Слишком человечное пока тело не могло выдержать ни его, ни силы, ни истинны. И его… нет, их решение. Даже тогда он узнал мнение слабой человечки, потерявшейся в событиях, чувствах, в себе…

Учитель. Вредный, злой, нервный и эгоистичный бабник, темный маг, научивший её основам не только магии, но и жизни. Тот, кто стал началом… больше, чем началом. Основой. Его издевательства, её месть, и всё по кругу, пока кто-то не сдастся и не признает себя неправым… без извинений, в своем, наглом стиле. И вновь по кругу – обиды, месть, подколки, ошибки, оправдания. И понимание… скоро придется прощаться… попытки отдалиться… и вновь ошибки.

А потом снова одиночество… не пустое, нет, но все же одиночество. Брат, к которому не получается испытывать ничего плохого, брат которого любишь не зависимо ни от чего. И не считаешь это странным. И тем не менее… всё-равно одиноко. И, наверное, это одиночество не вылечишь, не выгонишь, от него не избавишься. Оно уже въелось в душу, стало частью личности. И его уже не изгонишь. Это сознательный выбор. Выбор того, у которого только путь, короткие остановки и вновь путь. Выбор того, у кого нет и не будет дома, того, кто будет хоронить всех, с кем познакомится, выбор того, кто вне обычного восприятия мира.

Уснула девушка уже под утро, измученная мыслями и воспоминаниями. И, казалось, сразу, как только провалилась в забытье, проснулась от тормошения. Ведьма хоть и сдала то, что требовалось на целителя, подругу саму оставлять не захотела.

Пришлось вставать и приводить себя в порядок, завтракать и седлать Косточку, вновь прикрытого мороком. Маскировка его далеко не идеальная, поскольку лишь покрывала скелет шерстью, делая визуально его обычным. Но вот тот факт, что грудь не раздувается от дыхания, и сам он не издает никаких звуков, заметить казалось совсем несложно. И, возможно, это замечали, но с вопросами не лезли.

Драко, складывая некоторые вещи в сумку, вздохнула тоскливо. Финансы, как говорят, поют романсы. Нет, достать деньги не проблема, но просить их у брата… для неё это казалось равносильно смерти. А продавать украшения – опасно. А искать подработку нет ни времени, ни желания. Хаос.. Ну, звать его ради такой мелочи не стоит.

Арендовать комнату влетало им в копеечку…. Учитывая их требования, селиться в более дешёвом не имело смысла. Потому что там, где ванная и кормежка идут за отдельную плату, а матрасы набиты соломой и клопами – жить невозможно. К тому же, их никто не донимал, и посторонние шумы всегда глушились. Но до зачисления в общежитие оставался день. И после этого у них, конечно, остается немного денег, но на них не разгуляешься. И ладно питание и прожитье бесплатное, но ведь хочется иногда и конфет купить, и юбку новую (Аманда не принимала штаны), и тетради.

И если сейчас можно было поработать, то вот во время учебы элементарно не хватит времени. Следовало поговорить об этом с ведьмой, но вот сейчас, в этот момент, Алиса осознала, что негласно взяла на себя роль парня…. То есть такого рода проблемы решать нужно ей. Не то, чтобы это давило или рождало какое-то противоречие, нет… Ей вполне нравилось такое распределение.

Дорога до академии заняла немного времени, и, пожалуй, это единственное время, когда ворота открыты всем желающим. Родственники, поступающие – всех не проверишь. А вот с началом учебного времени посторонним вход на территорию заказан.

Из поселка тянулась полноценная утоптанная дорога, но обрывалась она сразу после двух полей, переходя в тонкую тропу через лес. Экипажи здесь не ходили, даже не смотря на безопасность.

Девушки ехали не торопясь, времени у них хватало. Приходить задолго до начала – глупость.

Проехав через ворота, Алиса дала мысленную команду коню остановиться, спрыгнула, помогая спешиться ведьмочке, сегодня одетой в весьма недешевое изумрудное платье, вышитое бисером. Оно оказалось одним из пятерки тех, что та взяла с собой из дома «на выход». К ним всем полагалась пара туфель, и другие мелочи, дополняющие образ.

Конь не двигался, пока его освобождали, а потом сам направился к коновязи.

