***

Заснуть долго не выходило. Сначала мешала злость, потом чувство опасности, но скоро Рей пришла к выводу, что если бы Рен хотел ей как-то навредить, то давно бы уже это сделал.

Она всё ещё ворочалась в постели, когда дверь тихонько скрипнула и его высокая фигура медленно просочилась в комнату. Всё так же тихо он подошел и сел в кресле, рядом с кроватью. Локти уперты в колени, руки опущены между ног, спина сгорблена. Весь его вид выражал невероятную усталость в этот момент.

Мощнейшее чувство дежавю пробило позвоночник, как удар током.

— Бен? — она решает подать голос, чтобы он точно знал, что она не спит.

— Откуда я знаю твоё лицо? — Вопрос летит в пустоту, он задаёт его скорее себе, чем ей. — Я могу по памяти нарисовать все веснушки на твоём лице. Он тихо соскользнул с кресла на пол, устраиваясь подбородком на матрас. Занес руку и бережно откинул прядь её волос.

— Я видела рисунки в твоем столе, Бен! На некоторых из них были детали, о которых ты не мог узнать, познакомься ты со мной несколько дней назад! Что вообще происходит?

Он оттолкнулся от кровати и сел спиной к стене, вытянув руки над согнутыми коленями, низко опустив голову.

— Впервые я увидел тебя, когда мне было около тринадцати. Какое-то время ты была чем-то вроде воображаемого друга, потом чем-то вроде воображаемой девушки. Ты снилась мне почти каждую ночь. И эти сны были не такими, как обычные, будто воспоминания, далёкие, пыльные, но несомненно принадлежащие мне. Не знаю, как тебе это объяснить. — Он бросил на неё быстрый взгляд и снова уставился перед собой. — Днём я тосковал по тебе, ходил по городу и всматривался в лица прохожих в надежде, что однажды встречу на яву ту, что является мне каждую ночь. Я пытался поговорить об этом с родителями, но они восприняли это как нездоровую попытку обратить на себя внимание. Время шло, но тебя всё не было. В какой-то момент я вообще перестал чего-то хотеть, только поскорее вернуться домой и лечь спать. Сначала подсел на препараты матери от бессонницы, потом просто на наркоту. Благо деньги были, а присмотра нет. И со временем, я перестал адекватно воспринимать реальность.

Кайло надолго замолчал, а Рей боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть его. Слова мужчины были для неё как гром среди ясного неба. Наконец, он снова встрепенулся и продолжил.

— Потом родители, конечно, спохватились, и мать запихнула меня в клинику дяди Люка. Какое-то время меня активно лечили. Только психом-то я не был.

— И поэтому ты решил сжечь клинику и всех её обитателей? По моему это и называется быть психом! — Казалось, она просто не может сдержать язык за зубами. Кайло горько усмехнулся.

— Ну, это версия моей родни.

— А какова твоя?

— Я сбежал в ту ночь. К Сноуку. Он был меценатом колледжа, где я учился. И давно меня заприметил. Говорил какая я умница, что не раскрываю весь свой потенциал. Что мне просто нужен хороший наставник. Из-за матери, тут и к гадалке не ходи, но тогда для меня это было не очевидно. Короче, ему было не сложно меня обработать.

На утро из новостей я услышал о том, что в клинике был пожар. Сразу рванул домой. Да только дома мне не поверили. Обвинили во всех грехах. Сказали, что я могу убираться. С тех пор я не видел мать десять лет. Официально Бен Соло считается погибшим в том пожаре. Со временем я смирился с тем, что ты плод моего воображения. Я не перестал видеть тебя во снах, но теперь точно знал, что это не реально, научился подчинять себе эти видения, стал «режиссером». А недавно увидел твоё фото в кабинете Хакса. Невозможно описать, что я почувствовал в тот момент. Но одно я знаю точно — никто не навредит тебе и не отнимет тебя у меня.

