Я снова утонула в его глазах и совершенно не хотела спасаться. Быстро отвернулась и оживленно заговорила с Джилл. Она рассказала, что работает директором по маркетингу и скоро переводится в один из Испанских филиалов.

– Когда к вам ехали я думала белое здание у самой горы это и есть дом Марка! – тихо сказала мне Джилл. Атмосфера обеда была приятной, еда превосходной, вино легким. Магда подала чай и через некоторое время гости начали прощаться.

– Спасибо Кира, – Сказал Марк когда мы возвращались в дом проводив гостей до машины.

– Рада, что справилась с ролью, – ответила я, Марк промолчал. – А где мадам Алис и Эмилия?– не выдержало мое любопытство.

– Наверно у себя в комнатах,– ответил Марк и как-то странно на меня посмотрел.

У входа в дом мы на минуту замешкались, пропуская друг друга. Он прошел вперед, а я следом за ним пошла к Магде. Она с порога начала рассказывать:

– Дамы рвали и метали! Эмилия заявила, что они не сядут с тобой за один стол, а Марк предложил им пообедать у себя.

– Без последствий не обойдётся, – поняла я.

Последствия не заставили себя ждать. Они возникли передо мной в лице Эмилии с белой блузой в руках.

– Милочка,– заявила она. – Если вы видите, что в доме много гостей и Магда не справляется, вы должны разделить с ней обязанности! – и сунув мне блузку продолжила. – Вы здесь тоже за зарплату находитесь, отрабатывайте!

Шелк скользнул на пол, я смотрела на Эмили спокойным взглядом.

– Да, вы действительно правы! – сказала я, подняла блузку и отправилась в прачечную.

Там я сняла с вешалки приготовленное для химчистки белоснежное пальто Эмилии и отправила его в стиральную машинку. Туда же пошли: злосчастная, блузка, белый свитер, точная копия синего недавно съеденного Оливером и ярко красный тюрбан. Включив машинку на кипячение, далее сушка, я с чувством выполненного долга отправилась восвояси. Ровно через час я вернулась в прачечную и, доставая постиранное, злорадно хохотала. Вещи не только неравномерно покрасились в красный цвет, но и ровно в половину уменьшились.

Собрав все это богатство в пакет я решительно вошла в дом и постучались в комнату Эмили.

– Пожалуйста, все как хотели! – Я высыпала содержимое пакета, к ногам.

– Что это? – надменно спросила она и остолбенела. – Как ты посмела!

На шум вышел Марк с мокрыми после душа волосами. Он стоял и молча смотрел на кучу тряпья.

– Это не выносимо! – кинулась к нему Эмилия, – посмотри что она сделала!

– Пятьдесят оттенков красного, – пожал плечами Марк и ушел.

– Магда, мне одной кажется, что в этом доме иногда мало воздуха? – спросила я, помешивая ложечкой чай. Она посмотрела на меня и ничего не ответив вздохнула.

Не выдержав жалости, мелькнувшей в ее взгляде, я отодвинула чашку и поблагодарив ушла. Все, что со мной сейчас происходит, сделано собственными руками. Большой и чистой любви мне никто не обещал. И клятвы жить долго и счастливо, и умереть в один день тоже не давал. Ну а с проблемой под названием Маман и компания: справиться можно, было бы желание. Городок в котором я последнее время проживала был уже полностью мной изучен. В магазинчиках узнавали, спрашивали как дела и обращались по имени. Торчать в доме в ожидании очередной "бури в клизме" я не готова. Поэтому решила прокатиться до фуникулера, а если будет желание подняться в горы. Свернув с велодорожки, решила обогнуть городок по автомобильной трассе и проехать через тоннель. Таявшие на солнце ледники уже образовали небольшие водопады и разбрасывали вокруг осколки радуги. Робкие первые цветы готовились залить луга буйством красок. Вокруг набирала силу весна.

Доставая из кармана очки от солнца, я решила притормозить, пропуская идущую мне навстречу стайку старушек с палками для скандинавской ходьбы. И с ужасом поняла, что заднее колесо отказывается слушаться руль, тормоза не работают. Кое как свернув с трассы я неслась по камням оставшимся от последнего камнепада – прямо в кусок отвалившейся скалы. Через минуту я лежала на земле и смотрела на то, что осталось от велосипеда. Вокруг хлопотали спортивные бабульки, дожидаясь приезда спасателей. Подъехавшие молодые парни не разрешили мне вставать и на носилках перенесли в машину. Автомобиль тронулся в сторону местного госпиталя.