Вот ещё один недочет – Косточка со временем забыл привычки жизни и на поводья не реагировал, слушаясь только голосовых команд. Поэтому все попытки управлять им физически не приносили никакого результата. Иногда и без них знал, что надо делать. Порою ей казалось, что тот эволюционирует без её участия, что, конечно, не было неожиданностью. Такое случается довольно часто, особенно если маг сильный. От него исходит ореол нереализованной энергии, и та влияет на всё, что его окружает. На то, что постоянно находится в этом ореоле – вдвойне. Особенно если это нечто магическое или разумное.

Так и её конь временами казался намного умнее, чем позволяла матрица заклинания. Даже метла Эстрис немного изменилась. Теперь она реагировала на зов быстрее и с любого расстояния, и казалась намного послушней, чем сразу после создания. О своей драконша предпочитала не думать и не вспоминать. Капризное создание обиделось на неё из-за ревности к костяному коню и улетело. Иногда прилетала, потрепанная, требуя починки, и вновь улетала, как только все руны обновят, а внешний вид приведут в порядок.

Аманда поправила платье, высокую прическу, потом вынула зеленый листочек из короткой шевелюры подруги. Последняя искренне недоумевала, зачем так прихорашиваться.

-Ничего ты не понимаешь. – В который раз ответила ведьма на её фырчание. – Это, возможно, моя последняя возможность выглядеть как красивая девушка, а не как магичка, у которой времени только на обучение хватает. На лекциях в таком виде не покажешься.

Та это понимала. Но все же…

- Ты перегибаешь.

Ведьмочка подтянула лиф, покрытый черными узорами и стеклянным бисером. Свободная на груди ткань рассчитывалась на низкую посадку, но углублять декольте ей претили приличия. Вот только корсет, затянутый до максимума, всё равно позволял ткани сползать. И её это несколько нервировало. Это-то на почве увеличившегося на килограмм веса! Да платье как влитое должно сидеть!

Драко её действия не прокомментировала. Воздержалась. Та, в последнее время, помешалась на несчастном килограмме, не желающем никуда деваться. И её нисколько не волновало, что того килограмма не видно нигде, разве что в груди. И не волновало предположение, что, возможно, это мышцы появились. Она знала о нем, думала о нем, и пыталась сбросить. Но как только что-то получалось – он возвращался спустя два дня.

- Возможно. Но это ты экзамен сдаешь и можешь хоть в шортах ходить, а я как зритель пришла.

Алиса промолчала. Спорить не хотелось. Сама она выглядела, скорее всего, странно. По меньшей мере. Привычные кроссовки, свободные бриджи, и спортивная майка открывающая… ну, собственно то, что ещё не выросло. Нет, грудь имелась, а вырез не такой глубокий, но Аманда всё равно чуть скандал не устроила. И проклинала её деда, принесшего вчера целый ворох «шмотья, который в ходу». В ходу у кого, не объяснил, но от вида некоторых шнурочков и рванья ей действительно поплохело. Да что там, она чуть в оборок не упала. Пришлось тихонько уйти в город, оставив подругу саму разбираться с подарком. Надежда на её благоразумие растаяла. Самые неприличные и непонятные вещи она хоть и отбросила, но ситуацию это не поменяло – помимо шнурочков, вульгарщины хватало. Одни только топики на лямочках, которым так радовалась красноволасая, навевали мысли о доме терпимости.

Ещё Хос, как он назвался, принес пару платьев и туфли к ним, но лучше бы и не старался. Слов для описания у сероглазой не нашлось. Когда он вытащил их из воздуха, прямо с вешалками, всё, на что её хватило – это прикрыть рот, и волевым усилием вернуть глаза в нормальное состояние.

Эти… разрезы, это… обтягивание, это… декольте… оно убивало. Никакая уважающая себя девушка не натянет на себя такую похабщину. А Алиса ничего, только вздохнула тяжело, пробормотав что-то о размерах, и попросила убрать.

Единственное, что как-то примиряло Эстрис с майкой, это то, что та хоть и обтягивает, что в принципе хорошо, потому что при наклонах не будет выставлять на всеобщее обозрение особенности физиологии, но не настолько, чтобы быть «второй кожей».