Глаза мужчины горели фанатичным огнём в этот момент, и Рей вновь видела перед собой пугающего монстра из своих снов. Но, как и в каждом таком сне, сквозь страх проступало иррациональное желание протянуть руку и дотронуться, прижаться. Только сейчас проснуться шанса не было. Девушка медленно откинула одеяло.

— Иди сюда. — Казалось, она сама удивилась своим словам. Рен поднялся на ноги, губы подрагивали, глаза блуждали по её лицу, голодные, неверящие.

— Уверена?

— Нет. Я не знаю, что со мной происходит.

Он медленно опустил одеяло обратно, устраиваясь рядом, обнимая через слои ткани, устраивая её голову на своей груди. Рей слышала как бешено, мощно бьётся сердце в его груди. Дыхание сначала рваное, через несколько минут стало спокойным, глубоким.

— Я думал, что как только мы встретимся, как только ты увидишь меня, всё сразу встанет на свои места. Думал, ты тоже искала меня всё это время. Там, на мосту, мне хотелось кричать: — «Посмотри, это же я!». Но ты понятия не имела кто я.

Рей лежала, вслушивалась в глухие удары в глубине его груди, разрываясь от желания рассказать всё, и в тоже время, что-то не давало ей этого сделать. Она не могла подобрать слова, чтобы начать.

Они так и заснули. Без сновидений.

Комментарий к 7.

Спасибо тем, кто исправляет мои ошибки.

========== 8. ==========

Место в которое привез её Бен было невероятно умиротворяющим. Казалось, их соседями было только несметное количество птиц, которые без устали пели свои трели по утрам в распахнутое окно её спальни.

С Беном творилось что-то странное. После первой ночи, мужчина больше не делал попыток оказаться в её постели. Просто вечерами желал доброй ночи и шел к себе, с каждым днём становясь всё более хмурым и замкнутым. И поначалу это её очень устраивало. Она тоже старалась вести себя как добропорядочный сосед по квартире: как можно реже показывалась ему на глаза, заполняя свои дни чтением, была любезна до скрежета на зубах, когда они всё же пересекались.

Так продолжалось уже неделю.

Вот уже неделю она старательно делала вид, что ей совсем не сложно не кидать на него украдкой взгляд, скашивая глаза так, что мышцы глазниц начинает ломить, когда он выходил после душа, и в одном полотенце на бедрах, варил кофе в турке. И в этот момент совсем не хотелось подойти, подняться на цыпочки и поцеловать привычным движением выступающий на шее позвонок. Нет, ей совсем не было дела до того, как блестит от пота его мощный торс, как сбегают вниз между лопаток маленькие капельки влаги, когда он в одних трениках качался на заднем дворе. А то, что она в эти моменты стояла у окна, спрятавшись за тонким тюлем, так и что с того? Это просто цветы под окном пахнут так одуряюще сладко, и она просто наслаждается их ароматом! А разделяя трапезу, она не завидовала отчаянно вилке, которую он отправлял в рот, и не думала в этот момент лишь о том, как подойдет, оседлает его колени и, вышвырнув мерзавку подальше, займет её место своим языком. И ей уж точно не было дела до того, как вспыхивал его взгляд всякий раз, когда он открыто, совсем не таясь смотрел на неё, как его глаза темнели всё сильнее, день ото дня, и иногда ей казалось, только казалось, ведь этого не могло быть на самом деле, что в них проскальзывали золотые отблески.

И руки в такие моменты не дрожали. И ноги не подкашивались. И бедра не сводило отчаянно сладкой судорогой. Ничего такого. Потому что если бы было хоть что-то из этого, то она явно не в себе и ей срочно нужен психотерапевт. А лучше экзорцист. Что б уж наверняка.

Всё это днём, а ночью… ночью снова приходили сны. Ей больше не снилась пустыня или огонь. Нет. Ей снился Бен, и эти сны так горячи, что уж лучше бы зной и пламя. Уж лучше сгорать заживо, чем плавится, подобно металлу, в его эфемерных объятиях, лучше чувствовать, как нещадное солнце выжигает твою кожу, чем просыпаться в мокрых простынях и тлеть от неудовлетворенного желания, которое с каждым днём только сильнее.