Через пару часов в палату где я отдыхала после обследований вбежал встревоженный Максим. Он покрутился по палате, задал несколько вопросов: что случилось? Где случилось? Как случилось? И пошел общаться с доктором.

А я запретила себе расплакаться и подумала:

– Что ты хотела? Ты надеялась что в больницу прибежит Марк с цветами и мандаринами?

Серьезных повреждений у меня не обнаружили. Просто парочка легких ушибов и ссадины. Максиму разрешили забрать меня домой. По дороге он шутил, что первый раз в службе спасения приняли вызов сразу семи старушек по одному адресу.

Возле дома нас встретила взволнованная Магда и конечно подскочил Ливер.

– Принимайте раненого экстримала! – объявил Максим как только мы подошли поближе. Он хотел добавить, что-то еще, но тут открылись въездные ворота и во двор заехал автомобиль Марка. Он вышел из машины, обошел ее и открыл дверь приехавшему с ним пассажиру.

– Наверно я сильно ударилась! Этого не может быть! – пронеслось у меня в голове.

Передо мной улыбаясь во весь рот, стояла моя лучшая, самая любимая подруга Маринка!

– Наблюдая немую сцену, готова сделать вывод – мне здесь не рады, – пошутила, она. Я, забыв о синяках и ссадинах, бросилась к ней.

– Как же я рада тебя видеть! – воскликнула я, обнимая подружку.

– Извините девушки, – подошел к нам Максим. – Самолет через три часа, рад был познакомиться, – он поклонился Марине. – Но к сожалению должен вас покинуть.

– Ты так и не покатался на сноуборде,– вздохнула Магда.

– Приеду ближе к лету, сплавимся по реке на лодках, – сказал он и помахал рукой, усаживаясь в машину.

Максим уехал в аэропорт. Только когда машина скрылась за поворотом, до меня дошло, что даже спасибо ему не сказала. И прощанье получилось каким-то скомканным, и отдохнуть перед дорогой у него не получилось – пришлось забирать меня из госпиталя. Очень хотелось извиниться.

Марина пошла в душ, а мне приказала отправляться в постель. Честно говоря ушибы и ссадины начали болеть очень сильно. Безумно хотелось поболтать с подругой но глаза слипались и я начала засыпать. Было слышно как она выходит из комнаты, и вот уже на кухне о чем-то болтает с Магдой. Прислушиваясь к их голосам, я уснула.

Мне приснилось море. Огромное, голубое, оно не спеша перекатывало свои волны. На одной волне качалась большая чайка. Вдруг она подобралась ко мне поближе, высунула язык и начала облизывать мой нос, а потом сказала Маринкиным голосом:

– Кира, мне жаль тебя будить, но пора принимать лекарства!

Я открыла глаза. Передо мной была морда Ливера. Рядом стояла Марина с таблетками и стаканом воды.

– Марин, я когда тебя увидела, подумала: ну все головой долбанулась, – запивая таблетку поделилась я с подругой. – До сих пор не поняла, как ты здесь оказалась?

– Да просто все, – сказала она усаживаясь на кровать. – Когда ты уехала, я места себе не находила. Куда улетела? Кто этот человек? На связь не выходит, не звонит, не пишет. Сама пытаюсь дозвониться абонент не абонент!

– Стыдно было, – пробормотала я. – Все как-то кувырком.

– Я действительно испугалась! Может тебя уже в рабство продали! Человек уехал в Париж и дальше следы теряются!

– Мы даже Милку подключили, – почесав Ливера за ухом, продолжила Марина, – она давно в Париже живет. Что-то она узнала, а толку? Да была такая, жила в "Георге пятом", часто гуляла одна. И в русском магазине тебя запомнили: приходила, симпатичная девушка с зелеными глазами, очень хотела купить кокошник!

А дальше я выслушала как моя подруга через своего директора с трудом вышла на секретаря Марка и так его достала, что тот счел за благо настырную Марину с ним соединить. Марк сперва не понял в чем дело, какое рабство, заложники и отключенный телефон? А когда она пригрозила карами небесными, Интерполом и Гаагским судом, пригласил навестить без вести пропавшую подружку.