Её слова возымели должный эффект, Амалия перестала плакать и криво улыбнулась:

– О да, это должно заменить мне все остальное…

Похороны состоялись через два дня. Амалия так и не узнала, нашли ли тела королевской семьи, или же на катафалках, украшенных белыми каллами, стоят пустые гробы. Этого не знал никто, кроме самого принца Рудольфа.

Из окон дворца девушка смотрела, как похоронная процессия медленно направляется к мрачной часовне, одной из немногих построек, оставшихся от первого замка Лауфенбургов. С незапамятных времен там покоились все представители прямой ветви рода. Амалии подумалось, что это как— то жутковато: жить рядом со склепом. В ее герцогстве усыпальница эрцгерцогов была в родовом имении около небольшой часовни, стоящей на побережье.

Согласно традиции, принц Рудольф, как ближайший родственник и наследник погибшего императора, возглавлял шествие. Он еще больше осунулся и даже не скрывал свою усталость. В эти дни Амалия с трепетом ожидала, что он потребует от нее ответ на свое предложение, но, казалось, принц напрочь забыл о невесте.

Сама же девушка не хотела напоминать ему о себе. Из обрывков разговоров слуг, замолкавших, как только они видели за своей спиной почетную гостью, она знала, что преемник императора почти не спит, пытаясь вникнуть во все процессы управления страной сразу. Услышав это впервые, она усомнилась, подозревая принца в попытке произвести впечатление на свое окружение, сейчас же, глядя на его лицо, она поняла, что это действительно так.

За принцем попарно следовали остальные: дальние родственники императора, придворные, министры, иностранные послы, фрейлины императрицы и просто дворяне. Амалия узнала лишь барона Фриша, который на правах адъютанта наследника престола шел в первых рядах, да графиню Ольшанску. Остальные лица были ей незнакомы. Возможно, девушка и встречалась с ними на балах, наверняка танцевала с кем— то из этих мужчин, разговаривала с фрейлинами, но сейчас, в траурных нарядах, она не могла никого узнать.

Сама девушка тоже собиралась на панихиду, проходившую в кафедральном соборе, отдать дань уважения жениху, которого совсем не знала, но накануне ей принесли записку от принца Рудольфа, где он достаточно резко приказывал ей остаться во дворце, чтобы не давать лишнего повода сплетникам. Пришлось подчиниться, тем более что за дверями в её комнаты стояла охрана, все ещё заставлявшая чувствовать себя не гостьей, а пленницей.

За прошедшие дни девушка много раз обдумывала предложение принца Рудольфа. Признаться, для всех это действительно было бы наиболее разумным решением, но все её существо восставало против этого союза.

Как ни странно, она могла примириться с браком с Леопольдом. Возможно, потому что кронпринц, несмотря ни на что, был всегда весел, общителен и легкомыслен. Амалии легко было представить свою жизнь с ним, поскольку знала, что кронпринц обладал дружелюбным характером и избегал ссор.

Рудольф был другой. Уже то, как он сделал ей предложение, совершенно не считаясь с ее чувствами и деликатностью положения, в котором Амалия оказалась, настроили девушку против брака.

Вопреки здравому смыслу, которым так славилась дочь эрцгерцога, одна мысль о том, что ей придется прожить всю жизнь с таким человеком вызывала у нее протест и отвращение. Она достаточно насмотрелась на своих родителей, чтобы понять, что слишком дорожит своим душевным спокойствием и гордостью, чтобы вступить в брак без некого взаимного уважения, которое следовало бы супругам оказывать друг другу. Вереницы увлечений как отца, так и матери, ехидный шепот за спиной, постоянные скандалы в семейном кругу – это лишь укрепляло ее убеждения.

Именно поэтому она и смирилась в свое время с Клаусом, он казался ей достаточно спокойным и разумным. Но, как ни горько было сознавать это, она ошиблась. Но тогда Амалия была моложе.

Сейчас, когда ей почти двадцать, девушка прекрасно понимала, что принц Рудольф абсолютно не подходит ей в мужья, поскольку он не тот человек, который способен прислушаться к словам и желаниям других.

