредсказуемое…

Мы встретились взглядами и тихо засмеялись. Из-за этого приворота неожиданно возникло чувство, сблизившее нас. Я помнила вкус его поцелуев, он, наверняка, тоже не терялся и запомнил прикосновения девичьего тела. Ночь, луна, спрятавшаяся за облаками, соловей заливающийся в ветвях дерева для своей любимой – все это создавало атмосферу таинственности и интимности.

Радовал один момент – несмотря на мои странные, почти реальные сны, к темному эльфу я чувствовала симпатию, доверие и какое-то расположение, но уж никак не страсть… Хотя почувствовать еще один поцелуй хотелось. Но только, чтобы он сам, первый проявил инициативу, как в тот раз. Вспоминать о своих порывистых, но неумелых попытках не хотелось.

– Так откуда вы знаете мое детское прозвище? – еще раз задала интересовавший меня вопрос, устроившись в самом дальнем углу балкона, чтобы не давать поводов для разговоров сплетникам.

– Твой отец был у меня в первый же день обучения и предупредил, – мягко улыбнулся эльф директор.

Я с досадой закусила губу и отвернулась в сад, в глазах стояли слезы. Вот так! От самого близкого и родного! Не ожидала. Сама не заметила, как стала в досаде обрывать лепестки эландрий.

– Что он вам сказал? – вопрос получился резким, почти грубым.

– Эландрии, – наклонился к цветам со своей стороны балкона темный эльф и втянул аромат, – Символ любви, нежности и признания в страсти.

– Так что он вам сказал? – раздраженно оторвала цветок и выкинула его с балкона.

– Будто в детстве ты считала себя нимфой любви и старательно на всех насылала простое заклинание влюбленности, – отозвался он мне.

– Я выросла, – с досадой топнула ножкой.

– Разве? – насмешливо произнес директор, – эландрии вокруг как раз показывают обратное.

– Это другое! – запальчиво стала объяснять ему я, – это Лантирэль, мы любим друг друга и мы … и мы …

Чуть не сказала, что собирались эту ночь провести вместе, если бы не этот приворот, но вовремя прикусила язык. При этом сверкала глазами на ухмыляющегося темного эльфа.

– Я с тобой совершенно согласен. Ты вовсе не нимфа любви, а карающая нимфа смерти. Ух, какой взгляд! – он явно потешался, а мне было не до шуток.

– А вы … а вы … самый невозможный из всех эльфов. Вас даже полюбить никто не может из-за несносного характера! Так вот, будете вы всю жизнь любить лишь ту, которую только приворожить сможете! – выкрикнула ему в сердцах.

Где-то что-то во вселенной сдвинулось от моих слов, какие-то зубчики механизма в отлаженной системе заскрипели, щелкая и перестаиваясь. Я это очень четко уловила и ужаснулась. Произошло то самое, что было со мной в детстве, и от чего так старательно убегала все эти годы. Я повернула судьбу эльфа директора. Мрак! Теперь хоть убейся!

– Ты сама-то поняла, что сейчас сказала? – весело рассмеялся темный эльф.

– Конечно! Никто вас не может полюбить добровольно, вы только приворожить сможете себе эту несчастную. Я ей даже сочувствую, – выдала ему тираду.

Ах, как я собой гордилась! Точнее не так. Я гордилась, как утерла нос насмешливому темному эльфу, ведь сейчас он для меня не был директором, а просто мужчиной. И в то же время сердце ёкало от того, что натворила. Ведь столько лет держалась, старалась хорошо учиться и быть прилежной эльфийкой и не вспоминать о своем детстве.

А теперь опять взялась за прежнее. Ведь папа тогда мне очень доходчиво все объяснил!

Тут нужно рассказать мою историю, чтобы было понятно.

Началось все это безобразие, творящееся со мной, вовсе не с меня. Один влюбчивый и совершенно потрясающей красоты эльф влюбился в нимфочку. То, что она нимфа любви, узнали гораздо позже и с вытекающими отсюда последствиями. Эльф старался красавице с крыльями понравиться. Подстерегал в местах, где она часто бывает, перезнакомился со всеми ее родственниками и даже у ее бабушки заручился поддержкой. Но, увы! Нимфа любви порхала мимо, не обращая внимания на прекрасного светлого эльфа, который страдал в сторонке. Все его попытки ухаживаний так просто отвергала, что обижаться на нее не получалось. Но мой предок не терял надежды.

Однажды нимфы устроили вечеринку в открытой кафешке. Никого не приглашали, но в то же время, не выгоняли. Девчонки решили развлечься и организовали розыгрыш в фанты между собой, загадывая желания на вновь появившегося. Вполне могу их понять, если вспомнить ежедневные пирушки в Академии.

Эмасия, слыла своей неприступностью и холодностью. Она не отвечала взаимностью никому. Хоть ты нимф, хоть ты эльф. Союзы и браки между ними не запрещались из-за близкородственных склонностей и особенностей магии. Потому нимфочки, подшучивая над подружкой, перебирающей парней, решили повеселиться. Они загадали на ее фант, что первый же, кто войдет-влетит в это кафе и будет ее любимым на всю ночь.