Опасаясь прямого приказа отца, Амалия даже не стала упоминать о полученном предложении в письме, написанном родителям сразу после аудиенции, ограничившись лишь перечислением фактов о гибели императора и его семьи. Сложив лист бумаги в виде птицы, девушка коснулась его, делясь искрой жизни. Вестник встрепенулся, замахал бумажными крыльями и выпорхнул в приоткрытое окно.

Девушка проводила его тоскливым взглядом и закрыла раму. Она ожидала ответ буквально на следующий день, но его не было, как и в день похорон. Устав от пребывания в неизвестности, Амалия решила поговорить с принцем Рудольфом сама.

Она долго размышляла, украдкой расспрашивала слуг, и, как ей казалось, нашла выход из этой непростой для всех ситуации.

Герцогству просто необходимо покровительство империи, и, наверняка, принца, слывшего ценителем красивых женщин, можно заинтересовать младшей сестрой.

Зная характер Лили, Амалия была уверена, что та наверняка согласится пожертвовать собой ради удовольствия носить на голове корону императрицы. Конечно, если рассуждать придирчиво, то возникал вопрос о законном происхождении Элизабет, но формально она была дочерью эрцгерцога, а слухи… Слухи утихнут, как только император объявит о помолвке.

Хорошенько обдумав все, Амалия написала сестре письмо, запечатала и так же отправила при помощи магии. Ответ пришел почти сразу, как и предполагалось, Лили с радостью соглашалась заменить сестру, полагая, что корона императрицы пойдет её самой гораздо больше. Прочтя эти строки, Амалия улыбнулась. Оставалось только переговорить с преемником императора.

Не в силах больше ждать, она отправила послание, в котором просила о повторной аудиенции. Ответ не заставил себя ждать. Принц буквально рассыпался в извинениях за то, что не может принять контессу Амалию именно сейчас, поскольку очень занят подготовкой к заседанию парламента, но на этой неделе он непременно найдет для нее время. Судя по сухому тону, это была очередная издевка: наверняка он просто хотел заставить её ждать.

Покраснев от досады, девушка тщательно порвала письмо на мелкие клочки, вымещая злобу на листе бумаги, затем, окликнув Герду, направилась в парк, располагавшийся, как она уже выучила, за новым крылом, пристроенным совсем недавно, всего каких— то лет пятьдесят тому назад.

Дожди давно закончились, а на небе светило яркое солнце. Под радостный щебет птиц Амалия старательно бродила по дорожкам, размышляя по поводу своей речь перед принцем, но так и не нашла нужных слов. Она не хотела быть косноязычной, но и прямота пугала, заставляя находить все новые и новые обороты речи. Они все казались глупыми и фальшивыми. Так ничего и не решив, девушка отправилась обратно, в свои комнаты. В картинной галерее она встретилась с принцем Рудольфом, который чуть не налетел на нее. Барон Фриш с двумя огромными кожаными папками маячил чуть позади.

– А, это вы! – наследник престола выглядел еще ужаснее, чем на похоронах. Щеки окончательно впали, и теперь кожа просто обтягивала скулы, под лихорадочно блестевшими глазами залегли темные круги.

– Ваше Высочество, – даже не задумываясь, Амалия поспешно склонилась в традиционном реверансе. Принц вздохнул.

– Я же просил без этих церемоний, – тихо сказал он. Девушка смущенно кивнула:

– Я думала, ваша просьба касалась лишь той аудиенции…

– Нет. Кстати, об аудиенции, вы же хотели… – Рудольф оглянулся на адъютанта, заметил папки в его руках и поморщился. – Думаю, у меня найдется для вас пять минут, во всяком случае, срочного сейчас ничего нет, а эти бумаги могут подождать… пойдемте!

Он устремился вперед. Амалии ничего не оставалось, как пойти за ним следом. Принц шагал так быстро, что девушка безнадежно отстала. Впрочем, она и не пыталась подстроиться под его шаг. Адъютант поравнялся с ней. Амалия заметила, что он тоже выглядел очень усталым.